Уильям Энгдаль - Боги денег. Уолл-стрит и смерть Американского века
Эти практики были лишь верхушкой золотой лихорадки ипотечного мошенничества, которая предшествовала нынешнему разворачивающемуся цунами.
Цунами только начинается
Цены на жильё после того, как в 2007 году лопнул пузырь, всё падали и падали, резче росли процентные ставки по ипотеке, всё шире охватывала штаты по всей Америке от Огайо, Мичигана и Калифорнии до Пенсильвании, Колорадо и Флориды безработица. Поскольку всё больше и больше рабочих теряли работу или переходили на неполную занятость, происходило неизбежное: резкий рост дефолтов по автокредитованию и кредитным платёжным картам. Этот процесс вошёл в порочную самораскручивающуюся спираль дефляции активов цен по всей Америке и во многих частях мира. В первые недели 2008 года процесс только начинал становиться скверным.
Субстандартный сектор был лишь первым проявлением того, что надлежало распутать. Процесс будет продолжаться годы, прежде чем сойдёт на нет. Токсичные продукты обеспеченных активами ценных бумаг использовались, в свою очередь, в качестве залога по последующим банковским ссудам, для спекулятивной скупки с левериджем[68] частными фирмами, корпорациями и даже муниципалитетами. Огромная долговая пирамида, построенная на секьюритизированных активах, стала переходить в обратный леверидж, когда на глобальных рынках определилась реальность того, что никто не имел понятия о стоимости тех секьюритизированных бумаг, которые они держат.
Без тени смущения скрывая свою преступную халатность и принижая её трагические последствия для миллионов американцев и людей во всем мире, второе по величине рейтинговое агентство в мире «Стандарт и Пурз» в октябре 2007 года заявило о том, что они
«недооценили масштабы мошенничества в ипотечной индустрии США».
Алан Гринспен слабо попытался оправдаться, утверждая, что не кредитование неплатёжеспособных заёмщиков было неправильным, а лишь последующая секьюритизация кредитов вызвала проблемы. Сама система, над созданием которой работали банкиры на протяжении многих лет, основана мошенничестве и непрозрачности. Они отнюдь не были наивными в этом вопросе.
По мере того, как сотни тысяч американцев в грядущие месяцы обнаружат, что их ежемесячные платежи по ипотеке резко возрастут, согласно условию о плавающем проценте, сотни миллиардов долларов ипотечных долгов останутся не выплаченными. Это, в свою очередь, приведёт к лавинообразному эффекту в области потери рабочих мест, дефолтов по кредитным картам и ещё одной волне секьюризационного кризиса на обширном рынке секьюритизированных задолженностей по кредитным картам.
Вся американская финансовая система оказалась ввязана в колоссальный ипотечный пузырь и связанную с ним катастрофу ипотечной секьюритизации.
В конце февраля 2008 года лондонская «Файнэншл Таймс» заметила, что банки США «тихо» заняли 50 миллиардов долларов из специальной новой структуры кредитования ФРС, чтобы облегчить свой кризис с наличностью. Потери всех крупных банков от «Ситигруп» до «Дж. П. Морган Чейз» и большинства других крупных банковских групп США продолжали расти, тогда как экономика погружалась в пучину рецессии, которая, очевидно, в ближайшие месяцы перерастет в подлинную депрессию.
В течение президентской кампании 2008 года ни один кандидат в президенты не решился произнести ни одного серьёзного слова в своих обещаниях, что делать с тем, что становится крупнейшим финансово-экономическим крахом в американской истории.
Странная катастрофа «Леман Бразерс»
В начале 2008 года стало ясно, что финансовая секьюритизация станет «последним танго» для Соединённых Штатов как мировой финансовой державы. Предпринимались неотложные меры, чтобы сохранить могущество Уолл-Стрит, если его ещё можно было спасти.
В сентябре 2008 года среди нарастающей паники в Белом доме Буша и, прежде всего, в министерстве финансов Генри Полсона администрация приняла несколько решений, какие финансовые институты получат помощь, и, что более судьбоносно, какие подлежат банкротству.
