Алексей Кунгуров - Как делать революцию. Инструкции для любителей и профессионалов
Если нельзя говорить о превосходстве одной расы над другой, то с чего автор взял, что между расами вообще нет никаких генотипических различий? Ведь пигментация кожи и строение черепа у людей различны, а значит и в хромосомах негров и эскимосов должны быть различия. Ведь цвет кожи никак не зависит от окружающей среды. По крайней мере, вывезенные несколько столетий назад из Африки в Америку негры ничуть не побледнели и не стали похожи на местных монголоидов-индейцев.
Спрашивается, на кой ляд Вудсу надо заигрывать со всей этой генетической алхимией? Судя по всему, лишь затем, чтобы лишний раз уличить капитализм в реакционности. Дескать, при капитализме невозможно будет победить СПИД, рак, наследственные и психические болезни, поскольку крупные корпорации в рамках действующего международного авторского права якобы запатентуют гены и не позволят бесплатно пользоваться достижениями научной мысли. А потому, как нетрудно догадаться, только социализм даст возможность создать «мир, свободный от рака, СПИДа, малярии и остальных болезней, причиняющих нищету, страдание и смерть миллионам беднейших людей на земле». Демагогия, глупая и беспомощная демагогия.
Не стоит наукообразность путать с наукой. Что касается науки о человеческом обществе, то XX в. дал много материала для исследований, и выдающиеся исследователи не заставили себя ждать. Поэтому доктрины Маркса-Энгельса уже к середине века являлись совершенным анахронизмом. Сколь бы ценными и актуальными их труды не были сотню лет назад (впрочем, их прикладная ценность ограничивалась сферой идеологии и пропаганды), сегодня глупо ожидать от них волшебства. Абсолютных научных открытий не бывает даже в естественных науках, а уж если речь идет об общественных дисциплинах, то тем более. В ряду исследователей человеческого общества прошлого века я бы особенно выделил с точки зрения прикладного значения для практиков революционной борьбы Густава Лебона, Антонио Грамши и Ги Дебора.
Лебон отвергал идею социального равенства и социализм, утверждая, что «общественное неравенство, страсть к богатству одних и нищета других вытекают из природы человека и пребудут вечно». Но это не значит, что социалистам нечему у него поучиться. Его разработка доктрины «массового общества», учение о психологии масс впоследствии оказались весьма востребованы как тоталитарными, так и «демократическими» режимами. Технология создания массового психоза широко применяется как в избирательных кампаниях, так и в деле разжигания этнических конфликтов. Кстати, социология по-немецки — Volkerpsychologie, что дословно означает «психология народов». Социология, как прикладная дисциплина — это не раздел статистики, а именно наука об управлении массами. Управление толпой — вот та технология, которой должен владеть всякий политик, и в исследовании методов воздействия на массы Лебон весьма преуспел. Ему принадлежит концепция, определяющая толпу, как единый организм, в котором человек утрачивает собственное «Я», подчиняясь коллективному бессознательному. В толпе всякий индивид утрачивает способность рассуждать рационально, становясь объектом внушения, порой фанатично подчиняясь ему.
Грамши был не просто марксистом, но основателем (совместно с Тольятти) итальянской коммунистической партии. После окончательного разгрома коммунистического движения в Италии фашистами он был брошен в тюрьму, где и провел последние 11 лет своей жизни. В заключении Грамши написал капитальный семитомный труд «Тюремные тетради», где обобщил и осмыслил колоссальный фактический материал о природе политической власти, массовой психологии, технологии управления обществом в условиях тоталитарных режимов, исследовал саму природу этих обществ и сформулировал ряд ценных выводов. Как честный исследователь, как практик политической борьбы, Грамши признавал, что классический марксизм совершенно не подходит на роль учения, которое может увлечь массы и дать идеологическую базу для свершения революционных преобразований. Взамен он разработал более соответствующую духу времени доктрину культурной революции (см. главу 8).
Ценность его разработок весьма трудно понять, особенно людям с книжным марксистским сознанием. Видимо поэтому современниками они и не были восприняты в полной мере. Но конец уходящего века показал, что идеи Антонио Грамши приобрели громадную практическую значимость. Все бархатные революции — от польской 80-х годов до украинской 2004 г. моделировались в соответствии с его концептами. Парадокс в том, что враги коммунизма использовали его исследования в своих интересах, что называется, на полную катушку, в то время как коммунисты, окостенев сознанием, до сих пор не в состоянии овладеть практическими приемами политической борьбы, адекватными сегодняшнему дню.
