KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Научные и научно-популярные книги » Политика » Алексей Никольский - Герои и антигерои русской революции

Алексей Никольский - Герои и антигерои русской революции

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Алексей Никольский, "Герои и антигерои русской революции" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Далее. Факторы, работавшие на подрыв системы под названием «Российская империя», продолжали действовать и после Февраля. И главными такими факторами по-прежнему были

• война

• и связанное с ней перенапряжение экономики.

И новая власть не делала ничего для устранения подрывного действия этих факторов.

С этой точки зрения апрельский правительственный кризис был абсолютно объективен и неизбежен. Для того чтобы он разразился, как всегда в истории, нужен был какой-то конкретный повод, роль которого — перевести кризис из латентной формы в видимую всем. Таким поводом и стала нота Милюкова от 18 апреля.

И здесь мы впервые сталкиваемся (а впоследствии столкнёмся ещё не раз) с поразительно синхронными, наводящими на мысль о согласованности, действиями ещё двух антигероев революции — Керенского и Церетели.

Во время первого правительственного кризиса:

• Керенский выдвигается на место реального лидера Временного правительства (при сохранении покамест формального лидерства князя Львова);

• а Церетели, уже оформив своё реальное лидерство в Петросовете, воспользовался им, чтобы сделать первый шаг к изменению формулы поддержки Временного правительства со стороны Совета.

Подробности действий антигероев очень интересны и заслуживают того, чтобы быть рассмотрены со всею возможною тщательностью.

XXII. Делёж наследства Гучкова и Милюкова на фоне вхождения в правительство представителей Совета

Первый кризис в революционном правительстве привёл к фактическому пересмотру формулы его взаимоотношений с Советом рабочих и солдатских депутатов. Оттуда, из правительства, Совету было недвусмысленно предложено: вот, как вы и хотели, ни Гучкова, ни Милюкова больше нет — так добро пожаловать разделить с нами ответственность за положение в стране и за проводимую политику.

И новый лидер Совета антигерой революции И. Г. Церетели без длительных раздумий мощной и уверенной рукой начал поворачивать советскую политику от фактически оппозиционной по отношению к правительству к фактический поддерживающей его. Легко преодолевая яростное, но тщетное сопротивление одного из прежних лидеров Совета, героя революции Н. Н. Суханова, Церетели провёл — сначала на Исполкоме, затем на пленуме Совета — решение о делегировании советских представителей в обновлённое Временное правительство. Причём — что характерно — не обусловливая их вхождение в правительство какими-либо конкретными обязательствами (кроме самых общих и реально ничего не означающих деклараций).

Таким образом, лидеры Совета, да и Совет в целом как институт непосредственной демократии, сделали первый и весьма существенный шаг в сторону разделения Советом ответственности за политику, проводимую Временным правительством.

В это время другой антигерой революции А. Ф. Керенский решал другие (на первый взгляд) задачи. Воспользовавшись апрельским правительственным кризисом, он начал стремительное и неуклонное движение на вершину российской власти.

Начальный этап этого восхождения имеет смысл рассмотреть поподробнее. Но для этого нам придётся поскрупулёзнее присмотреться и к подробностям первых правительственных отставок.

После ухода А. И. Гучкова и П. Н. Милюкова в правительстве образовались две важнейшие министерские вакансии: иностранных дел, военное и морское (или даже три, если военные и морские дела не совмещать в одном министерстве). При этом Гучков-то ушёл сам, а вот Милюкова пришлось выводить насильно. Тем удивительнее, насколько легко это было сделано.

И вот тут, как бы мы ни уворачивались, но уйти от масонской темы нам не удастся. Из 11 человек первого состава Временного правительства в различных масонских организациях состояли 9 человек. Милюков никогда не был масоном, а Гучков, входивший некоторое время в военную ложу, в масонстве разочаровался ещё до революции и фактически вышел из братства (а в 1918 году и вовсе подвергся так называемой процедуре «радиации», т. е. исключению из масонства, сопровождаемому жёстким требованием к братьям безусловно отрицать какую-либо принадлежность к масонству того, кто был исключён). Ведущую роль в этом масонском десанте в российскую власть играла так называемая «большая масонская тройка»: Керенский, Некрасов, Терещенко. Действуя очень согласованно, они обеспечивали прохождение через правительство любых нужных решений. После возвращения из ссылки к ним подключился и советский лидер Церетели — «тройка» расширилась до «четвёрки».

