К барьеру! (запрещенная Дуэль) - К Барьеру! (запрещённая Дуэль) №7 от 16.02.2010
Вопрос о бескорыстии чубайсовского шофера судьей снят.
Михалкина: «Вы нашли под капотом какие-то гайки, а дальше что с ними было?».
Дорожкин: «Выбросил».
Михалкина: «Что случилось с автомашиной после 17 марта?».
Дорожкин: «Не знаю, больше ее не видел».
Михалкина: «Вам известно что-либо о защитной капсуле бронированной машины?».
Дорожкин: «Известно».
В допрос вступает Роберт Яшин.
Яшин: «Кого из подсудимых вы видели на месте происшествия?».
Дорожкин: «Никого».
Яшин: «Вы когда поняли, что это был взрыв, - во время взрыва или через некоторое время?».
Дорожкин: «Когда пули застучали».
Яшин: «До того, как пули застучали, вы какое расстояние проехали?».
Дорожкин: «Метров пять».
Яшин: «А скорость какая?».
Дорожкин: «Километров сорок».
Адвокат Р.С. Закалюжный: «Сколько раз вы слышали звуки от пуль?».
Дорожкин: «Не меньше трех-четырех».
Закалюжный: «Как это согласуется с двенадцатью отверстиями, которые вы видели в гараже?».
Дорожкин: «Никак не согласуется».
Закалюжный: «Вы что-нибудь слышали о расстреле автомашины Чубайса в гараже? Вы в нем не участвовали?».
Судья торопится снять вопрос.
Вступает Александр Найденов: «Какой временной промежуток между взрывом и попаданием пуль?».
Дорожкин: «Секунда, полторы».
Найденов: «Когда вы услышали взрывы, что происходило между пассажирами?».
Дорожкин: «Они разговаривали, обсуждали какие-то вопросы. А после взрыва звонили по телефону».
Найденов: «В момент подрыва и обстрела действия пассажиров вы наблюдали?».
Дорожкин: «Я ничего не слышал, никакой реакции».
У судьи единственный вопрос: «Вы сказали, что после взрыва никакой реакции от Чубайса не последовало? И как после этого Вы можете объяснить, что они сразу стали звонить?».
Тут бедный Дорожкин окончательно запутался, начал бессвязно бормотать, что «это было во время взрыва, а то после взрыва, но отнюдь не в процессе взрыва…».
Молодец, Дорожкин! Ни одной тайны не раскрыл. Был ли Чубайс на месте событий или его не было? Как мог в четыре тонны броневик передвигаться по городу со скоростью 120 км в час с подбитым колесом? Зачем водитель выбросил части взрывного устройства и почему они не понадобились следствию? Была ли у Чубайса охрана или нет и для чего тогда существовала машина сопровождения, от которой шофер всячески открещивался? Свистели пули у виска Дорожкина или бронированная капсула машины всё же неуязвима для подобного клёва пуль?..
«Ё-моё! Достали уже!»
Заседание второе
Любителям ток-шоу «Суд идёт!» настоятельно советую посетить процесс по делу о «покушении на государственного и общественного деятеля Чубайса А.Б.» в Московском областном суде, вот где действительное ристалище подлинных судейских страстей!
Второе заседание началось с заявления Шугаева (адвоката Чубайса). Бессменный защитник бывшего председателя Единой энергосистемы России, а теперь главного «по нано», выступил как ябеда-школяр, торопливо настрочив донос на трех гражданок, назвав их «толпой», выставивших у забора суда плакатик «Чубайс – виновник Саяно-Шушенской катастрофы». «Это злостное давление на присяжных!» - вопил защитник потерпевшего Чубайса, требуя внести свою кляузу в протокол. Судья послушно внесла, как лыко про запас, из которого, если что не так, сплетут отмену оправдательного вердикта.
Сторона защиты в долгу не осталась. А.В. Першин (адвокат В.В. Квачкова) подал заявление - письменный юридический ликбез для судьи, которая на прошлом заседании запретила ему говорить при присяжных о том, что его подзащитный - кандидат военных наук и прошел четыре войны. Судья ссылалась на ст. 335 УПК, но закон запрещает исследовать факты прежней судимости, признания подсудимого алкоголиком или наркоманом, словом, негатив, оглашение же положительных сведений закон никак не ограничивает. Судья милостиво приобщила к делу и это заявление.
Вошли присяжные. Все встали. Череда вершителей человеческих судеб торжественно проследовала на свои места.
