К барьеру! (запрещенная Дуэль) - К Барьеру! (запрещённая Дуэль) №29 от 08.12.2009
Ан нет. С этими словами обратился 7 ноября 1941 года к многонациональной спайке народов СССР «дурак», «параноик» И.В. Сталин. И никто из советских бойцов не счел себя униженным «по национальному признаку»: ни узбек, ни киргиз… А до этого он, «мракобес», говорил, что огромную помощь братским народам в советских республиках в деле их хозяйственного и культурного подъема оказал великий русский народ – и никого это не коробило. Так как было правдой. К примеру, в Казахстане при царизме не было почти никакой промышленности, а к концу второй пятилетки русские инженеры, техники, руководители строек сумели, вовлекая в дело казахов, поднять удельный вес промышленной продукции до 56,8 процентов всей продукции народного хозяйства республики. В основном «русские шовинисты» вычерчивали, просчитывали будущую систему орошения во всех среднеазиатских республиках и руководили ее строительством. Факт: за годы только «сталинского мракобесного режима» средств на это пошло в сорок раз больше, чем за все 60 лет «процветания» при царизме. В результате истинно культурной революции к началу войны с немецкими «освободителями» только в одной, когда-то тотально неграмотной Киргизии (98–99,5 процентов не умело ни писать, ни читать) средних школ открылось больше, чем их было в сельской местности во всей России до революции.
Вот почему советские народы с такой самоотверженностью и величайшим героизмом сражались с обнаглевшими гитлеровскими головорезами. Вот почему юноша-киргиз Чалномбай Тулабердыев как Александр Матросов ринулся ценой собственной жизни спасать товарищей по оружию, и ему тоже было присвоено высокое звание Героя Советского Союза.
Конечно, нельзя не признать, очернители советской цивилизации многим успели вбить в мозги, будто вся она – сплошной ГУЛАГ и только. Но, слава Богу, нынче и президент, и премьер борются с фальсификацией истории вперемежку с борьбой за нравственность!
Правда, своеобразно. Еще будучи «на троне», В.В. Путин настолько полюбил «толерантность», что и не заметил, как, находясь в ее объятиях, приноровился «убивать» героизм наших бойцов и командиров, павших в Великую Отечественную. Вдруг объявил, что воины Красной-Советской Армии воевали из-под палки, под дулами заградотрядов, что великая Сталинградская битва не более чем «эпизод Второй мировой войны».
Пумпянские-выжутовичи, само собой, аплодируют.
А уж какой восторг испытали все эти «узники совести», «прорабы перестройки» заодно с аристократией с прихватизаторской помойки, когда В.П. швырнул в народ, словно начиненную цэрэушниками гранату, - рассуждалку о Советской Армии, мол, она освободила Европу от фашизма, но не могла дать народу свободу, потому что сама не была свободна.
А чего стоит его оправдательная патетика словно бы от лица наголову разбитого отряда «гитлерюгенда»: «Без всяких сомнений можно с полным основанием осудить пакт Молотова-Риббентропа… Сегодня мы понимаем, что любая форма сговора с нацистским режимом неприемлема с моральной точки зрения…»
Хотя рассекреченные архивные данные позволяют любому подростку сообразить – так не защищают ни достоинство, ни интересы Отечества, а решение Сталина не нуждается в столь жалком, скомканном афронте.
И что это за «мы», что «понимаем»? Ах да, вот разъяснение от В.П.: «Четырнадцать лет тому назад мы выбрали демократию и никуда с этого пути не свернем».
Абрамовичи-пумпянские опять повизгивают от удовольствия. А фронтовик Владимир Бушин, как в свое время генерал Лев Рохлин, в атаку: «Вранье!» И объясняет на пальцах: «Сударь, вы не демократию выбрали, а пучину г…. В своем г… вы пытаетесь утопить великий советский народ, и прежде всего – русских».
В этой «пучине», где так уютно чувствует себя невнятное, склизкое «мы», был выкован из вышеозначенной субстанции «кинжал возмездия», иначе – клятвенное заверение в Освенциме ВВП:«Мы обязаны в один голос заявить нынешним и будущим поколениям: никто не может и не имеет права быть равнодушным к антисемитизму, национализму, ксенофобии, расовой и религиозной нетерпимости» («Л.Г.», №4, 2005). В. Бушин, издавна брезгующий всякой склизкостью и увертливостью, восхищен высокой степенью откровенности этого самого «мы» в образе тогдашнего президента:«Антисемитизм у него на первом месте как главная опасность в родной стране, где евреи за спинами русских олухов сыграли важнейшую роль в невиданном ограблении народа. Антисемитизм – главная забота Путина, он ему спать не дает, а для русофобии и места в речи не нашлось».
