Константин Казенин - Дагестанские народы Азербайджана. Политика, история, культура
По данным РИА «Дагестан», сейчас в Азербайджане действуют следующие национально-культурные центры дагестаноязычных народов:
• национально-культурный центр «Дагестан» (руководитель Сулейман Сулейманов, г. Баку);
• общество горско-дагестаноязычных народов (руководитель Гичибек Мусаев, г. Баку);
• лезгинский национальный центр «Самур» (руководитель Али Мусаев, г. Баку);
• будухский культурный центр (руководитель Вагиф Пириев, г. Баку);
• крызский культурный центр (руководитель Имран Халилов, г. Баку);
• цахурский культурный центр (руководитель Мехти Салихов, г. Закаталы);
• удинский культурный центр (руководитель Георги Кечаари, с. Нидж Габалинского района);
• хиналугский культурный центр (основатель – ныне покойный Рагим Алхас, с. Хиналуг Кубинского района).
Неожиданно для многих в 2005 году филиал Дагестанского госуниверситета тоже оказался под ударом азербайджанских властей, поставивших вопрос о призыве его студентов в армию. Это было связано с отсутствием у вуза регистрации в Министерстве образования Азербайджана. Точно такая же проблема возникла тогда у 15 филиалов других российских вузов в Азербайджане. Как отмечала азербайджанская пресса, с чисто юридической точки зрения вопрос о призыве студентов в армию, несомненно, мог быть поставлен, однако это нарушало некоторые неформальные договоренности, существовавшие между российскими и азербайджанскими чиновниками от образования. Более того, закон позволял призвать студентов из филиалов российских вузов и в предыдущие годы, однако этого не делалось.
В ноябре 2005 года Министерство образования Азербайджана сообщило о начале «проверки» деятельности «незаконных» вузов, в числе которых были названы филиалы российских и украинских образовательных учреждений. После проверки было заявлено о том, что филиал Дагестанского университета работает в Баку незаконно. Какие последствия возымеет это решение, пока неясно.
ГЛАВА 4
Ареалы расселения, культура, образование, языки
ЛЕЗГИНЫ
ЛЕЗГИНЫ ЖИВУТ В ОСНОВНОМ в Кусарском, Кубинском и некоторых других районах Северного Азербайджана. Эта территория в свое время входила в состав образованного в середине XVIII века Кубинского ханства, что, по-видимому, и обусловило в дальнейшем административную раздельность этих территорий от других лезгинских земель, объединенных в свое время (начало XIX века) в Кюринское ханство. Одну из первых характеристик азербайджанских лезгин дал в свое время П. К. Услар, основатель научного кавказоведения, в своей книге «Кюринский язык» [Услар 1896]:
«Правое прибрежье Самура, по самым условиям географического положения своего, всегда входило в состав Кубинского ханства. Под именем Кубинского ханства подразумеваем мы страну, находящуюся между нижним Самуром и главным Кавказским хребтом, который на этом протяжении все более и более понижается, становится удобопереходимым и, наконец, исчезает на Апшеронском полуострове. Впрочем, Куба, в виде центрально-административного пункта, сообщившего название свое целой стране, появляется не ранее середины прошлого века. Страна эта в прежние времена управлялась наследственными правителями, более или менее признававшими над собою власть правительства персидского. Резиденцией их было селение Худат; родоначальником династии некто Лезги-Ахмед. По преданию, он был из фамилии уцмиев, переселился в Карчаг, и, потом, в Персию, откуда возвратился в звании правителя края в Худат. В настоящее время бывшее Кубинское ханство составляет Кубинский уезд Бакинской губернии, который административно отделен от Дагестана.
В полосе страны, сопровождающей справа течение Самура, шириною почти до самого города Кубы, господствующее народонаселение есть кюринское, говорящее тем самым языком, которым говорят в бывшем Кюринском ханстве. Н. Зейдлиц, составивший весьма веское в этнографии Кавказа описание Бакинской губернии, насчитал в Кубинском уезде 50 аулов и 21 выселок, жители которых целиком или частью говорят по-кюрински (т. е. по-лезгински. – Авт.)» [Зейдлиц 1870].
Установление точного списка селений, в которых проживают азербайджанские лезгины, остается пока нерешенной задачей. Один из наиболее полных списков был опубликован в [Clifton 2002: 24]. Он включает в себя 30 сел Кусарского района, 11 сел Кубинского района, 10 сел Хачмазского района, 3 села Исмаиллинского района, 5 сел Габалинского района, по одному населенному пункту Огузского и Шекинского районов. Более полный список приведен в Приложении к этой книге.