В программе заседания значилось оглашение показаний на следствии Дорожкина (водителя Чубайса), сказанное им прежде мало походило на то, что он говорил теперь. Сразу же после взрыва на Митькинском шоссе Дорожкин объяснял следователю под протокол, что взрыва они не почувствовали, подчеркнув при этом мощь машины – четыре тонны!, и потому, не снижая скорости, добрались на своих колёсах прямо до РАО «ЕЭС», где Дорожкин и ссадил Чубайса прямо у спецподъезда. Говорил прежде, как беспокоился Чубайс об охране из машины сопровождения… И как же всё вдруг изменилось с тех пор: и машину-то бросало как пушинку, и пули-то у них свистели прямо над головой (это в бронированной капсуле!), и броневик их осколки с пулями порвали весь на клочья, и сопровождения никакого у них отродясь не было, и ездят как есть одни, вот даже машину пришлось вызывать другую, так что Чубайс приехал на работу в тот день вовсе не с Дорожкиным… Где тут правда, где тут ложь? Дорожкин понуро поплелся к трибуне.
Квачков: «За кем закреплена бронированная машина БМВ?».
Дорожкин: «За Чубайсом».
Квачков: «У кого хранились ключи от машины?».
Дорожкин: «У дежурной – в Москве, а на даче – у меня».
Квачков: «Кто кроме Вас мог вскрывать машину?».
Судья снимает вопрос по просьбе прокурора.
Квачков: «Вы утверждали раньше, что автомашина «Мицубиси» сопровождала вас каждое утро, а сейчас говорите, что не сопровождала?».
Дорожкин: «Не знаю, как объяснить, но она никогда не сопровождала».
Квачков: «Объясните это противоречие?».
Дорожкин: «Я сейчас спокоен, а тогда был под воздействием взрыва».
Квачков: «Ваше состояние 19 марта, через два дня после события, позволяло Вам точно изложить события или Вы сейчас их лучше излагаете?».
Дорожкин: «Сейчас лучше».
Квачков: «Поясните разницу в своих показаниях о машине – охрана это или не охрана?».
Дорожкин: «Она нас не сопровождала».
Квачков: «Есть ли у вас обязанности по обеспечению безопасности Чубайса?».
Дорожкин: «Обязанности определяются правилами дорожного движения».
Квачков: «В правилах дорожного движения про Чубайса ничего нет. В какое время и с кем вы приехали 16 марта на дачу?».
Дорожкин: «В два часа ночи с Чубайсом».
Квачков: «Видели ли вы ночью 16-го посторонних людей на даче?».
Дорожкин: «Не видел».
Квачков: «По какой причине вы скрывали на следствии, что Чубайс приехал в РАО на другой машине?».
Дорожкин: «Потому что нас никто не спрашивал. К тому же мы две недели ездили на той машине».
Квачков: «Но почему вы два года скрывали, что Чубайс приехал в РАО на другой машине?».
Вопрос снят.
Квачков: «Кто представлял БМВ для осмотра в гараже 17 марта 2005 года?».
Вопрос снят.
А.В. Першин (адвокат Владимира Квачкова): «Вы заявляете, что охрану Чубайса никто не осуществлял, а на следствии говорили, что эта автомашина осуществляла охрану Чубайса?».
Вопрос снят.
Першин: «Вы можете утверждать, что данный взрыв и обстрел были направлены на автомашину Чубайса?».
Дорожкин: «Ну, попали же в нее».
Першин: «Но ведь попали и в машину Вербицких, шедшую вблизи, и в «Мицубиси».
Молчит Дорожкин.
О.И. Михалкина (адвокат Ивана Миронова): «На следствии Вы показали: «Я не притормаживал, не снижая скорости, покинул место взрыва». Подтверждаете это?
Дорожкин: «Да».
Михалкина: «Почему на суде Вы меняете показания, говорите, что снизили скорость до 40 километров?».
Прокурор: «Я не вижу противоречий! Он по-другому выразился!».
Дорожкин: «Я сказал, что я сбросил газ, но не тормозил, машина сама сбросила скорость».
Миронов: «Подтверждаете ли Вы свои показания на следствии в части, что взрыва Вы не почувствовали?».
Дорожкин: «Если б я его почувствовал, то меня бы не было».
Судья: «Суд снимает вопрос Миронова, так как он задан в неправильной редакции». Судья находит нужную страницу в деле, читает с выражением: «Взрывной волны от взрыва мы не почувствовали».
Миронов: «Задаю вопрос в правильной редакции. Вы подтверждаете свои показания, что «взрывной волны от взрыва вы не почувствовали?».
Шугаев (адвокат Чубайса) в ярости: «Хватит задавать такие вопросы! Это издевательство над потерпевшим!».
Квачков резко: «Потерпевшие – это мы!».
Судья пресекает дебаты.
Миронов: «Вы подтверждаете свои показания в части, что на движение автомашины взрыв никак не повлиял?».
Дорожкин: «Нет. Не подтверждаю».
Миронов: «Тогда почему Вы лгали следствию?».
Вмешивается судья: «Миронов, Вы позиционируете себя как культурный человек, а вопрос формулируете бестактным образом. Из-за некорректности он снимается».
