Яков Кротов - Израильский милитаризм: анализ книги Натаньяху
Обзор книги Яков Кротов - Израильский милитаризм: анализ книги Натаньяху
Израильский милитаризм: анализ книги Натаньяху
Нетаниягу Б. Место под солнцем. Борьба еврейского народа за обретение незавсимости, безопасное существование и установление мира. Б.м.: Ассоциация «Алия за Эрец Исраэль», 1996. 663 с.
Милитаризм, а ещ более милитаристская риторика чрезвычайно распространены в современном мире (хотя и меньше, чем в предыдущие эпохи). Милитаристская риторика крайне агрессивна к любым попыткам её анализировать. Впрочем, она агрессивны в целом.
Анализ кажется критикой (и он является критикой), то есть, попыткой уничтожения (что ж, пожалуй; ничего стыдного в желании уничтожить милитаризм, на самом деле, нет). Соответственно, милитаристская риторика переходит в нападение. Она, прежде всего, отрицает допустимость критики извне. Русский должен критиковать русский милитаризм, еврей – еврейский, китаец – китайский. Со стороны же критиковать нельзя.
Это, конечно, лукавство. На самом деле, внутреннюю критику милитаризм тоже не любит и по возможности с ней борется, представляя критиков «пятой колонной» врага.
В случае с русской реакцией на израильский милитаризм, однако, следует отметить, что израильский милитаризм в огромной степени – русский. Он ведёт пропаганду на русском языке, обращаясь к тем, кого считает евреями, но кто не говорит ни на идише, ни на иврите. Возможно, израильский милитаризм ведёт пропаганду и на английском, обращаясь не к евреям, а к избирателям и политикам западного мира, но в в России нет ни свободных выборов, ни, соответственно, избирателей и политиков. Тут пропаганда адресована именно к потенциальным «своим». Тем не менее, если уж эта пропаганда – именно на русском языке, её можно и нужно анализировать, чтобы не допускать распространения милитаризма.
Конечно, критика русского милитаризма должны в сотни раз превосходить критику милитаризма израильского и сопрягаться с нею, чтобы отвести упрёк в антисемитизме. Впрочем, надо заранее понимать, что израильский милитаризм так же будет обвинять своих критиков в антисемиизме, как русский милитаризм обвиняет своих критиков в русофобии, и тут не важно, обвиняются ли евреи или русские.
Право сильного
Первый аргумент милитаризма – грубая сила.
«Многие полагают, что … побеждает сильнейший. Это верно до некоторой степени, однако данная проблема имеет не только эмпирический, но и нравственный аспект. Кроме того, если это верно, то правым надлежит считать последнего завоевателя, и в таком случае Израиль законно и по праву владеет этой землей» (1996, 50).
Нигде в книге Натаньяху не разбирает вопрос, в какой именно степени право сильного – право. Нигде он не выскажется о том, каковы его нравственные принципы, одобряют ли они право силы. Милитаризм вообще лукав, как и всякое насилие в мире, которое отрицательно относится к насилию. Наивные времена Гомера, когда сила отождествлялась с честью и славой, к счастью, прошли. Насилия стало меньше, но оставшееся насилие стало лживее, чем было ранее. Оно делает вид, что «право сильного» придумано не милитаризмом, а кем-то ещё.
Более последователен милитаризм, когда исповедует веру в то, что исключительно сила есть право, когда обижается на «двойные стандарты», мешающие ему применять силу безо всяких ограничений. Натаньяху, в частности, заботливо перечисляет, что Египет и Иордания подавляют оппозицию – арабскую – более жестко, чем Израиль, что в Индии правительственные войска убили больше сепаратистов, чем израильтяне арабов. Напоминает, что 1968 году в США 55 тысяч солдат были брошены против бунтовшиков в Лос-Анжелесе и других крупных городах, было убито 46 человек. В 1992 г. там же «уличные волнения … привели к гибели 51 человека». Отсюда делается вывод: «Одни требования предъявляются к арабским диктатурам, другие – к демократическим государствам Запада, и третьи, совершенно особые, - к Израилю» (1996, 253).
Миф о себе как о сильном – включая заботливо насаждаемый (и ложный) миф о всемогущей армии, всепроникающем Моссаде и так далее – силён, однако, лишь в сочетании с мифом о себе как о слабом. Вообще, любая семантическая система, любая риторика тогда сильна, когда включает в себя противоположные утверждения. Это вполне рационально: поскольку мир противоречив и иррационален, он не может быть описан однозначно. Однако, милитаризм не описывает мир, он его разрушает. Его риторика прикрывает желание сделать мир плоским и рациональным, как военная карта.
