Николай Добрюха - Как убивали Сталина
20.8. Запоздалое раскаяние маршала Жукова
В октябре 1957 года Хрущев отправил в отставку маршала Жукова. За что? Теперь на этот вопрос отвечают не слухи, а документы, рассекреченные Государственным архивом Новейшей истории.
Все началось в июне 1957 года. «Молотов, Маленков, Каганович и примкнувший к ним Шепилов» были обвинены в создании «антипартийной группы». Экономическое развитие СССР, опиравшееся до этого в основном на научные подходы и позволившее всего за одну пятилетку восстановить разрушенное войной хозяйство, было приостановлено минимум на 10 лет, а именно с января 1955 года, когда состоялось первое отстранение Маленкова от власти и тем самым были прерваны осторожные реформы, и вплоть до отставки Хрущева в октябре 1964-го, когда на политической и экономической самодеятельности наконец-то была поставлена точка.
Шепилов недаром вспоминал то, в чем признался ему еще Сталин. «Положение сейчас таково, — говорил Сталин, — что, либо мы подготовим наши кадры, наших хозяйственников и руководителей экономики на основе науки, либо мы погибнем! Нашу экономику надо перестраивать на действительно научной основе. Так поставлен вопрос историей…» Время подтвердило эти слова.
Хрущев же, сделав ставку на волевые подходы, отошел даже от тех научных наработок, которые уже были достигнуты, и закончил свое правление полным крахом. Однако ничего этого Хрущев не смог бы сделать, если бы ему не помог маршал Жуков… Обо всем этом свидетельствуют добытые в архивах Старой площади документы.
Хрущев поднимал целину, чтобы догнать АмерикуХроника событий глазами Хрущева
По правилам доступа к «совершенно секретным» документам читавший их человек обязан указать на них данные о времени и целях своего чтения. Я первый, кто со дня окончания тех неоднозначных событий 1957 года читал эти документы и оставил на специальной прилагающейся к ним справке свой след…
Уже одно это свидетельствует о том, как без обращения к первоисточникам, а с чьих-то чужих слов пишутся в России да и за рубежом исследования и учебники по нашей истории. И, может быть, именно поэтому пишутся и переписываются каждый раз заново…
Началось все 18 июня, но начавшееся было выяснение отношений отложили из-за неполного состава Президиума и Секретариата ЦК. Продолжение заседания последовало 19, 20, 21 июня и завершилось созывом пленума ЦК с 22 по 29 июня. Разгоревшееся политическое сражение продолжалось в общей сложности 12 дней.
Передо мной протокол № 4. Он составлен явно после пленума. В конце протокола — небрежная размашистая роспись Н. С. Хрущева. Значит, Протокол № 4 отражает ход событий глазами Хрущева.
Протоколы №№ 1, 2, 3 после долгих совещаний на самом верху Архива на Старой площади выдать так и не решились. Они составлялись не под председательством Хрущева, а под руководством Булганина (тогдашнего Председателя Совета Министров СССР), поначалу поддержавшего главных противников Хрущева в лице Маленкова, Кагановича и Молотова. Эти три протокола отражают события, происходившие на Президиуме ЦК (так тогда называлось Политбюро) с 18 по 21 июня, т. е. перед пленумом. Отражают во всей их полноте, а значит содержат нежелательные для Хрущева и его сторонников подробности его деятельности и жизни.
Однако благодаря стенограмме пленума и дополняющим 4-й протокол документам картина, зафиксированная в 3-х предыдущих протоколах, восстанавливается во всей своей «красоте». Как в Таблице Менделеева по местонахождению в ней элементов можно легко рассказать о любом из них, так и по разностороннему повторению в стенограмме пленума происходившего на Президиуме ЦК можно восстановить основное содержание 3-х невыданных протоколов. Правда, для этого пришлось перечитать тысячи страниц стенограмм и приложенных к «антипартийному делу» текстов. Никто до меня, судя по отсутствию отметок на документах, этого не делал. На чем, видимо, и строился расчет держателей секретов. Кто же теперь станет перелопачивать тысячи страниц, чтобы докопаться до истины? Впрочем, вряд ли и сами «секретчики» набрались духу прочитать все это, а то бы стенограммы тоже никто не увидел.
Итак, наиболее показательные отрывки из Протокола № 4, который тоже носит «строго секретный» характер. И хотя формально его давно рассекретили, фактически обнародуется он только теперь.
