Сергей Валянский - Понять Россию умом
Сходные феномены наблюдаются и в неблагополучных человеческих популяциях. Одно из таких проявлений — это эмансипация женщин, известная из истории многих цивилизаций. Одно из ее следствий — увеличение доли матерей-одиночек в популяции. Они довольствуются малым числом детей, их плодовитость обычно вдвое ниже состоящих в браке женщин. Да и потомство их избегает иметь много детей.
Весь описанный комплекс изменения поведения преследует одну цель — еще до достижения избыточной численности расслоить популяцию на тех, кто оставлен и переживет коллапс, и тех, кто обречен на вымирание. Как и многие биологические механизмы, этот комплекс действует, минуя наше сознание или трансформируясь в нем неверно.
Что ждет человека?
Ожидаемое снижение численности может принять несколько форм. Во-первых, решающим фактором может стать голод. Он сейчас уже вовсю «работает» в некоторых странах. На планете только 500 млн. человек имеют полноценную пищу в избытке, а 2 млрд. питаются плохо или голодают. Ежегодно от голода умирают 20 миллионов человек. (Но численность человечества увеличивается на порядок больше). Вполне вероятна ситуация, когда число умирающих от голода резко возрастет и станет главным фактором сокращения численности населения. Но происходить это будет «где-то далеко», поэтому «Запад» может делать вид, что не замечает этого. Хотя это — самый естественный и вероятный вариант коллапса.
Второй вариант не биологический: одна из ядерных стран попытается захватить остатки невозобновляемых ресурсов, а другие начнут с ней ядерную войну. Сегодня на Земле хватит атомного оружия, чтобы в любое удобное время довести численность человечества до сколь угодно малой величины. И это не случайное совпадение. Именно перенаселение приводит к быстрому исчерпанию природных условий, из-за чего и может возникнуть конфликт. Кстати, причиной и первой, и второй мировых войн в XX веке была нехватка ресурсов из-за увеличения населения.
Третий вариант выхода из коллапса самый мягкий, а потому самый желанный. Биосфера подает нам все более сильные сигналы о том, что мы опасно превысили свою численность. Но эти сигналы адресованы не политикам, ученым или вообще разумным людям. Они адресованы нам всем как биологическому виду и должны, минуя наше сознание, действовать на наши популяционные механизмы. Если человечество в целом и составляющие его популяции остаются нормальным биологическим видом, они должны реагировать на эти сигналы. Иное дело, что форма нашего восприятия и реакция будут внешне мало похожи на реакции других видов, поскольку замаскированы всем комплексом наших особенностей, как людей цивилизованных.
Правда, есть некоторые сомнения: из-за антропоцентризма люди обычно действуют по принципу «что хорошо человеку, то хорошо вообще». Пора бы человеку «поумнеть» и понять, что ему может быть хорошо только то, что хорошо биосфере. И придется, наконец, понять, что превыше всего не «права человека», а Права Природы.
Тридцать лет назад приближение экологической катастрофы и демографического коллапса обдумывали всего несколько экологов на всей планете (а публика, обозвав их алармистами, потешалась над ними, как могла). Теперь огромные массы простых людей самостоятельно почувствовали нарастающее давление вторичных факторов.
Считается, что есть и четвертый вариант, сугубо политический: страны сознательно вводят ограничение рождаемости и постепенно снижают численность населения. Но плодовитость человека определяется популяционными биологическими механизмами, и поэтому до сих пор все попытки государственного стимулирования или ограничения рождаемости оказывались безрезультатными. И вот почему.
Стремительный рост населения Земли происходит из-за плодовитости населения Китая, Индии, Индокитая, Ближнего Востока и Латинской Америки — отнюдь не благополучных по уровню жизни стран. Почему? Ведь экономически рост населения им неблагоприятен. Во многих из этих стран рост населения съедает прирост продукции, и жизненный уровень, исходно низкий, растет медленно или даже снижается.