Отставка Милюкова была решена за счёт сочетания интересов братства с некоторыми личными интересами отдельных братьев. Масон А. Ф. Керенский вожделел наследства А. И. Гучкова, а масон М. И. Терещенко нацелился на иностранные дела, которые должны были освободиться из-под П.н. Милюкова. Формальный руководитель русского масонства, секретарь Верховного Совета лож «Великого Востока Народов России» министр путей сообщения Н. В. Некрасов все эти перестановки санкционировал, а министр-председатель масон князь Г. Е. Львов не возразил. На коллегу и ближайшего соратника Милюкова по кадетской партии масона А. И. Шингарёва давление оказали по двум направлениям: (а) настояли на соблюдении дисциплины братства и (б) предложили освобождавшийся Терещенкой пост минфина — а именно финансовыми вопросами Шингарёв занимался в Думе.

Таким образом, вопрос был решён. Милюкова дружно попросили выйти вон, на его место переместился Терещенко, для советских представителей заготовили пять второстепенных портфелей, но кого же двинуть на освобождённые Гучковым военно-морские дела?

В поисках ответа на этот непростой вопрос мы поцитируем в следующем выпуске заметок фрагменты мемуаров любимца русской революции.

XXIII. Любимец русской революции сообщает важные сведения о своём пути на вершину российской власти

Вот что А. Ф. Керенский пишет в своих мемуарах о кризисе в военно-морском министерстве, не скрывая при этом своего восхищения Гучковым и иногда проговариваясь о важных деталях (выделено всюду мной — А.Н.):

Все так называемые реформы в послереволюционной армии проводились во время пребывания Гучкова на посту военного министра в сотрудничестве с особой комиссией, состоявшей из представителей Совета и армейских комитетов, во главе с генералом Поливановым, бывшим какое-то время (в период войны) военным министром и товарищем министра при Третьей Думе.

Поливанов, как я уже говорил, принадлежал к гучковскому кругу, и поэтому на него очень косо поглядывали при дворе. Человек бесспорно способный, блестящий администратор, разделявший принципиальные революционные идеи, он вместе с Гучковым старался восстановить дисциплину и боеспособность армии. Однако пользовался при этом крайне опасными методами. Он задался целью добиться доверия армии новому военному министру с помощью многочисленных допустимых и даже недопустимых уступок требованиям не столько армейских комитетов, сколько Петроградского Совета. В уступках Поливанов шел гораздо дальше военного министра.

<…>

Повторяю: опасность была не в реформах, а в недоверии новому правительству. Не имея необходимого морального авторитета в глазах общества, оставалось только надеяться, что каким-нибудь чудом в конце концов явится «сильная» личность и, опираясь на кое-какие старые, еще чтимые в некоторых полках традиции, одним разом покончит с «революционным сбродом».

Но не нашлось «сильной» личности. Генерал Корнилов, первый командующий Петроградским военным округом, не остался начальником гарнизона, отправившись в начале мая на фронт. Тем временем уступки совсем распоясавшимся низшим чинам, даже самые незначительные, погубили авторитет Гучкова и Поливанова в тех кругах, где он особенно должен был чувствоваться, то есть среди верховного армейского командования.

<…>

Трагические недоразумения длились два месяца, после чего Гучков со своими военными соратниками зашли в тупик. Гучков отказался подписывать последнее произведение Поливанова, «Декларацию о правах солдат», фактически давно уже действовавшую. Собственно, отклонение декларации было натужной попыткой морально настроить армию на единственный путь, которым способен был пойти Гучков.

Не информируя Временное правительство, он по собственной инициативе запланировал около 15 мая (Керенский использует даты по новому стилю — А.Н.) совещание командующих во главе с генералом Алексеевым, где они должны были выразить доверие готовому подать в отставку военному министру.

12 мая, то есть ровно через два месяца после официального начала революции, Гучков направил князю Львову решительное заявление об отставке. Письмо произвело на всех тяжелое впечатление. Главным аргументом служило нежелание военного министра далее нести ответственность за гибель страны. В тот же день в прощальном выступлении на первом совещании фронтовых делегатов Гучков нарисовал удручающую картину прошлого и настоящего русской армии, весьма откровенно и храбро выразив свои безнадежные настроения. «Было бы чистым безумием, — сказал он, — дальше идти тем путем, по которому уже два месяца идет русская революция». Говоря о реформах в армии, покидавший свой пост министр откровенно признался: «Мы дошли до критической точки, за которой видно не возрождение, а разложение армии».

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*