Сергей Кара-Мурза - Опять вопросы вождям
Мы в России жили и чувствовали, что всю ее Христос исходил босой чувствовали, даже не зная этих строк. Когда я их услышал, мне они показались простыми и очевидными. В войну мы так и ощущали свою страну: я, трехлетний, мог бы потеряться, и пошел бы по земле — и каждый был бы мне дядя или дедушка. И каждый красноармеец согрел бы меня под шинелью или тулупом — каждого дома коснулся Христос. В голодном Челябинске большие мальчишки приспособили меня ходить нищим, а потом отдавать им сумку. Я обошел много квартир в районе вокзала и получил такой заряд любви и доброты, что порой кажется: сумей я его передать Чубайсу да Гайдару — они пошли бы и удавились, как Иуда.
Расчетливый Запад, начав исповедовать культ наживы, для успокоения совести отступил от Евангелия — снизил человека. А Россия стояла в своем подвиге долготерпенья и работы совести, с приступами самоистязания. В такой момент "пальнула пулею" в Христа, но тем и удержала его с собой на советское время, что бы ни говорили церковники-формалисты. Вот, и она ослабла духом и поддалась соблазну. Сделала выбор — так же демократически, как и тогда, в Иерусалиме. Пусть и не единогласный, да и не окончательный.
В чем же был выбор? Что горело вместе с партбилетом Марка Захарова? И далеко ли от него духовно те, кто партбилет не сжег, а спрятал его пока в сундучок? Не говорят об этом ни Анпилов, ни Бурбулис — не хотят обижать народ, поставить перед ним зеркало. Как политики, наверное, они правы. Полагается похваливать "простого человека".
Переходя на приземленные, социальные понятия, можно сказать: две тысячи лет в Европе боролись две великие идеи, по-разному выражавшие сущность человека (а на нее надстраивалось все остальное). Одна идея сформулирована уже Римом: человек человеку волк. Вторая идея — от Христа: человек человеку брат; человек, носитель искpы Божьей, победил в себе волка.
На первой идее возникла цивилизация рынка, основанная на конкуренции людей. Римская пословица превратилась в чеканную формулу гражданского общества, которую дал Гоббс: война всех против всех. Формула звучала торжественно, на латыни: bellum omnium contra omnes. Культура Запада признала и утвердила с гордостью, как свою силу: волчье начало в человеке главное, оно вводится в цивилизованное русло не этикой братства, а правом и полицией.
Запомним, что эта идея человека не скрывается стыдливо, а именно утверждается. Это, если хотите — то предание, на котором стоит Запад. Виднейший антрополог из США М.Сахлинс пишет: "Очевидно, что гоббсово видение человека в его естественном состоянии является исходным мифом западного капитализма. Однако также очевидно, что в сpавнении с исходными мифами всех иных обществ миф Гоббса обладает совеpшенно необычной стpуктуpой, котоpая воздействует на наше пpедставление о нас самих. Насколько я знаю, мы — единственное общество на Земле, котоpое считает, что возникло из дикости, ассоцииpующейся с безжалостной пpиpодой. Все остальные общества веpят, что пpоизошли от богов… Судя по социальной пpактике, это вполне может pассматpиваться как непpедвзятое пpизнание pазличий, котоpые существуют между нами и остальным человечеством".
К чести человека Запада, он не заплыл жиром. Уход от Христа расщепил его совесть. Когда наши патриоты напыщенно говорят о бездуховности Запада, это противно слушать. Достоевский приоткрыл нам трагедию Запада в своей легенде о Великом Инквизиторе — а что мы в ней поняли? Больная совесть Запада родила Дон Кихота — книгу, за которую человечеству, по словам Достоевского, на Страшном суде будут прощены все прегрешения. Совесть Запада родила марксизм — целое учение о возвращении к братству (коммунизму) через преодоление отчуждения, через "выдавливание Гоббса по капле". И сегодня Запад дал нам целую плеяду философов, ученых, поэтов-гуманистов. Дал теологию освобождения с ее искренним, жертвенным и сердечным сочувствием человеку труда, угнетенному бедняку. Всего этого русские постарались не увидеть. Они слепили себе иной образ Запада.
Но вернемся к главному выбору: человек человеку волк — или брат? Ведь это и было перед нами на чашах весов. И образ человека-брата, образ солидарного идеального общества был завещан нам нашими мертвыми — от Святослава и Александра Невского до Зои и Гагарина. Они все стояли за нами, когда мы примерялись.