Внешне создается впечатление, будто нехватка пищи и голод стимулируют рождаемость — как бы против всех биологических законов. Но механизмы, регулирующие рождаемость в популяции, меняются очень медленно. А эти народы идут по путь «прогресса», в основном заимствуя его плоды, причем очень быстро и не в той последовательности, в какой они были открыты. Так, в Европе вакцинация от оспы началась в XVIII веке, и понадобились 200 лет упорных поисков, чтобы победить последовательно дифтерит, скарлатину, туберкулез, корь, полиомиелит, последнюю массовую заразную детскую болезнь. Созданные на основе этих успехов программы всеобщей вакцинации детей удалось осуществить в развивающихся странах всего за несколько лет. Ее реализация сразу же снизила детскую и юношескую смертность в южных популяциях с высокой плотностью населения во много раз. В результате если еще вчера, как и тысячи лет назад, из 6–11 детей в семье умирало от 4 до 9, то сегодня большинство живы. Высокая рождаемость, вчера жизненно необходимая в таких популяциях для компенсации высокой детской смертности, вдруг стала избыточной.
Но рождаемость — не смертность, ее не изменишь прививками в одночасье. Она контролируется биологическими механизмами, а это очень сложная популяционная система, поддержанная бытом, традициями, религией. Популяции требуется время, несколько поколений, чтобы привести рождаемость в соответствие с новым уровнем смертности. И в течение этих лет будет происходить демографический взрыв, даже если он невыгоден популяции, обгоняет рост продуктов питания.
Поэтому государственное вмешательство в регуляцию рождаемости, как правило, совершенно некомпетентно. Из того, что каждый человек может (и мог всегда) контролировать свою плодовитость, еще не следует, что и на популяционном уровне все так же просто, и мы можем сознательно регулировать численность отдельных популяций и человечества в целом. Плодовитость популяции определяется механизмами, действующими помимо (а зачастую и вопреки) нашего коллективного сознания. Беда лишь в том, что в наше быстрое на перемены время они срабатывают медленно.
Также и все попытки искусственно стимулировать рождаемость у народов со стабильной или снижающейся численностью не дали результатов. В печати время от времени сообщается, что с помощью экономических мер или программ прямых санкций в той или иной стране удалось повлиять на рождаемость. Но потом оказывается, что это была либо заведомая ложь, либо естественная флуктуация рождаемости, либо кратковременно удалось поймать в ловушку небольшую часть населения.
Численность французов стабилизировалась около 100 лет назад. С тех пор в стране неоднократно проводили кампанию по стимуляции рождаемости. Были и призывы, и запугивание отстать от других народов, и материальные стимулы, и уголовная ответственность за аборты, и запреты на противозачаточные средства — а французов все столько же. В последнее десятилетие в Румынии проводилась предельно жесткая стимуляция рождаемости, и тоже безрезультатно.
Не дали результата и попытки снизить рождаемость у находящихся в состоянии демографического взрыва народов. В Китае крайне жесткая программа искусственного ограничения рождаемости дала (при правильном анализе) пренебрежимо малый результат, который был полностью снят вспышкой размножения в последние годы, последовавшей сразу за прекращением ограничительной кампании.
В Индии подобная по цели программа включала все возможные в наше время методы. Она тоже не дала результата, а когда ее попытались усилить массовой принудительной стерилизацией мужчин, взрыв негодования привел к уходу в отставку И. Ганди. Мы уже говорили, что попытки «навести порядок», как правило, порождают новые большие беспорядки. Это — один из примеров. А кстати, это и пример «научного» уровня творцов таких программ: они даже не понимают, что в популяциях плодовитость женщин не зависит от числа способных к размножению мужчин, — их всегда избыток.
Пенсии для внуков гастарбайтеров
На примере демографической проблемы легко показать ущербность подходов политиков к проблемам, решение которых растягивается во времени. Политики постоянно должны поддерживать нормальные жизненные условия сейчас, пусть за счет существенного ухудшения будущего.
Сегодня в Европе идет сокращение рождаемости среди коренного населения. И вместе с тем продолжительность жизни людей здесь заметно увеличилась, а молодежь стала значительно позже, чем раньше, вступать на трудовую стезю из-за длительной учебы для приобретения специальности. А это, в свою очередь, приводит к тому, что нации «стареют». Если ныне на пятерых занятых трудом граждан приходится в среднем один пенсионер, то в 2025 году 47 % жителей Европы будут пенсионерами. А политики, планирующие бюджеты, прирост валового продукта, налоги и прочее, остаются в представлениях сегодняшних «процентов». Конечно же, они знают о тех прогнозах, что приведены выше. И как же они реагируют? Страшно непоследовательно и даже глупо реагируют.
