Анатолий Уткин - Месть за победу — новая война
Главная опасность для Америки лежит в ее импульсивном стремлении использовать свою мощь для того, чтобы «стереть зло, несмотря на последствия; Дж. Кеннан называл это «слепым эгоизмом обиженной демократии»[592]. Америка просто обязана помнить о римском правиле respice finem — никогда не забывай о цели того, что ты делаешь. Или слова Черчилля о фанатике, который, несмотря на то что потерял свою цель в тумане, удваивает свои усилия. Латентный вариант подобного поведения зреет повсюду на Западе, как и предупреждения: «В XXI веке, как и в XIX, мы будем первыми начинать боевые действия — в виде операций специальных сил либо создавая компьютерные вирусы против командных центров противника, — и мы будем морально оправдывать все это. Моральный базис американской внешней политики будет определяться настроением нации и ее лидеров, а не некими абсолютами международного права»[593]. В теории мир определяют международные законы и право; в реальности взаимоотношения между государствами все больше придерживаются лишь кодекса дуэли.
Примером того, как легко может Америка стать врагом самой себе, является то, что администрация президента Дж. Буша–младшего только 7 апреля 2002 г. изменила свою тактику и вместо постоянно провозглашаемого как первоочередная цель нападения на Ирак наконец–то решила принять участие в урегулировании палестино–израильского конфликта — едва ли не в последний момент избежав двух главных опасностей: объединения против нее всего исламского мира и решительного отчуждения в этом вопросе Западной Европы, катастрофические последствия чего она ощутила бы практически немедленно.
Возможно, наилучшим курсом для Америки было бы «объявить о победе в ближайший подходящий момент и отправиться домой, а не укреплять свою доминирующую роль в каждом следующем регионе». Но общественное мнение, «сконцентрированное на жалости к самому себе по поводу потерь, экзальтации по поводу собственных достоинств, задавит голоса оппозиции наступательной тактике»[594]. Политики, помимо прочего, нуждаются в триумфах. И американские войска будут стоять в турбулентных регионах, «вмешиваясь в политические процессы этих регионов, оказывая давление на местные правительства — и так до бесконечности»[595]. А местное население будет симпатизировать террористам, все более проникаясь ненавистью к западным ценностям. «Они видят в Америке главную деморализующую силу» и будут презирать сотрудничающие с американцами правительства. «Атака становится главной формой терроризма потому, что у этих людей нет более эффективного средства ответа»[596].
В докладе специалистов ООН по разоружению и по правам человека (апрель 2002 г.) указывается, что «отказ Соединенных Штатов от подписания и пренебрежительное отношение к целому ряду международных договоров, от соглашений о запрете на ядерные испытания, о нераспространении оружия массового поражения и о запрете на инженерные мины до соглашения по проблемам изменения климата на планете и по правам женщин и детей, подрывает усилия многих государств по укреплению главенствующей роли международного права»[597].
Не поняты многие уроки. США полны решимости строить космический щит в то время, когда их ожидает абсолютно иная угроза. Более приземленная, менее изощренная, но жертвенная и страшная в силу уязвимости современной технической (телекоммуникации, потоки органических энергоносителей, линии электропередачи и пр.) современной цивилизации Запада. И угроза распространения оружия массового поражения никак не решена. Такое оружие в руках столь решительных людей может быстро перевернуть весь ход мировой истории. Между тем, «в арабском мире в особенности, население растет во взрывной проекции, а высокий уровень безработицы не пользуется вниманием неэффективных, коррумпированных и репрессивных режимов… Здесь люди не участвуют в дележе плодов современности, они получают лишь токсины индустриального мира»[598].
У гегемона свои проблемы. Вызовы гегемону могут быть серьезными и не очень, но главенствующей стране приходится отвечать за сложившийся статус–кво. К нему (гегемону) обращаются за помощью и справедливостью все члены его быстро созданной коалиции. За материальной помощью, за военной поддержкой. Это весьма сложная имперская позиция, грозящая потерями, жертвами, «ненужными» усилиями. Первые же ошибки лишают такой подход популярности. Такова судьба сильнейших. И мы ее увидим в ближайшие годы.