Крупная страховая компания «АИГ», чей основатель Хэнк Гринберг несколькими годами ранее был обвинён в грубых подтасовках финансовых книгах компании, получил чрезвычайный правительственный кредит в 10 миллиардов долларов. Одновременно, правительство, по сути, национализировало две огромные национальные частные ипотечные страховые компании «Фанни Мае» и «Фредди Мак». {963} Глава ФРС Бен Бернанке встретился за закрытыми дверями с президентом Нью-йоркского федерального резервного банка Тимоти Гейтнером (впоследствии ставшим министром финансов Барака Обамы) и бывшим исполнительным директором «Голдман Сакс» Генри Полсоном. Они приняли роковое решение позволить четвёртому по величине инвестиционному банку Уолл-Стрит «Леман Бразерс», учреждению с 153‑х летней историей, обанкротиться.
Финансовые рынки от Токио до Лондона и Франкфурта запаниковали, так как внезапно осознали, что теперь неясна или, по крайней мере, сомнительна основная линия, указывающая, которые из финансовых институтов США являются «слишком большими, чтобы упасть». Отныне ни один банк в мире не мог быть уверен, что его партнёр в Нью-Йорке устоит, а если устоит, то получит ли он поддержку правительства США. Гораздо меньший инвестиционный банк «Бир Стирнс» был спасён деньгами ФРС всего несколькими месяцами ранее. Логика была не очевидна. Ещё бы, именно в этом и состояла подоплёка решений Полсона.
Как только просочилась новость о решении по поводу «Леман Бразерс» в течение нескольких часов рынки рухнули по всему миру. То, что до этого момента было в основном кризисом меньшем сегменте американской субстандартной ипотечной секьюритизации стоимостью примерно 800 миллиардов долларов, внезапно превратилось в глобальный системный кризис, в течение которого банки внимательно изучали каждый актив, который они собирались принять от других банков. Глобальный кризис доверия разразился по той простой причине, что в самом разгаре крупного кризиса правительство США и частная ФРС бездумно решили позволить крупному банку упасть. Очевидно, они это сделали, полностью осознавая последствия.
В течение нескольких секунд после объявления, что «Леман Бразерс» не получит спасительной поддержки (как это было сделано в случае с «Бир Стирнс») стало ясно, что внезапно финансовая политика США, доктрина «слишком большой, чтобы упасть», политика страхования, на которую опирались банки во всём мире, начиная с кризиса 1980‑х годов, отныне больше не являются основой для расчёта рисков в сделках с другими банками и особенно – с банками США.
Если бы министр финансов Генри Полсон, Гейтнер и Бернанке из ФРС приняли решение спасти «Леман Бразерс» вместо «Бир Стирнс», возможно, воздействие было бы значительно меньше. По крайней мере, банкиры во всём мире были бы уверены, что у правительства США существует последовательная политика чрезвычайного спасения, то есть, на предмет того, какие банки «слишком большие, чтобы упасть». Даже бывший председатель «Голдман Сакс» губернатор Нью-Джерси Джон Корзайн выступил с нападками на своего бывшего партнёра по «Голдман Сакс» Полсона за его «непоследовательность» и содействие панике на рынках созданием неопределённости. {964}
Единственное правдоподобное объяснение шоковому банкротству «Леман Бразерс» состояло в том, что Уолл-Стрит и Министерство финансов США отчаянно нуждались в событии, который напугает Конгресс, и последний выдаст Полсону «карт бланш» на чрезвычайное спасение его дружков с Уолл-Стрит. В сентябре оставалось всего два месяца до президентских выборов, и Конгресс был не склонен утверждать политически взрывоопасный план спасения крупных банков за счёт налогоплательщиков, большинство из которых считали именно эти банки являются причиной кризиса. Банкротство «Леман Бразерс» привело финансовый мир на грань глобальной катастрофы. А также сконцентрировало внимание Конгресса.
23 сентября Полсон объявил о создании чрезвычайного фонда для спасения банков с симпатичным названием ТАРП или Программа освобождения от проблемных активов[69]. Как потом убедилась общественность, кто и сколько получил по этой программе, оставалось тайной и при Полсоне и при его преемнике от демократов Гейтнере.
Представляя в Конгрессе ошеломляющий запрос на чрезвычайные меры спасения, Полсон и Бернанке сообщили только о том, что ТАРП будет стоить 700 миллиардов долларов. Они произвели наспех состряпанный двухстраничный проект закона, в котором ни слова не говорилось о каких-либо ограничениях на использование этих денег или подотчётности надзорному органу. В этот момент всему миру стало ясно, что американские власти потеряли контроль. В такой атмосфере ни один банк больше не осмеливался доверять какому-либо другому международному банку. {965}
