Юрий Мухин - ЕСЛИ БЫ НЕ ГЕНЕРАЛЫ! (Проблемы военного сословия)
Именно такое, по моему пониманию объективное, отношение к Сталину и Жукову и стало причиной недовольства Юрия Мухина, не пожалевшего нескольких страниц для спора со мной. Правда, делает он это сообразно своему представлению о нормах приличий. Оставлю на его совести характеристики, обращенные в мой адрес: "грязный антисоветчик", "наглый потомственный подонок", "подонок, обжирающий народ, в угоду власти подделывающий историю". Человека, считающего возможным публично оскорблять оппонента, бессмысленно укорять. Но вот пройти мимо сути спора я как военный историк не могу.
К примеру, Мухин приводит цитату из книги генерала Г.П. Сечкина, в которой тот дает выдержку из моей статьи в "Красной звезде" (1988 г.): "Последняя проверка (1940 г. — В.А.)… показала, что из 225 командиров полков, привлеченных на сбор, только 25 человек оказались окончившими военные училища, остальные 200 человек — это люди, окончившие курсы младших лейтенантов и пришедшие из запаса". То есть, — продолжает Мухин, — В. Анфилов придал "научную основу" сплетне, запущенной в оборот еще К. Симоновым в романе "Живые и мертвые" и Г.К. Жуковым в мемуарах".
Этот факт я привел еще в книге "Начало Великой Отечественной войны" (Воениздат, 1962 г.) и дал ссылку на архивный документ (Архив МО СССР, ф.2, оп.75593, д.49, л.63). Симонов решил вложить эти сведения в уста героя романа — Серпилина. 19 марта 1964 г. писатель прислал мне «Роман-газету» № 1, 1964 г. с дарственной надписью: "Виктору Александровичу Анфилову на память с благодарностью. Через несколько месяцев пришлю Вам и вторую книгу, одно из самых важных для меня мест которой не могло бы быть написано, не прочти я Вашего интереснейшего исследования о начальном периоде Великой Отечественной войны. Уважающий Вас Константин Симонов".
Звания "наглого потомственным подонка" я «удостоился» от Мухина за то, что в книге "Грозное лето 1941 года" упрекнул бывшего замнаркома обороны, ведавшего вопросами вооружения, маршала Кулика за ошибки, допущенные в организации производства и внедрения в войска автоматического и минометного оружия. Мухин же говорит, что Кулик "усиленно заказывал для армии и ППШ (выше он то же сказал о минометах, — В.А.) в достаточном количестве, а «срезал» их Вознесенский". В действительности же Сталин на апрельском (1940 г.) совещании в ЦК ВКП (б) резко критиковал Наркомат обороны за отсутствие в войсках минометов и автоматов. Сам же Кулик признался там: "В первую очередь беру вину на себя, ибо я ведал в течение 2,5 лет и сейчас ведаю оружием Красной Армии, но я сам полностью не смог снабдить минометами и не смог полностью освоить минометное дело".
Много страниц посвящены репрессиям среди командного состава армии. Цель Мухина — доказать, что Сталин поступил правильно. Ни одного документа он не приводит (явные фальшивки — не в счет). Мухина особенно раздражает, что Тухачевский и другие открыто выступали против Ворошилова (как наркома обороны) из-за его отсталых взглядов на военное строительство. Мухин же считает Ворошилова гораздо талантливее Жукова. При этом он игнорирует известный факт — Сталин (чье мнение для Мухина, по логике, должно быть абсолютным) снял Ворошилова в 1940 г. с поста наркома по неспособности последнего соответствовать должности. И в сентябре 1941 г. из Ленинграда Сталин убрал Ворошилова не потому, что, как пишет Мухин, тот был ранен, а за плохое руководство войсками Ленинградского фронта.
"Показания Тухачевского с подельниками рассмотрели на заседании суда их товарищи… и единодушно решили расстрелять за измену, — пишет Мухин. — Вы, конечно, скажете, что им Сталин приказал. Но дело в том, что ни тогда, ни сегодня (кстати, в другом месте Мухин сетует на сегодняшнюю всеобщую продажность, — В.А.) судьям никто и ничего приказать не может". Это ложь. Зачем же тогда Сталин накануне объявления приговора вызывал к себе днем 11.06.37 Ульриха, а в 16 часов 50 минут направил телеграмму: "Нац. ЦК, крайкомам, обкомам. В связи с происходящим судом над шпионами и вредителями Тухачевским, Якиром, Уборевичем ЦК предлагает всем организовать митинги рабочих, а где возможно — и крестьян, а также митинги красноармейских частей и выносить резолюцию о необходимости применения высшей меры репрессии. Суд, должно быть, будет окончен сегодня ночью. Сообщение о приговоре будет опубликовано завтра, т. е. 12 июня. Секретарь ЦК Сталин"?
