Чарльз Хайэм - Торговля с врагом
То, что правительство США знало о связях банка с врагом, подтверждает и доклад министерства финансов от 20 декабря 1944 года, который хранится в архиве Моргентау. В нем говорится, что открытое сотрудничество Карлоса Нидермана с германским правительством хорошо известно; что Ларкин расценивает добрые отношения Нидермана с немцами как превосходный способ удержать на прежней высоте позиции банка во Франции; что нацисты, видимо, имели основания прилагать максимум усилий, дабы обеспечить банку дополнительные источники дохода; что немецкие власти стремились к сохранению тесных контактов с руководством американских банков, надеясь на них как на верных проводников политики Германии в Соединенных Штатах после войны, и что «Чейз нэшнл бэнк» ревностно следил, чтобы счет возглавляемого Отто Абецем немецкого посольства в Париже был в полном порядке, ибо «любая мелочь сослужит добрую службу при осуществлении тесного сотрудничества между нашим банком и немецкими властями».
Между тем 24 декабря 1943 года против Уинтропа Олдрича, банка «Чейз нэшнл», Леонарда Смита и его компании были выдвинуты официальные обвинения в нарушении правительственного указа о прекращении сделок с иностранными гражданами. В результате на компанию Смита наложили штраф в 100 тыс. долларов. Сам Смит отправился на пять лет в тюрьму. Рузвельта не смутила причастность Олдрича к этому делу. Как раз в этот период президент часто уединялся с банкиром в своем кабинете и долго обсуждал различные планы Олдрича на благо совместных военных усилий союзников.
Министр юстиции США Фрэнсис Биддл невероятно долго тянул с вынесением обвинительного заключения и привлечением банка «Чейз нэшнл» к суду. Только благодаря усилиям Моргентау дело вообще дошло до суда.
Если министерство юстиции не откажется от тактики проволочек, писал в докладной записке от 24 января 1945 года Гарри Декстер Уайт, «разбирательство по этому делу вообще потеряет всякий смысл». Он прямо обвинил Биддла, что тот «уступил давлению со стороны руководства банка «Чейз нэшнл». Сразу же после освобождения Парижа Моргентау отправил во Францию комиссию министерства финансов для расследования деятельности «Чейз нэшнл» во время войны. Комиссия вскоре наткнулась на прискорбный факт, имевший место в июне 1940 года. Накануне падения французской столицы парижское отделение банка возглавлял американский гражданин по имени С. П. Бейли, который заявил Ларкину, что должен «немедленно закрыть свой филиал из патриотических соображений». Ларкин тут же лишил его полномочий, передав их лицам, известным своим сотрудничеством с нацистами.
Выяснилось также, что аппарат Ларкина непосредственно инструктировал парижский филиал относительно его дальнейших действий в течение всей первой половины 1942 года. В соответствии с этими инструкциями ни одна из вновь заключенных с немцами сделок не была аннулирована. Более того, руководство банка распорядилось заморозить американские счета в парижском отделении, в то время как счета фашистов оставались открытыми. Карлос Нидерман и его коллеги поддерживали непосредственную связь с «Рейхсбанком» через Эмиля Пуля. В одном из писем к Пулю Нидерман заверял последнего в том, что готов вести во Франции банковские дела его друзей так же усердно, как свои собственные.
Узнав в 1945 году о решении министерства финансов направить в Париж комиссию для расследования деятельности «Чейз нэшнл», Олдрич тут же послал во Францию Джозефа Ларкина, чтобы тот как можно быстрее уволил Нидермана и постарался замести следы. В официальном заявлении правительству США Олдрич утверждал, что «никаких контактов» между руководством банка и его парижским филиалом после вступления Соединенных Штатов в войну не существовало. Миссия Ларкина, цель которой была официально сформулирована как «необходимость тщательно изучить ситуацию на месте и, если потребуют обстоятельства, провести перестановку кадров», на деле была лишь попыткой скрыть истинное положение дел.
В телеграмме от 12 января 1945 года с грифом «секретно» посольство США в Париже информировало Корделла Хэлла и Генри Моргентау об итогах беседы с Ларкином. Ларкин прежде всего сделал все возможное, чтобы спасти репутацию Олдрича. В состоянии крайнего волнения Ларкин говорил послу:
«Олдрич и совет директоров банка крайне обеспокоены сложившейся ситуацией. Это расследование!.. Еще раз хочу подчеркнуть: сотрудники, работавшие в парижском отделении банка во время войны, формально не числятся служащими «Чейз нэшнл»… Руководство банка в Нью-Йорке считает в настоящий момент единственной задачей парижского филиала удовлетворение нужд американской армии. Моя же миссия является полуофициальной. Обещаю вам свое полное содействие, поскольку интересы нашего банка и правительства Соединенных Штатов полностью совпадают, нашей общей целью является поддержание американского престижа во Франции».