Право бессильного
Милитаризм одновременно апеллирует и к праву сильного, и к праву бессильного. В случае с Израилем есть превосходный символ – Давид, который слаб, но одновременно силён. Если Давид самостоятельно победит Голиафа, то заявляется, что победил по праву сильного. Когда же Давид не может самостоятельно победить, то начинает просить помощи, подчёркивая свою слабость, сходство с ребёнком, причём ребёнком «хорошим». В обоих случаях милитаризм основан на антропологии, которая не знает среднего как нормы. Люди делятся на крайне слабых и крайне сильных, абсолютно хороших и абсолютно опасных. Это дуализм, причём резервирующей за собой возможность оборачиваться, в зависимости от нужды, то сироткой, то великаном, то нуждающейся в опеке плачущей девочкой, то могучим великаном, который, напротив, защищает весь мир от наката зла.
Отсюда тезис, сочинённый ещё Жаботинским: Впрочем, тезис о том, что арабы не имеют права на Палестину, потому что у них и так много стран, сочинил ещё Жаботинский: «Когда арабские притязания вступают в конфликт с правом евреев, это то же самое, что сытому пытаться отнять пищу у голодного» (Цит. у Натаньяху, 1996, 76). Натаньяху подчёркивает, что «арабы обладают громадным территориальным пространством, на котором они могут реализовать свои национальные устремления» (1996, 75). Значит, украинцы могут потребовать от русских уезжать в Россию? Что напоминает концепция «жизненного пространства»?...
Какие уступки арабам! «Можно считать достаточной уступкой уже то, что евреи получили маленькое государство, Израиль, а арабы Палестины проживают в гораздо более обширном государстве, называемом ныне Иорданией» (1996, 523).
Евреи – не только слабые, но и самые слабые, самые обиженные, самые страдающие. «Бедствия, пересённые еврейским народом в результате его многовековой бездомности, невозможно даже сопоставить с теми страданиями, которые выпали на долю арабов в результате восстановления еврейскогоо государства» (1996, 57).
Изображая себя попеременно то гигантом, то карликом, милитарист аналогичным образом меняет изображение и своего противника. То арабы – это огромный океан, который стремится поглотить крошечный Израиль, а то арабы – это крошечная кучка кочевников, которые болтались по Палестине без дела, не заботясь о ней, но не пуская туда огромный еврейский народ. Как пишет Натаньяху, в XIX в. Палестина «пребывала в нищете и запустении. Арабские землевладельцы (эфенди) не уделяли особого внимания своим палестинским поместьям, они наслажждались жизнью в Бейруте и Дамаске. Еврейские поселенцы преобразили эти бесплодные угодья» (1996, 67). Натаньяху цитирует швейцарца, который в 1858 году писал о Палестине: «Арабы, живущие здесь, могут считаться лишь временными поселенцами. Они разбивали свои кочевья на пастбищах или строили убежища в разрушенных городах. Они не создали ничего. … Ветер пустыни, что занёс их сюда, моет унести их прочь, и не останется здесь ни единого следы их пребывания» (1996, 78).
Правда, затем оказывается, что какие-то арабы в Палестине всё-таки жили, и они очень выиграли от появления евреев: «Резкое повышение промышленности и торговли привело к резкому повышению уровня жизни арабского населения» (1996, 69).
В русском милитаризме аналогичная «диалектика» используется при манипуляции образом «чеченцев» - то это могучая сила, которая вот-вот завоюет Москву и всю Россию, то крошечная группка оборванцев, которые не могут обустроить свою землю. То русские – это исполин-богатырь, то жалкий беспризорник, нуждающийся в твёрдой руке.
Разумеется, был милитаризм и британский, из него Натаньяху черпает с особым удовольствием, цитируя расистскую речь Черчилля: «Предоставленные сами себе, палестинские арабы за 1000 лет не предпримут ни одной серьезной попытки произвести работы по ирригации и электрификации Палестины. Они вполне довольны тем, что нежатся – ибо это народ философского склада – под солнцем на выженной равнине» (1996, 86).
Кстати, о каком «народе» говорит тут Черчилль? Это относится ко всем арабам или лишь к палестинским? Если к палестинским арабам, то значит они, вопреки утверждениям Израиля, всё-таки существовали и составляли особый народ? Впрочем, если это относится ко всем арабам, то это отражает лишь очень старое, но всё же неверное и именно расистское представление об арабском мире как мире «неги», «лени», нетворческом. Натаньяху цитирует ещё один расистский миф: арабы-де «не знают, что такое благодарность» (1996, 97). Они лживы и бесчестны: «На евреев можно положиться во всем, что касается выполнения соглашений, на арабов же полагаться невозможно» (1996, 97, слова британского чиновника Р.Майнерцагена).
