Сергей Кара-Мурза - Оранжевая мина
Американский социолог Г. Блумер в работе «Коллективное поведение» пишет: «Функционирование пропаганды в первую очередь выражается в игре на эмоциях и предрассудках, которыми люди уже обладают». Кроме того, в области чувств легче создать «цепную реакцию» — заражение, эпидемию чувств. Здесь издавна известны явления, которых нет в индивидуальной психике, — подражание, стихийное распространение массового чувства. Наблюдатель событий в Киеве пишет: «Множество людей повязывают себе оранжевые повязки — символы принадлежности к оппозиции — на все части тела: руки, ноги, голову. Автовладельцы привязывают оранжевые ленточки на антенны, на зеркала, на колеса, ставят флажки внутри салона, ночами носятся по городу и сигналят в поддержку Ющенко (три сигнала — по количеству слогов в фамилии Ющенко). Безусловно, эта массовая истерия явно не оплачена»[27]. Украинское телевидение передавало даже репортажи о киевлянах/выводивших на улицу своих кошек и собак с повязанными оранжевыми ленточками.
Едва ли не главным чувством, которое шире всего эксплуатируется в манипуляции сознанием, является страх. Есть даже такая формула: «Общество, подверженное влиянию неадекватного страха, утрачивает общий разум». Поскольку страх — фундаментальный фактор, определяющий поведение человека, он всегда используется как инструмент управления. Причем используется не страх, отвечающий на реальную опасность, а страх иллюзорный, «невротический», который создается в воображении, в мире символов, в «виртуальной реальности».
Мы видели проявления такого иррационального страха в большой «бархатной» революции в Москве в августе 1991 г. М. Леонтьев писал тогда в «Независимой газете»: «Никогда ни в одном государстве мира военный переворот не означал такой физически ощутимой угрозы жизни для десятков тысяч предпринимателей. И никогда демократия не получала столь единодушной поддержки от бизнеса». Представьте только — ожидать, что ГКЧП поставит к стенке «десятки тысяч предпринимателей»!
«Щепотку страха» добавляли к своим вызывающим эйфорию лозунгам и вожди «оранжевой революции» на Майдане. В.Осипов пишет: «Речи лидеров оппозиции — Ющенко, Тимошенко, других — были очень хорошо построены. Их смысл сводился к тому, что любой новый ход оппозиции объявлялся очередной победой, но при этом всегда подчеркивалось, что нельзя расслабляться, нельзя уходить с Майдана! В каждом выступлении звучало: власть уже кому–то раздает дубинки, прибыли толпы люмпенов из Донецка, где–то прячется московский спецназ… Утверждалось: мороз приходит из Кремля!»
Толпа верила этому. Процитированный выше наблюдатель (С. Вальцев) пишет о настроениях на Майдане: «Их (в том числе состоятельных людей и существенную часть интеллигенции, студентов и старшекласников) легко запутать, обмануть… По отношению к украинскому избирателю применялись отточенные до деталей западными политтехнологами методы оболванивания больших масс людей. Избирательная кампания Ющенко — это сплошной черный пиар, цель которого разжечь антирусские настроения и заставить поверить, что украинцы живут плохо из–за России. Абсолютное большинство ющенковцев верит в то, что в Украину приехал русский спецназ, готовый убивать беззащитных украинцев. Все видели этот эфемерный спецназ, а отличили его по говору. Люди верили не только в ахинею про русский спецназ, но и про российские войска на границе, про тайные планы вторжения российских войск, про то, что русские обворовывают бедных украинцев и т.д.»[28].
Трудно поверить, что образованные люди в Киеве верили в страшный русский спецназ, но это так. Уже с конца XIX века ряд европейских ученых (особенно Гюстав Лебон) акцентировали внимание на значении внушения в общественных процессах. Лебон много писал о податливости внушению как общем свойстве толпы: «Первое формулированное внушение тотчас же передается вследствие заразительности всем умам, и немедленно возникает соответствующее настроение». Была даже выдвинута гипотеза о наличии у человека «инстинкта подчинения». В 1903 г. русский психофизиолог В.М.Бехтерев издал книгу «Внушение и его роль в общественной жизни». Он описал явление массового внушения под влиянием «психического заражения», то есть при передаче информации с помощью разных знаковых систем.