Ги Дебор, один из лидеров Студенческой революции 1968 г. хоть формально и считался марксистом (если точнее, то левым ревизионистом), настолько пересмотрел в своих трудах доктрины Маркса, что его будет гораздо вернее считать родоначальником деборизма, нежели продолжателем марксистской традиции. В частности, он совершенно по-новому определил такие базовые для марксизма понятия, как товар и власть. Товар по Дебору переходит из экономической сферы в область знаковых отношений, то есть он становится прежде образом, и лишь потом вещью (на этом постулате основана современная технолоия брендинга). Именно этим можно объяснить то, что сегодня стоимость товара (имеются в виду товары массового спроса) определяется уже не столько затратами на ее производство, сколько вложениями в создание его образа, раскрутку бренда. Потребитель покупает не вещь (она ему зачастую вообще не нужна для удовлетворения жизненных потребностей), а образ, престиж, отношение к себе окружающих, которое меняется в зависимости от обладания той или иной вещью.
Понятие власти он одним из первых пересмотрел самым кардинальным образом. Власть по Дебору принадлежит не капиталу через посредство государства, а масс-медиа, тотально контролирующим чувства, взгляды и желания людей, которые сами они воспринимают, как свои собственные, искренне считая, что это они сами мыслят, чувствуют и желают. Чудовищная степень унификации массового сознания и колоссальные возможности управления обществом с помощью медиа к началу нынешнего века подтверждают верность взглядов Ги Дебора.
Суть этого явления в своем труде «Общество спектакля» он выразил следующим образом. Если раньше в состав капитала входили средства производства, денежные активы и другие осязаемые блага, то Дебор раширил это понятие, включив в него так же образы, рождаемые СМИ, и информацию. Монополизация средств массовых коммуникаций окончательно лишает человека права свободного суждения. Свободное общение сменяется односторонним диктатом СМИ. Раньше, приходя со смены, рабочий действительно отдыхал, общался с семьей или занимался чтением, то теперь даже его свободное время не принадлежит ему, он должен тратить его на потребление товарных фетишей и просмотр телепередач, рекламирующих данные фетиши. Сознание индивида в результате тотального воздействия СМИ на его психику разрушается, мир он начинает воспринимать через телеэкран, отказывается от попыток изменить его через реальное действие. Если же такие попытки и происходят, то общество спектакля даже восстание против себя превращает в спектакль. Последнее утверждение, кстати, весьма наглядно иллюстрируют европейские акции антиглобалистов, которые лишь тогда обращают на себя внимание СМИ, когда превращаются в захватывающий action. Генерируемое уличными бунтовщиками зрелище становится продуктом потребления, и потребителю зрелищ нет дела до идейной составляющей антиглобализма.
Дубовый догматизм нынешних ортодоксальных коммунистов обрекает их на поражение в любых, даже весьма благоприятных условиях. Им давно пора понять, что наука — это не свод жестко сформулированных законов, догм, и строго регламентированных методов познания. Наука — это опыт, накапливаемый человечеством. Любой опыт постоянно проверяется практикой, дополняется и совершенствуется. Иногда доходит до чудовищного по масштабам маразма. Например, редакция околокапээрэфного сайта comstol.ru в период пятидневной войны с Грузией по-обезьяньи выступила с пропагандой «пораженчества», потому что, дескать, Ленин тоже был «пораженцем» в 1914 г.
Если нет незыблемых научных законов, особенно в науках общественных, то тем более не может быть и незыблемой идеологии, подходящей в любых условиях и во все времена, во что свято веруют марксисты относительно предмета своего поклонения. Сколько не повторяй вслед за Лениным, мантру «учение Маркса всесильно, потому что оно верно», просветление в голове не наступит.
Почему же марксисты, не замечая достижений современных исследователей, продолжают цепляться за постулат о классовом антогонизме (от которого к концу жизни отказались даже Маркс с Энгельсом), и прочие догматы вроде схоластической теории прибавочной стоимости? На этот счет есть такой анекдот.