А посему… не блестящему полководцу, дважды Герою Советского Союза Константину Константиновичу Рокоссовскому, а Зельдовичу и Ко в самое ближайшее время будет установлен памятник. Посреди Красной площади. И так, чтоб бронзовая фига Зельдовича упиралась в Мавзолей. И разом – в могилу И.В. Сталина.
За что ему такая честь? Киношедевр создал! Образное воплощение победительного «мы»! Там у него на голую героиню герой в черной шляпе набрасывает карту СССР. «Затем, - рассказывает самарский журналист В. Плотников в газете «Советская Россия» от 10 ноября 2001 года,- на нагую и податливую Машу режиссер А. Зельдович стелет огромную карту СССР. Затем вырезает клок вокруг отмеченной красной звездой Москвы и через эту дырку «трахает» (пардон, но это слово не сходит с уст героев) бабу с русским именем Маша…»
Есть строптивцы, поражающиеся, почему гения и Ко не судили и «за», и «за»! Ведь ритуальное убийство совершил! Унизил, обгадил, наизгалялся… а ему – памятник. Так ведь у нас – «свободный рынок»! Что требуется, то и продается! Вон как растет и растет в цене зельдовичей и Ко пионер Павлик Морозов! Хоть был убит в 1932 году! Хотя вот он, протокол участкового милиционера уральской деревни Герасимовка:«Морозов Павел лежал от дороги на расстоянии десяти метров, головою в восточную сторону. На голове надет красный мешок. Павлу был нанесен смертельный удар в брюхо. Второй удар нанесен в грудь около сердца, под каковым находились рассыпанные ягоды клюквы… Рубашка его в двух местах порвана, на спине кровяное багровое пятно. Цвет волос русый, лицо белое, глаза голубые, открыты, рот закрыт. В ногах две березы… Ножом нанесен смертельный удар в брюхо выше пупка, куда вышли кишки, а также разрезана рука ножом до кости».
А рядом – труп его шестилетнего, тоже ножом искромсанного брата Феди.
Нет же, неукротимое, духовитое «мы» с самого начала катастройки обзывает четырнадцатилетнего деревенского парнишку «сексотом», «доносчиком», «предателем своего отца» и т.д. и т.п. И К. Боровой, выпускник «хедера», как он именует МИИТ, туда же: «За деньги делать Павликов Морозовых!» И некая Елена Ямпольская из «Известий» не побрезговала «перехватить нож» и эдак брезгливо, ибо дама с претензиями, но пырнула вослед Боровому и шоу-бизнесмену Петросяну и без того бездыханного деревенского мальчика, умствуя про этику-эстетику: мол, как это нехорошо, не по-человечески: «внук, отрекающийся от деда»… Ну чего неймется? Почему этому победительному «мы» надо еще и еще раз убивать словесно четырнадцатилетнего парнишку?
За что соловейчики возненавидели Павлика Морозова?Учительница Лариса Ивановна Исакова писала:«Павлик у меня до сих пор перед глазами стоит, слышу его голос, вижу походку… Чистой душой своей, мужеством, честностью этот мальчик огромен – понимаете? Таких в жизни встречаешь единицы. Они очень часто попадают под нападки людей нечестных. А иногда таких кристальных и непримиримых, как Павлик, просто уничтожают… Такие невыгодны нечестным людям, вызывают у них беспокойство и ненависть. Павлика убрали с дороги, а он и мертвый им мешает. Потому что остался жить в сердцах людей».
Она же вспоминает:«Дед Серый терпеть не мог большевиков. Поэтому и грозился бить Павлика до тех пор, пока он не выпишется из пионеров. А Павлик отвечал: «Хоть убейте – не выпишусь!»
Коса на камень…
«По некоторым сведениям (?! – Л.Б.), - выводит некий знатец,- именно Татьяна Морозова, жена, решила отомстить бывшему мужу, научила написать на него донос. 25 ноября 1932 года мальчик подал заявление в милицию».
«В какую милицию?! – гневно спрашивает «некоторого» залгавшегося ведуна писатель, крестьянский сын Н.П. Кузьмин в известной книге «Возмездие».– Отделение милиции было в районном центре! А почтовых ящиков в деревне не водилось!»
Но пумпянскими выпестованное «мы» словно ведать не ведает, какими «добродетелями» отличались убийцы Павлика и Феди. Н. Кузьмин:«Дед Трофим, по прозвищу Серый, в молодые годы работал в городе, сначала посыльным в полиции, позднее надзирателем в тюрьме для политических… Дед Серый был из той человеческой грязи, которую город регулярно сплескивал в деревню. Привыкнув к полицейскому произволу, такие «отставники» смотрят на окружающих с невыразимым презрением и злобой».