Особо выделим Александра Невского, которого наши предки посчитали святым, а «демократы» возненавидели самой чистой ненавистью. Этот наш государь стоял перед тем же самым выбором, причем оба варианта были даны в страшном образе нашествия. Это — не то что выбирать между сникерсом и дешевой буханкой хлеба, как «упаковали» выбор нам сегодня. Невский выбирал между тевтонами и монголами. И поехал брататься к сыну Батыя. И дело было не в официальной религии: и тевтоны, и сын Батыя были христианами. Александр, думаю, сравнил мироощущение двух врагов на глубинном уровне, на уровне бессознательного и «невыражаемого». Тевтоны шли на Русь крестовым походом, неся тоталитарное сознание Рима, в котором уже прорастали формулы Гоббса. Монголы несли идею "цветущей сложности" (выражение К.Леонтьева), которая вырастала из терпимости восточного христианства, окрашенного у них конфуцианством и буддизмом. И здесь для нас главное — представление о человеке. Конфуцианство ставило гуманность высшей ценностью культурного человека, а служение общественному благу — высшим долгом. Буддизм подкрепил эту философию «снизу», от природы, через идею гармонии природы и человека (гармонии природного и культурного начал в человеке). Невский понял, что здесь, при всех тяготах и травмах татарского ига, нет угрозы корню России, угрозы вырастающей на нашей земле соборной личности. А ведь, захоти он, мог бы найти тысячи «дефектов» татарщины, чтобы оправдать сдачу Руси тевтонам.
Кого же послушались русские, когда Горбачев стал нас уговаривать сдаться тевтонам, указывая на дефекты советского строя, который был лживо представлен игом, «татаpщиной»? Не Александра Невского, и не Петра, и не Сталина. Послушались их антиподов и предателей. Вдруг поверили пророкам типа Солженицына и Гдляна — хотя никаких разумных оснований верить им не было. Иные раздули в себе жалкий патриотизм. Украинцам Мазепа вдруг стал ближе, чем татарин Кочубей, а многим русским генерал Власов ближе, чем Багратион. Как же, зов крови!
Ну ладно, Невский. Ведь оплевывали могилы отцов — совсем свежие. С какой симпатией показало ТВ Москвы бал в родовом имении Шаликашвили в Грузии. Рассыпаясь в извинениях, Шеварднадзе вернул начальнику генштаба США конфискованное имение его отца. Американский генерал милостиво простил Грузию и даже дал в имении прием, на который с трепетом явились сливки нации. Как красиво тенцевали — в черкесках, на цыпочках. У кого же конфисковали это дворянское гнездо? У высокого чина СС Шаликашвили, командира танковой бригады, который передавил гусеницами много юношей из сел и деревень Грузии, а потом успел сбежать на Запад. Ну, отдай ты его сыну имение потихоньку — зачем же этот постыдный бал? Нет, грузинскую интеллигенцию, как ребенка-дебила, тянет измазаться в собственных экскрементах. Да ведь не только грузинскую.
Смотрели 1 января по ТВ юбилей Хазанова? Казалось бы, зачем это глумление над всей элитой «демократов»? Зачем было под телекамерой гнать вельмож и поэтов, патриархов и иерархов ползти на сцену целовать туфлю этого нового хана? И если бы только это. Ведь все эти вельможи были обязаны заставить своих элегантных жен и дочерей аплодировать гнусной похабщине Хазанова так он их вязал круговой порукой унижения. Думаю, Сосковец, испив эту чашу, позавидовал князьям на Калке. Тех монголы просто задушили под коврами, на которых пировали. А ему-то жить.
Это — первые плоды того, что вслед за "культурным слоем" чуть ли не большинство русского народа согласилось перейти от солидарности к конкуренции. Сделаться всем волками и погрызть слабых. Отойти от христианской идеи человека к культу "белокурой бестии". И этот выбор был сделан как-то сразу, путем шараханья. Устояли, как каменные глыбы, лишь русские крестьяне и прочие «отсталые».
Сделав этот выбор, легко умертвили все то, что мешало приступить к наслаждению. Развалили СССР — каждый убедил себя, что это он кормил слабого соседа. «Патриоты» запричитали над русским мужиком, которого объедают все, кому не лень. Под крики "долой империю" вытащили из музея имперского орла. Клоуны оседлали трибуны: "Россия обречена быть великой державой!". Под шумок провели приватизацию — отдали заводы «сильным», оставили страну без промышленности, обрекли на голод треть сограждан, на угасание — стариков. Согласились стать колониальным народом под игом "новых русских", искусственного народа-мутанта.
И все это уже было в истории, все это прекрасно изучено на самом Западе. Об этом антрополог Леви-Стpосс пишет: "Колонизация пpедшествует капитализму истоpически и логически, и капиталистический поpядок заключается в обpащении с наpодами Запада так же, как пpежде Запад обpащался с местным населением колоний. Для Маpкса отношение между капиталистом и пpолетаpием есть не что иное как частный случай отношений между колонизатоpом и колонизуемым".
