Энтони Саттон - Уолл-стрит и большевицкая революция
Телеграмма 10 гласит:
“Гиза Фюрстенберг Сальтшэбадсн. Финансы весьма затруднительны абсолютно нельзя дать крайнем случае 500 как последний раз карандашах громадные убытки оригинал безнадежно пуст Нюе Банкен телеграфирует новых 100 тысяч Суменсон”.
А вот телеграмма 11:
“Козловскому Сергиевская 81. Первые письма получили Нюэ Банкен телеграфировали телеграфируйте кто Соломон предлагает местное телеграфно агентство ссылается Бронека Савельевича Авилова”.
Фюрстенберг был посредником между Парвусом (Александр И. Гельфанд) и германским правительством. Майкл Футрелл делает вывод об этих переводах:
“Было установлено, что в течение последних нескольких месяцев она [Евгения Суменсон] получила почти миллион рублей от Фюрстенберга через Ниа Банкен в Стокгольме и что эти деньги поступили из германских источников” [Michael Futrell. Northern Underground (London: Faber and Faber, 1963), p. 162.].
Телеграмма 14 из подборки Никитина гласит: “Фюрстенберг Сальтшэбаден. Номер 90 Внесла в Русско-Азиатский сто тысяч Суменсон”. Представителем “Русско-Азиатского Банка” в США была компания “МакГрегор Грант”, располагавшаяся по адресу: Нью-Йорк, Бродвей 120, а финансировался банк компанией “Гаранта Траст” в США и “Ниа Банкен” в Швеции.
Еще раз “Ниа Банкен” упоминается в материале “Обвинения против большевиков”, который был опубликован еще при Керенском. Особого внимания в этом материале заслуживает документ, подписанный бывшим членом Второй Государственной думы Григорием Алексинским и касающийся переводов денег большевикам. Документ, в частности, гласит:
“В соответствии с только что полученной информацией, этими доверенными лицами в Стокгольме были: большевик Яков Фюрстенберг, более известный под именем “Хансцки (Ганецкий), и Парвус (д-р Гельфанд); в Петрограде: большевицкий адвокат М.У. Козловский, Суменсон, родственница Ханецкого, занимавшаяся спекуляцией вместе с Ханецким, и другие. Козловский — главный получатель германских денег, которые переводятся из Берлина через посредство акционерного общества “Дисконто-Гезельшафт” в стокгольмский “Виа Банк”, а оттуда в “Сибирский Банк” в Петрограде, где сальдо его счета в настоящее время равно более чем 2.000.000 рублей. Военная цензура раскрыла непрерывный обмен телеграммами политического и финансового характера между германскими агентами и лидерами большевиков [Стокгольм-Петроград]” [См. Robert Paul Browder and Alexander F. Kerensky. The Russian Provisional Government, 1917 (Stanford, Calif.: Stanford University Press, 1961), 3: 1365. “Виа Банк” тут явно означает “Ниа Банкен”.].
Кроме того, в досье Государственного департамента есть сообщение, кодированное “Зеленым шифром”, из посольства США в Христианин (переименована в Осло в 1925 году), Норвегия, от 21 февраля 1918 года, которое гласит: “Меня информировали, что средства большевиков депонированы в Ниа Банкен в Стокгольме. Дипломатической миссии в Стокгольме сообщено. Шмедеман” [U.S. State Dept. Decimal File, 861.00/1130.].
В заключение Майкл Футрелл, который расспрашивал Олофа Ашберга незадолго до его смерти, делает вывод, что средства большевиков были действительно переведены из Германии через посредство “Ниа Банкен” и Якова Фюрстенберга под прикрытием платежа за поставленные товары. По Футреллу, Ашберг сообщил ему, что Фюрстенберг вел коммерческие дела с “Ниа Банкен” и направлял средства в Петроград. Эти заявления подтверждены в мемуарах Ашберга (стр. 70). В общем, Ашберг со своим “Ниа Банкен” несомненно являлся каналом для средств, использованных в большевицкой революции, а “Гаранта Траст” была косвенно связана через свою ассоциацию с Ашбергом и его долей в компании “МакГрегор Грант” из Нью-Йорка, которая в свою очередь была агентом “Русско-Азиатского Банка”, еще одного орудия перевода этих средств.