Согласно сталинскому сценарию, ночью был объявлен приговор, а днем в спешке его привели в исполнение. Аналогичных документов можно привести десятки. По-видимому, предвидя это, Мухин упреждает: "Вы же все равно не поверите и будете кричать: "Сталин убил!" Тогда я должен сказать — правильно убил! Зачем Красной Армии нужны были трусливые и подлые маршалы, которые от угрозы сутки не поспать оговаривают себя?.." Да если бы дело сводилось только к угрозам "не поспать"…
Мухин делает вид, что не знаком с термином "допрос с пристрастием", оставлю и это на его совести.
Кстати, о «пристрастии». Сталин хорошо знал, что стоит за этим термином. Приведу документ, который я увидел в архиве в 1961 г.
04.09.41, Жуков, будучи уже командующим Резервным фронтом, докладывает Верховному по ВЧ:
"Жуков. На нашу сторону сегодня перешел немецкий солдат, который показал, что (дальше следуют данные, поступившие от пленного, — В.А.)…
Сталин. Вы в военнопленных не очень верьте, допросите его с пристрастием, а потом расстреляйте".
Беседуя как-то с Георгием Константиновичем, я напомнил ему об этом эпизоде. Жуков сказал, что после допроса пленного его данные подтвердились, и он был отправлен в тыл.
Говоря о неудачах наших войск в начале войны, Мухин, в частности, утверждает, что одна из причин катастрофы — неприведение войск западных приграничных военных округов в повышенную боевую готовность — надумана, и винит в такой трактовке Жукова. При этом он смешивает два разных понятия (процесса): подготовку страны и Вооруженных сил к отражению агрессии вообще и подготовку к отражению явной угрозы нападения противника.
"Вследствие игнорирования со стороны Сталина явной угрозы нападения фашистской Германии на Советский Союз, — цитирует Мухин Жукова, — наши Вооруженные силы не были своевременно приведены в боевую готовность, к моменту удара противника не были развернуты, и им не ставилась задача быть готовыми отразить готовящийся удар противника, чтобы, как говорил Сталин, "не спровоцировать немцев на войну".
Вывод Жукова правилен. Мухин же заключает из него, что маршал обвиняет Сталина в том, что тот вообще не предпринимал мер к подготовке к войне. "А что же было на самом деле? Игнорировал Сталин угрозу нападения или нет?" — спрашивает Мухин и отвечает, что нет.
В подтверждение этого приводит набор «доказательств». "Вдоль границ СССР располагались отряды пограничных войск (но они всегда должны быть там, — В.А.)… Вдоль границы строили укрепления около 200 строительных батальонов. Эти войска основным оружием имели лопату (вот именно, они предназначались для оборонительного строительства, а не ведения боевых действий, — В.А.)… По воспоминаниям ветерана (кстати, Мухин часто опирается на безымянного «ветерана», — В.А.), они 20 июня получили приказ отойти от границы, и в нем была указана причина — начало войны 22 июня". Последнее замечание — сущая ложь. Я сам вместе с другими слушателями 3-го и 4-го курсов Военно-инженерной академии находился там на производственной практике. Мы бетонировали доты до начала артиллерийской подготовки немцев. Домысел Мухина опровергает и приведенное им же воспоминание начальника штаба 10-й армии Западного военного округа: "На госгранице в полосе армии находилось на оборонительных работах до 70 батальонов и дивизионов общей численностью 40 тыс. человек. Разбросанные по 150 км фронту и на большую глубину, плохо или вообще невооруженные, они не могли представлять реальной силы для обороны государственной границы… Личный состав строительных, саперных и стрелковых батальонов при первых же ударах авиации противника, не имея вооружения и поддержки артиллерии, начал отход на восток (скажу, не отход, а бегство, и многие мои товарищи остались там навечно, — В.А.), создавая панику в тылу". Вот тебе и готовность к отражению! Жуков-то вел речь о подготовке и приведении в полную боевую готовность войск (армий) прикрытия западных округов.
Что касается ВМФ, то Сталин действительно разрешил адмиралу Кузнецову за двое суток до войны привести его в готовность. Но флот — не сухопутные войска, ВВС и войска ПВО страны, рассредоточенные на несколько тысяч километров по фронту и на сотни километров в глубину. К тому же паролем, который также был установлен, Сталин приводить их в полную боевую готовность не разрешил.
