Михаил Юрьев - Третья Империя
Итак, мы разобрали ситуацию в Империи с равенством людей перед законом и с защищенностью их от произвола. Ну а как с третьим пунктом, открытостью государственных решений? Возможно, вам покажется крамолой то, что я скажу, но с этим в России дела обстоят не хуже, а лучше, чем у нас. Там подобная открытость называется «гласностью» и является требованием Конституции. Она обязывает власть действовать совершенно открыто, так, чтобы каждый мог быть в курсе не только принятых решений, но и хода их подготовки в реальном времени – в том числе и для того, чтобы внести свои предложения, если возникнет такое желание. Естественно, есть вопросы, которые, наоборот, закон требует рассматривать в полностью секретном режиме, – но такие вопросы довольно детально регламентированы, так что произвольно относить что-нибудь к секретам не разрешается. Уровень открытости виден хотя бы из порядка проведения государственных аукционов – закон обязывает разрешать участникам снимать весь ход аукциона на веб-камеры и транслировать в Сети. Ну а про порядок внесения предложений гражданами во власть, как и про общенациональные дискуссии, достаточно подробно написано в главе «Культура».
Получается парадоксальная вещь: там, где есть реальная демократия с выборами власти и политическими свободами граждан, как у нас, гласности и открытости меньше, чем в авторитарной Империи! На самом деле, если вдуматься, это совершенно естественно: при реальной зависимости власти от общественного мнения, как в демократиях, весьма часто у нее возникает потребность скрыть что-то от этого самого мнения во избежание проблем для себя. А там, где власть от народа не зависит, у нее нет никаких причин держать что-либо от него в тайне – проблем ей он создать все равно не может. В древних царствах никому и в голову не приходило скрывать что-либо из своих действий от подданных.
Вообще путь западной цивилизации к демократии со всеобщим избирательным правом не в последнюю очередь предопределялся распространением знаний и образованности: чем более средний человек становился образованным и интеллектуально развитым, тем более естественным казалось предоставление ему права выбора. В русской же цивилизации на уровне архетипических представлений право принятия решения за других должно быть не у самого умного или компетентного, а у самого достойного. Это следствие и религиозной традиции Первой Империи, и, как ни странно, технократии Второй Империи: ведь для технократа мозги являются товаром, который покупается путем найма экспертов, которые в самом процессе принятия решений не участвуют. Поэтому там рост образованности людей воспринимается как императив для включения их не в процесс принятия решений, а всего лишь в процесс обсуждения. Командовать современным обществом, состоящим в основном из достаточно развитых людей, ничего не объясняя и никого не убеждая, совершенно неправильно – этот тезис был высказан главным идеологом России времен Владимира Восстановителя еще в 2006 году и с тех пор не менялся. Поэтому все надо делать открыто, обсуждая и советуясь, давая всем гражданам высказаться и никого заранее не отметая, – именно это есть идейная основа конституционного принципа гласности. Но позволять им принимать путем выборов судьбоносные для страны решения только по той причине, что они граждане, нет никаких оснований.
Вот и получается, что по тем критериям демократии, которые стоят на первом месте в академическом определении, ее в России нет, а по тем, которые ставят на первое место наши граждане в опросах, – есть. Если же говорить жестче, то в России нет тех элементов демократии, которые нужны политикам и политологам, – но тех, которые важны простым людям, там даже больше, чем у нас.
Разделение властей.