Численность и процентная доля лезгинского населения в Азербайджане остались по сути неизменными по сравнению с 1989 годом: переписью 1999 года было зафиксировано 178 тысяч лезгин, или 2,2 % населения страны. Однако, как отмечает один из современных азербайджанских исследователей, вряд ли эти данные реально отражают численность народа: «Наши исследования, проведенные в 1994–1998 годах в северо-восточных районах страны, показывают, что на деле численность лезгин в Азербайджане колеблется в пределах 250–260 тысяч человек... Перепись показала, что большинство лезгин составляют трудоспособное население в возрасте 18–59 лет (55,9 % лезгин) и младше трудоспособного (33,2 % лезгин), что говорит о хорошей демографической перспективе этого народа. Средний возраст лезгин – 29 лет» [Юнусов 2001].
Речь азербайджанских лезгин квалифицируется учеными как кубинский диалект (кубинское наречие), в котором выделяется несколько говоров. В связи с соотношением кубинского диалекта и лезгинского литературного языка специалистами было высказано следующее мнение: «Современный лезгинский язык в силу ряда социально-политических условий жизни его носителей имеет два литературных варианта: один функционирует на территории южных районов (Ахтынского, Курахского, Магарамкентского, Сулейман-Стальского, частично Дербентского, Хивского) и городов Республики Дагестан, а другой – в некоторых северных районах Азербайджанской Республики и в ее городах Баку, Сумгаите, Кубе» [Гюльмагомедов 1998: 35].
Характеризуя азербайджанский вариант лезгинского языка, А. Гюльмагомедов пишет: «Несколько иной функциональный статус имеет лезгинский язык в Азербайджанской Республике. В 1930-е и начале 1940-х годов в школах Кусарского района велось преподавание лезгинского языка, которое вскоре было прекращено как бесперспективное „мероприятие“. Очевидно, этому немало способствовала идеологическая установка об ускорении процессов „добровольной консолидации малых народов вокруг своих старших братьев“ и „добровольного отказа от родных языков в целях скорейшего слияния всех языков в единый всемирный язык“, которая имела место в СССР до последних лет его существования.
Лишь в середине 60-х годов после неоднократных обращений лезгинской интеллигенции в центральные партийные и советские органы Союза ССР и Азербайджанской ССР с требованием восстановить изучение родного языка хотя бы в начальных классах было указание издать учебную и художественную литературу на лезгинском языке. Был издан небольшим тиражом учебник Ш. М. Саадиева и А. Г. Гюльмагомедова „Лезги чIал“ („Лезгинский язык“) для 1-2-го классов (Баку, 1966) и два-три сборника произведений художественной литературы. Естественно, вскоре изучение лезгинского языка лезгинами прекратилось: не было учителей, специалистов, отсутствовала учебно-методическая литература.
В начале 90-х годов под давлением лезгинского народного движения „Садвал“ („Единство“), лезгинского национального центра культуры „Самур“ новые власти Азербайджана формально восстанавливают в школьных учебных планах изучение лезгинского языка в районах с компактным проживанием лезгинского населения, составляются учебные программы для начальных классов, в этом году изданы два учебника для первых двух классов (Саадиев, Ахмедов, Гюльмагомедов 1996 – а; 1996 – б). Однако широк спектр финансируемой спонсорами печатной продукции: произведения молодых поэтов, писателей – представителей кубинского наречия, буклеты, газетные публикации и др. Издаваемая на лезгинском языке в Азербайджане литература на лексико-фонетическом, морфолого-синтаксическом уровнях образует новый, отличный от дагестанского вариант литературного языка. Правильнее было бы назвать его не вариантом литературного языка, а конгломератом речевого материала различных говоров кубинского наречия лезгинского языка и индивидуальных речевых особенностей пишущего. При этом важно отметить: теоретической базой практически реализуемой письменной речи служат далекие от лингвистики декларации о „подлинном“, „настоящем“ лезгинском языке, „очищенном“ от всяких иноязычных элементов. В печати широко используют созданные ими самими слова, сопровождая их различного рода комментариями об их исконности, древности и т. д. Пишущая братия особенно агрессивна в отношении русизмов на разных языковых уровнях. В республике после смерти Ш. М. Саадиева нет ни одного специалиста по лезгинскому языку с ученой степенью» [Гюльмагомедов 1998: 36].