Однако в конце беседы Ларкин оставил патриотический тон и проговорился: «Правительство Великобритании, например, проводит очень мудрую политику в отношении английских банков за границей. В частности, в Париже во время оккупации их деятельность была достаточно оживленной и весьма прибыльной».
Вряд ли факт сотрудничества Великобритании с нацистами на официальном уровне обрадовал уже, казалось бы, ко всему привыкшего министра финансов. Тем не менее он не сделал ничего, чтобы наказать Ларкина.
Далее события получили невероятный оборот. С целью рассеять подозрения по поводу сотрудничества «Чейз нэшнл» с противником Олдрич предложил направить в Европу не кого-нибудь, а Альфреда Барта, одного из авторов «плана о реэмигрантах» и активного участника темных сделок Леонарда Смита. Появление этой фигуры вызвало оживленную переписку на протяжении всего 1945 года между госдепартаментом и министерством финансов. В письмах обсуждался вопрос о том, следует ли направить Барта в нейтральные страны Европы для «выявления тайных немецких вкладов». Несмотря на возражения Моргентау и Уайта, Барт все же был командирован в Испанию.
17 апреля 1945 года началось слушание федеральным судом дела по обвинению банка «Чейз нэшнл» в нарушении закона о торговле с противником на том основании, что банк посредничал в незаконных операциях компании Л. Смита с «алмазными счетами». Надо отметить, что ни Олдрич, ни Ларкин на суд не были приглашены даже в качестве свидетелей. В своей вступительной речи государственный прокурор Джон Макгоэй обвинил банк в том, что он помешал заморозить счета компании Смита. Представитель защиты Джон Кагилл извлек объемистый том документов, подобранных так, чтобы опровергнуть выдвинутые обвинения. При этом он заявил: «Вести дела, не нарушая указания о замораживании счетов, весьма сложно, сложнее, чем вести торговлю, не выходя за рамки ежемесячной продовольственной карточки. Поэтому мои подзащитные виноваты не более, чем, скажем, те, кто нарушает закон о подоходном налоге, разобраться в тонкостях правового регулирования которого ничуть не легче, чем во всех хитросплетениях налогового законодательства».
Иными словами, выходило, что администрация «Чейз нэшнл» прекратила замораживание счетов Смита только в силу юридической некомпетентности.
Возможно, Кагилл пребывал в неведении относительно того, что Смит ранее уже признал себя виновным в нарушении закона о торговле с противником и уплатил штраф в размере 100 тыс. долларов, а сейчас отбывал тюремный срок. Однако трудно предположить, что и руководство банка не знало об этом. Судебный процесс был невероятно осложнен. Выступавший в качестве свидетеля Джеймс Хилл-младший, вице-президент «Чейз нэшнл бэнк», руководивший непосредственно деятельностью отделений банка в Панаме, в своих показаниях заявил, что действие указа о замораживании счетов не распространялось на операции по переводу фондов из-за границы на счет отделения «Чейз нэшнл» в Панаме. Фред Уитти, еще один вице-президент, утверждал, будто среди документов, касавшихся разблокирования счетов, ему не попадалось ничего, что могло бы навести на мысль о противоправности этого шага. Остальные ответственные сотрудники банка утверждали, что вообще никогда не получали от Федерального резервного банка указаний о блокировании счетов.
Пока шло судебное разбирательство, Уинтроп Олдрич, который, как уже говорилось, вообще к суду не привлекался, при каждом удобном случае громко выражал возмущение самим фактом суда, называя его «абсурдным» или «актом сплошного крючкотворства». Наконец, 5 мая 1945 года в 15 часов 55 минут авторитетное жюри, промучавшись 12 часов над обдумыванием свидетельских показаний, заслушанных на протяжении трех недель, вынесло оправдательное заключение. Олдрич не замедлил высказать свое глубокое удовлетворение в интервью газете «Нью-Йорк таймс», а сама история документально подтвержденных сделок «Чейз нэшнл бэнк» с фашистами на протяжении всех военных лет, включая коллаборационистскую деятельность парижского отделения банка, никогда не стала ни достоянием общественности, ни предметом разбирательства в конгрессе. В очередной раз ряды чиновников Вашингтона тесно сомкнулись, чтобы надежно заслонить членов «братства». В 1946 году Джозеф Ларкин назначил Альберта Бертрана, активно сотрудничавшего с немецкими оккупантами в его бытность главой представительства «Чейз нэшнл бэнк» в Виши, членом совета директоров парижского отделения банка. Таков финал этой истории.