Лебон неоднократно возвращается к роли образов в программировании поведения: «Толпа мыслит образами, и вызванный в ее воображении образ в свою очередь вызывает другие, не имеющие никакой логической связи с первым… Толпа, способная мыслить только образами, восприимчива только к образам. Только образы могут увлечь ее или породить в ней ужас и сделаться двигателями ее поступков».
Поэтому помимо чувств важнейшим объектом манипуляции сознанием является воображение — превращение какой–то частички реальности в образ, создаваемый сознанием (фантазией) человека. Лебон писал в книге «Душа толпы»: «Могущество победителей и сила государств именно–то и основываются на народном воображении. Толпу увлекают за собой, действуя главным образом на ее воображение… Не факты сами по себе поражают народное воображение, а то, каким образом они распределяются и представляются толпе. Необходимо, чтобы, сгущаясь, если мне будет позволено так выразиться, эти факты представили бы такой поразительный образ, что он мог бы овладеть всецело умом толпы и наполнить всю область ее понятий. Кто владеет искусством производить впечатление на воображение толпы, тот и обладает искусством ею управлять».
Когда читаем речи ораторов «бархатных» и «оранжевых революций», можно видеть, что они строятся не из рациональных понятий и категорий, а именно из образов. Они заполняют пространство, как призраки — народ и быдло, «донецкие урки», русский спецназ… Максимальной подвижностью и уязвимостью перед манипуляцией обладает сочетание двух «гибких» миров — воображения и чувств. Говорят, что эмоции — основные деятели в психическом мире, а образы — строительный материал для эмоций. Карл Густав Юнг пишет: «Образы, созданные воображением, существуют, они могут быть столь же реальными — и в равной степени столь же вредоносными и опасными, — как физические обстоятельства. Я даже думаю, что психические опасности куда страшней эпидемий и землетрясений».
Исключительно сильная комбинация воображения и чувств возникает при воздействии на сознание образа крови и гибели людей, особенно гибели невинных. При этом образ крови воздействует на сознание по–разному в зависимости от того, как он интерпретируется теми источниками информации, которые захватили внимание массы. Во время «путча ГКЧП» в Москве в августе 1991 г. гибель трех юношей (причем в результате несчастного случая) стала важной вехой в процессе ликвидации советского государства, — а расстрел из танков здания Верховного Совета, наполненного безоружными людьми, в октябре 1993 г. прямого активизирующего эффекта на массовое сознание не произвел — «интерпретаторы» сумели это воздействие нейтрализовать.
От того, в какой мере удается революционерам захватить те центры, из которых ведется интерпретация текущих событий, во многом зависит успех всей «бархатной» революции. На Украине оппозиция эту схватку выиграла, она завоевала «символическую власть». Р. Шайхутдинов пишет: «Символическая власть, или власть интерпретаций — контроль того, как люди понимают и воспринимают события и ситуации с использованием механизмов коммуникации. Власть направляет и подсказывает: что важно, а что нет, на что обратить внимание, а на что не надо, что существует, а чего нет совсем. Действующая в этой плоскости власть не дала бы транслировать клятву Ющенко на Библии в верности украинскому народу на всю страну».
Выше говорилось, что «бархатные революции» действуют в пространстве общества спектакля, их условием является предварительное превращение граждан в толпу зрителей. Но в манипуляции сознанием театрализация имеет и буквальное значение, как использование специальных театральных эффектов и технических средств. Лебон уделял большое внимание воздействию театра на толпу. Он писал: «Театральные представления, где образы представляются толпе в самой явственной форме, всегда имеют на нее огромное влияние… Ничто так не действует на воображение толпы всех категорий, как театральные представления».
Присущий театру кооперативный эффект комбинации текста и образа связан с тем, что соединяются два разных типа восприятия, которые входят в резонанс и взаимно «раскачивают» друг друга — восприятие семантическое и эстетическое. Самые эффективные средства информации всегда основаны на контрапункте, гармоничном многоголосии, соединении смысла и эстетики. Они одновременно захватывают и мысль, и художественное чувство (говорят, что «семантика убеждает, эстетика обольщает»).