Рассмотрим теперь вопрос о разделении властей. Нам трудно поверить, что где-то его может не быть: даже в Халифате есть законодательное собрание, маджлис (причем двухпалатное), хотя и не вполне независимое от халифа и духовенства. Тем не менее факт, что в Российской Империи его нет вовсе, это даже записано в Конституции («Государственная власть в Империи едина и не может быть разделена на независимые ветви»). Русские не признают разделения властей не только потому, что считают его контрпродуктивным в плане эффективности и ослабляющим государство, но и потому, что считают его следствием неправильного государственного устройства. Как сказано в Ветхом Завете, «когда страна отступит от Закона, много в ней будет разных начальников». Русские считают разделение властей изобретением западной цивилизации, призванным специально ослабить государство, которое, по их взглядам, всегда хоть как-то представляет интересы народа, ради владычества частных элит. Какое еще объяснение с позиций здравого смысла, не понимают они, может иметь наличие одновременно и президента, и парламента, избранных одним и тем же народом по одному избирательному праву? Не такой же ли это абсурд, как избрать одновременно двух или трех президентов? Если вы сознательно хотите ослабления власти и разделяете ее именно для этого, так и надо говорить – но нам это не близко. Вы боитесь узурпации власти, говорят они нам, – правильно боитесь, в стране, где власть не сакральна и держится лишь на общественном договоре обывателей (точнее, их предков), этому, конечно, можно помешать только ослаблением власти и всяким юридическим крючкотворством. У нас же это регулируется совсем другими, не правовыми, механизмами.
Но при более внимательном рассмотрении оказывается, что гигантская разница между нами и Российской Империей является таковой только с позиции классической теории либерализма. С позиции же достаточно общепринятой ныне теории множественных инстанций власти (в разработку которой, кстати, внес в начале века большой вклад русский мыслитель Рифат Шайхутдинов) все представляется несколько иначе. Напомню тем из вас, дорогие соотечественники, кто не очень интересуется социологией и политологией, что по этой теории в обществе сосуществует множество инстанций власти, и государство есть не более чем одна из этих инстанций. Другими инстанциями являются Церковь, бизнес, СМИ и т. д., чьими эксклюзивными ресурсами являются соответственно Божье благоволение, богатство, информационные потоки и т. д. – а у государства в качестве такового ресурса выступает соответственно государственная власть. По этой теории первичным для увеличения степени свободы человека считается разделение власти разных типов между разными инстанциями, а разделение власти одного типа (например, государственной), внутри одной инстанции, является вторичным. Так вот, в Российской Империи не признают разделения лишь государственной власти – другие инстанции власти существуют, сильны и в своих сферах абсолютно полномочны; государство их ни в малейшей степени не подминает. Это относится к Православной церкви (как и к равилитскому исламу, иудаизму и буддизму), к бизнесу, к культуре, к судебной системе, к земской власти, к национальной власти – имперская власть никоим образом не лезет туда, считая эти области вообще не относящимися к сфере государственной власти. Но человек в повседневной и профессиональной жизни сталкивается в основном именно с ними, и их независимость дает ему достаточно свободы. То есть жесткое и суровое имперское руководство России не собирается делиться с кем-либо своей властью, так же как разделять ее внутри себя, – но оно четко очертило те сферы общественной жизни страны, на которые его власть распространяется и за пределы которых оно не лезет. Российскому правительству никогда даже в голову не придет устанавливать правила игры для бизнеса, не говоря уж о том, чтобы вмешиваться в назначения митрополитов (хотя от этого многое зависит) или присуждение престижных культурных или научных премий.
Так что имперская власть России – это не аналог нашей федеральной власти. Если наша федеральная власть отличается от власти общины или штата иерархическим уровнем территориальной применимости (то есть распространяется она на всю страну или же на один штат), то имперская власть России отличается отраслевой применимостью. Например, большая часть общероссийских законов в области экономики является земскими, а не имперскими, поскольку имперская власть считает это не своим делом. Таким образом, власть в России авторитарна, но тоталитарной ее назвать никак нельзя.
Что же касается механизмов контроля за конкретными решениями имперской власти, то они в России иные, не связанные с разделением властей (см. главу «Правоохранительная система»). А контроль за соответствием крупных решений, например базовых законов, общепринятым в стране ценностям осуществляют общество и особенно Православная церковь – она абсолютно независима от Империи и организационно, и материально, и духовно и совершенно не боится обличать ее, если есть за что. Так что вопрос об отсутствии или наличии разделения властей в России есть скорее вопрос терминологии, чем существа дела.