СПОСОБНОСТЬ ЭВОЛЮЦИОНИРОВАТЬ
Оценивая неоконсервативную революцию в США, американский автор Билл Келлер определил ситуацию так: «Америка — это страна фунтов и Фаренгейта, живущая в метрическом мире»[599]. Упорное нежелание сделать шаг навстречу «неамериканским системам» таинственным образом будоражит президента Буша и его окружение. С самого начала своего пребывания в Белом доме Буш–младший настаивал на том, чтобы весь мир измерял все свои ценности в американских дюймах и фунтах. Язык Буша просто исполнен подобными требованиями. Над всем здесь царствует полное безразличие к интересам и мнениям друзей, соседей, потенциальных противников. Глядя на политику Буша, поражаешься высокомерию не мощи, а самих принципов, на которых построена данная политика. После 11 сентября Буш красит мир в черное и белое, тогда как весь остальной мир использует серую краску. «Кто не за нас, тот против нас»; Усама бен Ладен будет пойман «живым или мертвым»; люди либо любят свободу, либо «ненавидят» ее. Президент Буш «смертельно устал» от игры, навязанной ему Саддамом Хусейном.
А «Декларация американской независимости» обещала «должное уважение мнениям человечества».
Одним из основополагающих факторов будущего для Соединенных Штатов был американо–российский договор от мая 2002 г. — Договор об ограничении стратегических наступательных вооружений. Этот договор не ограничил численность имеющихся ядерных боеголовок. Это был беззубый договор, создававший лишь ненужный шум. Президент России В. В. Путин нашел союзника в лице государственного секретаря Колина Пауэлла в требовании создать письменное соглашение, и они после немалой борьбы добились своего. Но команда Буша была обеспокоена только одним: чтобы это соглашение не воспрепятствовало планам Пентагона. Отсюда жалкость и неконкретность текста. По этому соглашению ни одна ядерная боеголовка не будет уничтожена. Из договора можно выйти после трехмесячного предупреждения. А в конце 2012 г. каждая из сторон будет свободна от обозначенных в соглашении ограничений полностью. Соглашение не укрепило контроль над атомными зарядами, которые могут быть похищены. (Администрация Буша–младшего «не придала прежнего первостепенного значения программе Нанна — Лугара»[600].)
Администрация Буша–младшего предпочитает действовать односторонне, стремясь на ходу создавать «коалиции желающих», не опираясь на стабильные союзы. Это ставит США противником главного, базового факта международной жизни: Америка, как и остальной мир, взаимозависима и будет таковой на протяжении долгого периода времени.
Обречено ли мировое сообщество в грядущие десятилетия на американское лидерство вплоть до гегемонии? Такой обреченности, исторической заданности не существует.
Контроль США над внешней сферой не абсолютен. И ничто не вечно, любой процесс имеет как начало, так и конец. «В ближайшем будущем — от пяти до десяти лет — американское вмешательство в заграничных делах, — пишет американский исследователь Ф. Закария, — будет происходить благодаря стимулам внешнего мира — вакуум власти, гражданские войны, проявления жестокости, голод; но характер вмешательства будет определяться внутренними обстоятельствами — прежде всего внутренними приоритетами, боязнью крупных потерь и стратегического перенапряжения, гибели американцев. Американцы будут стремиться достичь обе цели, вооружившись риторикой интервенционизма, — делая вид активной задействованности — и в то же время в реальности отстоя от реального участия в том, что касается траты времени, денег и энергии. В результате Вашингтон во все большей степени будет превращаться в пустого по своей сути гегемона»[601].
Даже апологеты возвышения США определяют образовавшийся к третьему тысячелетию мир как испытывающий на себе несравненное американское могущество и в то же время не контролируемый полностью инструментами этого могущества. Реализм требует характеризовать существующий мир как такой, в котором есть «единственная сверхдержава, но не сформировался однозначно однополюсный мир» или как «однополюсный мир без гегемонии». Тем самым подчеркивается «неабсолютный» характер американского преобладания в мире, где США, являясь единственной сверхдержавой, «периодически проявляют себя как гегемон в двусторонних, региональных и функциональных отношениях, но не могут позволить себе самоутверждение всегда и везде, что не позволяет считать Америку в полном смысле системным гегемоном»[602].