28 июня, пятница, 10.00. Шестой день заседаний. Утро начинается с того, что пленум соглашается еще раз дать возможность объясниться Кагановичу, Маленкову, Молотову и Шепилову. Они вновь пытаются высказаться так, чтобы их правильно поняли. Однако никто их толком не слушает. И на вечернем заседании Хрущев выступает уже как триумфатор.
После его речи Суслов оповещает присутствующих, что «члены пленума, учитывая, что не всем предоставится возможность выступить… прислали письменные заявления, в которых присоединяются к мнению выступивших товарищей и предлагают вывести участников антипартийной группы из Президиума ЦК и из состава членов ЦК и привлечь их к строгой партийной ответственности…»
«Казнь», как повелось со времен распятия Христа, совершилась в пятницу, а на субботу, задним числом, победитель «первосвященник Хрущев» назначает… подготовку и оглашение приговора. Хрущев говорит: «Может быть, нам завтра собраться с тем, чтобы подработать резолюцию, подготовить документы». Голоса: «Возражений нет». Хрущев: «Есть предложение: завтра собраться в 2 часа дня».
Председательствующий Суслов уже без всякой игры в демократию (не спрашивая, как прежде, будем ли голосовать за это предложение?) объявляет: «Таким образом, заседание закрывается до завтра, до 2-х часов дня…»
29 июня, суббота, 2 часа дня. Последнее заседание открывается с приобщения к стенограмме пленума заявлений, проектов речей и телеграмм от ряда обкомов. Затем Суслов говорит: «Поступили в адрес Пленума заявления тов. Кагановича, тов. Молотова, тов. Маленкова. Я оглашу тексты заявлений».
После оглашения этих заявлений Суслов навязывает послушному «подавляющему большинству» вывод: «Товарищи, как вы видите, заявления тт. Кагановича, Маленкова и в особенности заявление тов. Молотова являются неудовлетворительными». Голоса: «Правильно». Суслов: «Мы не можем их принять». Голоса: «Правильно». Суслов: «Я вношу на рассмотрение пленума следующее предложение: «признать неудовлетворительными письменные заявления тт. Кагановича, Маленкова и в особенности Молотова, который даже в этом своем заявлении продолжает по существу отстаивать свои антипартийные позиции». Предложение Суслова принимается «единогласно», если не считать, что воздерживаются Молотов, Каганович и Маленков. Шепилов больше не решается быть «примкнувшим» к ним…
С проектом постановления пленума выступает Поспелов. Проект принимается «единогласно». Почти «единогласно». На этот раз воздерживается только Молотов. Он самый стойкий. Даже Маленков и Каганович, не говоря уже о Шепилове и других, ранее поддерживавших так называемую «антипартийную группу», сдаются на произвол судьбы. Пройдет 27 лет и лишь Молотова летом 1984 года, ещеприжизни, восстановят в партии. Остальныхже «антипартийцев», согласившихся тогда с решением пленума не восстановят уже никогда… Ничто не проходит бесследно!
Вот подробности того, как без лишних слов происходила расправа… Они очень показательны, потому что так расправлялись со всеми, кто был неугоден оказавшимся у власти!
На заключительном заседании бессменный председательствующий Михаил Суслов спрашивает: «Кто за то, чтобы принять проект Постановления Пленума ЦК «Об антипартийной группе Маленкова, Кагановича, Молотова» в целом, прошу поднять руки?! <…> Прошу опустить. Кто против? Нет. Кто воздержался? Принято единогласно… при одном воздержавшемся в лице товарища Молотова <…>
Пленум ЦК принял решение вывести из состава членов Президиума ЦК и состава ЦК товарищей Маленкова, Кагановича, Молотова и Шепилова.
Я прошу этих товарищей покинуть заседание».
Пунктом 4-м постановления пленума ЦК «об антипартийной группе» предусматривается посылка партийным организациям Закрытого письма…
После небольшого выяснения отношений между победителями Хрущев неожиданно говорит: «Мы подумаем, но, видимо, будет целесообразно на 4–5 дней задержать опубликование Постановления. Когда вы все будете на месте, получите документы Пленума. Нам надо проинформировать руководителей братских компартий о Постановлении Пленума до его опубликования. На это потребуется время. Видимо, кое-что о решении Пленума просочится, но нам надо провести необходимую подготовительную работу до опубликования Постановления Пленума».
Чуть погодя, как бы невзначай, Хрущев спрашивает: «Относительно Первого секретаря мы договорились. Я так понял?»