“Ниа Банкен” и “Гаранти Траст” вступают в “Роскомбанк”
Через несколько лет, осенью 1922 года, Советы создали свой первый международный банк. Он основывался на синдикате, в котором участвовали бывшие российские частные банкиры и новые инвесторы из числа германских, шведских, американских и британских банкиров. Известный как “Роскомбанк”[17] (“Внешторгбанк” или “Банк для внешней торговли”), он возглавлялся Олофом Ашбергом; в его правление входили российские частные банкиры царского времени, представители германских, шведских и американских банков и, конечно, представители Советского Союза. Дипломатическая миссия США в Стокгольме, сообщая в Вашингтон об этом деле, отметила относительно Ашберга, что “его репутация плохая. Он упоминается в документе 54 из документов Сиссона и в диппочте № 138 от 4 января 1921 года из дипломатической миссии в Копенгагене” [U.S. State Dept. Decimal File, 861.516/129, August 28. 1922. Донесение в Государственный департамент из Стокгольма, датированное 9 октября 1922 года (861.516/137), в отношении Ашберга гласит: “Я встретил г-на Ашберга несколько недель назад, и в беседе он в сущности сказал все, что содержится в сообщении. Он также попросил меня узнать, может ли он посетить США, и назвал в качестве поручителей несколько видных банков. В связи с этим, однако, я хочу привлечь внимание Департамента к документу 54 из документов Сиссона, а также ко многим другим донесениям, которые отправляла наша дипломатическая миссия в отношении этого человека во время войны; его репутация и положение плохие. Он, несомненно, работает в тесной связи с Советами, а в течение всей войны тесно сотрудничал с немцами” (U.S. State Dept. Decimal File, 861.516/137, Stockholm, October 9,1922. Подпись под сообщением: Ira N. Morris). Имеется в виду “Русско-Азиатский Банк”. — Прим. ред. “РИ”.].
Иностранный банковский консорциум, участвовавший в “Роскомбанке”, представлял в основном британский капитал Он включал компанию “Руссо-Эйшиэтик Консолидейтед Лимитед”, которая была одним из крупнейших частных кредиторов России и которой Советы предоставили 3 миллиона фунтов стерлингов как компенсацию за ущерб, нанесенный ее имуществу в Советском Союзе в результате национализации. Само британское правительство уже купило солидные доли в российских частных банках; согласно отчета Государственного департамента: “Британское правительство осуществило большие инвестиции в рассматриваемый консорциум” [Ibid., 861.516/130. September 13, 1922.].
Консорциуму предоставлялись крупные концессии в России, и банк имел акционерный капитал в 10 миллионов золотых рублей. В датской газете “Националь тиденде” сообщалось, что “были созданы возможности для сотрудничества с советским правительством, которые были бы невозможны путем политических переговоров” [Ibid.]. Другими словами, как продолжает газета, политики не смогли добиться сотрудничества с Советами, но “можно считать как нечто само собой разумеющееся, что капиталистическая эксплуатация России начинает принимать более определенные формы” [Ibid.].
В начале октября 1922 года Олоф Ашберг встретился в Берлине с Эмилем Виттенбергом, директором “Националь банк фюр Дейчланд”, и Шейнманом, главой Государственного банка РСФСР. После бесед о германском участии в “Роскомбанке” эти три банкира поехали в Стокгольм и там встретились с Максом Мэем, вице-президентом “Гаранти Траст Компани”. Макс Мэй был тогда назначен директором иностранного отдела “Роскомбанка”; кроме него директорами были: Шлезингер, бывший глава “Московского Купеческого Банка”, Калашкин, бывший глава банка “Юнкер”, и Терновский, бывший глава “Сибирского Банка”. Последний банк был частично куплен британским правительством в 1918 году. Шведский профессор Густав Кассель по договоренности стал советником “Роскомбанка”. Шведская газета “Свенскадагбладет” (от 17 октября 1922 года) приводит следующие слова Касселя:
“То, что Россия учредила банк для решения чисто банковских вопросов, является большим шагом вперед, и мне кажется, что этот банк был создан, чтобы что-то делать для строительства новой экономической жизни в России. России нужен именно банк для налаживания внутренней и внешней торговли. Если между Россией и другими странами должны вестись дела, для этого необходим банк. Этот шаг вперед должен всячески поддерживаться другими странами, и когда спрашивают моего совета, я отвечаю, что готов его дать. Я не выступаю за негативную политику и считаю, что для помощи в позитивной реконструкции следует использовать любую возможность. Большая проблема сейчас — это возврат российской валюты к нормальной работе. Это сложная проблема, которая нуждается в серьезном изучении. Для се разрешения я, естественно, очень хочу принять участие в этой работе. Безрассудно было бы предоставлять Россию с ее ресурсами ее собственной судьбе” [Ibid., 861.516/140, Stockholm, October 23, 1922.].
Бывшее здание “Сибирского Банка” в Петрограде использовалось как штаб-квартира “Роскомбанка”, целями которого были получение краткосрочных займов за границей, привлечение иностранного капитала в Советский Союз и общее содействие российской внешней торговле. Он открылся 1 декабря 1922 года в Москве, в нем работало около 300 человек.
