KnigaRead.com/

Анджей Чехович - Семь трудных лет

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Анджей Чехович, "Семь трудных лет" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Издалека все это выглядело безмятежно, даже весело. Когда же я приблизился, то заметил, что в шумной куче было много, очень много детей хилых и рахитичных, грязных и оборванных малышей с личиками грустными даже во время игр. Я увидел также запущенные строения, облупившуюся краску на оконных рамах, покосившиеся двери и потрескавшиеся стены.

Официальное название этого лагеря — приют для иностранцев без гражданства и иностранных беженцев. Его адрес — Гревенерштрассе, 69. До центра Мюнстера, исторической столицы Вестфалии, оттуда далеко. С вокзала надо ехать сперва трамваем, потом еще порядочное расстояние автобусом. Лагерные строения служили когда-то казармами сначала для прусской, а потом для гитлеровской армии.

Сразу же после занятия города в 1945 году англичанами оккупационные власти заперли в бывших казармах иностранных рабочих, которых гитлеровцы свезли со всей Европы на вестфальские фабрики и шахты. Их поместили в казармы не только потому, что Мюнстер сильно пострадал от налетов и в городе не хватало жилых помещений. Речь шла главным образом о том, чтобы изолировать этих людей, поскольку боялись, что они будут мстить немцам за годы унижений и рабские условия труда на «народ господ». Для того чтобы держать под стражей тысячи людей, прекрасно подходили казармы, построенные по прусским планам. Они были обнесены высоким забором, а возле каждых ворот находились сторожевые будки.

В лагере я встретил немало поляков, которые были поселены в этих казармах англичанами еще в конце войны. Там они поженились, дождались детей и даже внуков. В Польшу сразу же после войны возвращаться не решались, чему немало способствовали приезжавшие из Лондона и из армии генерала Андерса офицеры и гражданские лица, энергичные дамы, князья — деятели различных эмигрантских партий и организаций. Все они говорили о приближении новой войны, пугали голодом в Польше, возможностью тяжелого путешествия в места, где можно встретить белых медведей. Англичане их деятельность терпели и даже поддерживали, так как не хотели, чтобы иностранные рабочие покидали этот промышленный район, — им нужно было, чтобы вестфальские шахты и фабрики начали давать продукцию, чтобы кто-то пахал землю и собирал с нее урожаи, пока миллионы немцев находились в лагерях для военнопленных, разбросанных на трех континентах.

Много поляков, чехов, сербов и словаков попалось на удочку западной пропаганды и осталось здесь. Некоторые до настоящего времени живут в лагере — это самые слабые физически, по характеру или уму. Они не возвратились на родину, но не удалось им также и уехать за океан. Некоторые, например, когда-то болели туберкулезом, а в туберкулезниках не нуждались ни США, ни Канада, ни Австралия. Эти, слабейшие и обманутые, не сумели устроить свою жизнь и в Германии, так как плохо знали язык, не приобрели специальности, считая, что нет смысла учиться чему-то, когда вот-вот придет срок упаковывать чемоданы, чтобы ехать в Польшу, ту, старую, обещанную эмиссарами из Лондона. Несколько иначе было вначале с латышами, украинцами, хорватами и литовцами, но позднее их судьбы, по существу, складывались так же. Здесь следует отметить, что в ФРГ проявляют специальную заботу о людях, которые когда-то дали себя склонить к службе в военных формированиях, боровшихся на стороне гитлеровской Германии. В Мюнстере, например, существует содержащаяся на средства государства гимназия для детей бывших литовских коллаборационистов с преподаванием на их родном языке.

Время от времени тот или другой из постоянных обитателей лагеря поступает на работу, но мало кто удерживается на ней долго. Заработает немного, купит какие-нибудь тряпки, а на остальное напьется. Тогда уже ему море по колено. На похмелье еще хватает, поэтому пьет день, второй, на третий день его угощает какой-либо приятель. После пяти таких дней гордость не позволяет показаться на глаза мастеру. Обитатели лагеря живут не столько на заработки, сколько за счет различных видов «помощи» — посылок от благотворительных организаций и тому подобных подачек.

После выпивок (а напивались обычно вермутом дешевого сорта, бутылка которого стоит 1 марку 10 пфеннигов) начинаются драки. А когда лагерь бурлит, полиция предпочитает не приезжать. В таких случаях жители лагеря тоже сторонятся властей, отчасти потому, что полиция, как здесь говорят, «швабская», но главным образом по причине своей не слишком чистой совести. Одни уже состоят на учете за различные кражи, другие работали, работают и будут работать нелегально. В таких случаях работодатель не уведомляет властей о факте найма лица без гражданства. Он бывает в выигрыше здесь даже тогда, когда платит зарплату в соответствии с коллективным договором, поскольку экономит на страховых и других отчислениях, которых в подобных случаях он, разумеется, не делает. Внешне выигрывает также и работник, так как он получает зарплату и одновременно не теряет 33 марки, которые выплачиваются еженедельно органами социального обеспечения каждому неработающему, проживающему в лагере. Обе стороны заботятся о том, чтобы этот замкнутый круг не был нарушен каким-либо вмешательством извне, например дотошной полицией.

Я узнал обо всем этом в течение первых трех дней пребывания в лагере. Кое-что рассказал мне сам начальник лагеря — плотный, седой и вызывающий доверие немец по фамилии Хофф, немного добавила его секретарша Хельга Лизнер, очень милая молодая женщина, которая сильно переживала из-за условий, в которых должна была работать, и стыдилась их. Остальное я слышал и о многом мог догадываться во время вечерних наблюдений в кафе-столовой, которую содержал пан Вронович, довольно симпатичный человек, поносивший алкоголиков, но и зарабатывавший на них столько, что ему хватало денег и самому выпить, и других угостить.

Жилищные условия в мюнстерском лагере были лучше, чем в Цирндорфе. Казарменные спальни были поделены перегородками на маленькие клетушки. Я получил такую трехкроватную комнатку, в которой помещались еще стол и шкаф. Два одеяла должны были заменить мне постель. Я обрадовался, когда увидел, что они здесь более чистые, чем в Цирндорфе.

Начальник лагеря господин Хофф обещал мне помочь найти работу и, надо сказать, обещание выполнил.

Сперва я поехал в Гамбург, где в течение нескольких недель исполнял обязанности повара на маленьком каботажном суденышке, которое плавало в британские порты, преимущественно в Лондон, с грузом овощей. Команда вместе со шкипером-арматором насчитывала четырнадцать человек. Самую многочисленную группу в ней составляли финны. Они знали только свой язык и международные команды вроде «Отдать концы!». Кроме того, у них были острые ножи и они умели с ними обращаться, когда приходили к выводу, что кто-то их обидел и это оскорбление можно смыть только кровью. Я смотрел на них как на персонажей произведений Джека Лондона, а они на меня как на чудака, который вместо того, чтобы спать, читает газеты и книжки. Однако, несмотря на языковую преграду, мы понимали друг друга. Они, между прочим, научили меня уважать крыс. На нашем суденышке их было множество. Финны следили, чтобы всегда я оставлял крысам немного еды, так как тогда они якобы становятся более кроткими. Случилось однажды, что кто-то из команды убил крысу (рассказывал мне самый старший по возрасту финн), а на следующий день вся команда осталась босой, так как крысы сожрали всю обувь. С крысами и у меня бывали приключения в камбузе. Вошел я туда как-то, чтобы приготовить ужин, и увидел перевернутую вверх дном кастрюлю, с шумом передвигающуюся по полу. Я поднял кастрюлю, и из-под нее выскочило большое и тучное животное. Крыса не сразу исчезла. На секунду она задержалась, словно хотела увидеть, кто ее освободил из металлического ящика. В другой раз я лежал и читал книжку. Внезапно лампа, висевшая под потолком, начала ритмично мигать, как сигнальный аппарат. Свет то темнел, то делался более ярким. Я пригляделся и заметил, что в колпаке лампы что-то движется. Встал, приблизился к лампе и в этот момент почувствовал, как мне на голову спрыгнуло крупное животное. Пробежало по спине и соскочило на пол. Потом писк, тишина — и никаких следов. Крыса мгновенно исчезла в какой-то дыре.

Команда хвалила мою стряпню, к крысам я привык, морской болезнью не страдал, начал даже учить финский язык, и вдруг оказалось, что я должен покинуть судно. Шкипер помирился со своим родственником, который до меня плавал в качестве кока, и отказался от моих услуг.

В следующий раз я отправился из Мюнстера в Бонн. В столице Федеративной Республики я должен был получить работу, за которую, как уверял Хофф, кроме воз-награждения мне должны были предоставить бесплатную квартиру. Это казалось очень заманчивым, так как плата за снимаемые комнаты в ФРГ очень высокая. Квалифицированный рабочий — а следовательно, получающий больше, чем я мог получить, — вынужден расходовать на эту цель от четвертой части до половины заработной платы.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*