Дороти Батлер - Кушла и ее книги
Операция на почке оказалась возможной и была сделана. Как было описано ранее (см. гл. 1), при гидронефрозе почечная лоханка так увеличена, что с помощью рентгена нельзя определить состояние самой почки. При операции выяснилось, что размер почки нормальный. Было принято решение убрать излишек ткани лоханки, восстановив ее нормальное строение, и обеспечить хороший отток мочи, чтобы почка могла выполнять свою часть работы по выведению шлаков из организма.
Операция была сложнее обычной. Чтобы осмотреть селезенку и другие органы, хирург решил сделать разрез спереди, хотя в таких случаях его обычно делают сзади. Операция по восстановлению почки более тонкая, чем удаление, а при разрезе спереди выполнить ее особенно трудно.
Последовало несколько тревожных дней, пока не выяснилось, что прооперированная почка работает. В этот период Кушла была окружена бутылочками — из одной ей в руку вливали физиологический раствор, в другую капала кровь и прочая жидкость, а в третью (с которой она рассталась только за день до выписки) собирали мочу, чтобы сравнить с количеством, которое проходило через нормальную почку и нормально выходило из организма, пока это количество не сровнялось.
Кушла прекрасно держалась в эти тяжелые дни, сотрудничала, как могла, и демонстрировала необыкновенное понимание ситуации. Может быть, девочка не знала, почему нужны такие неприятные процедуры, но ясно понимала эту необходимость. Доктора и сестры в один голос отмечали ее терпение во время процедур, зачастую утомительных и болезненных; она предупреждала тех, кто навещал ее: «Осторожно с моими бутылочками!» — и просила, чтобы ей ставили термометр под мышку, а не в рот.
Кушла вышла из больницы, потеряв в весе шесть фунтов. Она была худенькой и бледной, но оперированная почка работала хорошо, и никаких осложнений не возникало.
Все три предыдущие зимы в жизни Кушлы ее приходилось срочно класть в больницу, так как ее здоровье ухудшалось до угрожающего уровня. Зима 1975-го дала новую надежду: Кушла, хотя и перенесла очередную ушную инфекцию, простуду и тонзиллит, обошлась только помощью семейного доктора, дома. Из-за судорог, связанных с высокой температурой в июне, ей прописали фенобарбитал, который всегда был под рукой на такой случай.
Через месяц после операции Кушла была в состоянии начать еженедельные уроки плавания в бассейне детского общества инвалидов и, несмотря на то, что пропустила некоторое время из-за болезни, делала заметные успехи. Ее уверенность в себе продолжала расти, а лето, проведенное в Карекаре, где пресный ручей, который каждый прилив пополнялся соленой водой, служил идеальным плавательным бассейном для маленьких, способствовал дальнейшим успехам.
В августе ей купили большой педальный трехколесный велосипед, и Кушла научилась кататься на нем, хотя все еще часто пользовалась своим прежним маленьким трехколесным велосипедом. Когда Кушла выросла и стала сильнее, новый стал ей нравиться больше, а старый сделался игрушкой.
За год Кушла стала гораздо лучше бегать и играть. Она теперь проходила большие расстояния по твердому песку пляжа, взбиралась на дюны и вообще вела деятельную жизнь, характерную для трехлетпих детей. Она все еще легко падала, и руки ее были очень слабы, но мало-помалу ей стала доступна нормальная деятельность ребенка. Игровой центр в Ваиатаруа (в который семья вступила в начале года) решил проблему с партнерством, и мальчик моложе Кушлы, живший неподалеку, играл с ней почти ежедневно.
Координация «глаз-рука» улучшалась, хотя и медленно. Ей все еще были трудны паззлы, она нуждалась в помощи при одевании (явно в большей степени, чем средний ребенок, в соответствии с тестами Гезелла). Она могла теперь рисовать красками, беря отдельную большую кисть для каждого цвета и кладя каждую кисть в отдельный стаканчик. Часто получались узнаваемые фигура или предмет, которые она описывала словесно. После длительных упражнений Кушла также научилась действовать ножницами, и к ее занятиям добавилось вырезание.
В три года и восемь месяцев Кушла выучилась прыгать (на месте), держа ноги вместе. Хотя это выглядело неуклюже, но требовало сосредоточенности и усилий, и, несомненно, приносило ей глубокое удовлетворение. Она не уставала демонстрировать свое умение, здесь можно вспомнить, как два года назад она научилась хлопать в ладоши и какое удовольствие это ей доставляло.
Общение Кушлы с книгами теперь делилось почти поровну между ее собственным «чтением вслух» и чтением взрослых. Она приобрела привычку рано утром приходить в постель к родителям со стопкой книг в руках. Кушла «читала вслух», часто около часа, прибегая к помощи кого-нибудь из них, только если книга была новая и ей требовалась помощь.
В это время отмечено, что Кушла стала больше ценить смешное. «Моя кошка любит прятаться в коробках» (My Cat Likes to Hide in Boxes), написанная новозеландкой Ив Саттон (Eve Sutton), вскоре была выучена наизусть, Кушла «представляла» ее бесчисленное множество раз с неизменной радостью. Книга состоит из рифмованных двустиший и начинается так:
Французская кошка
любит петь и танцевать,
а моя кошка любит прятаться в коробках…
и на каждом развороте добавляются новые двустишия. Все они абсурдны, и в целом получается прелестный список разнообразных глупостей. Можно было предвидеть, что «норвежская кошка застряла в дверях» войдет в повседневную речь Кушлы. Ряд сопровождающих иллюстраций ничем не примечателен, но неплох. В этой книге замечателен текст. Он обладает ритмом, рифмой, повторами и фантазией; когда верх одерживает язык, а не яркие цвета, вера в природный юмор и вкус ребенка укрепляется, «Толстый кот», старая датская сказка, пересказанная и иллюстрированная талантливо и оригинально Джеком Кентом (Jack Kent), на первый взгляд могла бы испугать маленького ребенка — это сага жертв обжорства героя: это не только «каша, и горшок, и старушка», но и впечатляющий список невинных бедняжек до самого конца книги, когда возмутительный зверь становится таким толстым (он занимает почти целую страницу), что что-то должно произойти… Изображение «священника с гнутой палкой и дамы с розовым зонтиком, и семи танцующих девочек…», бегущих домой целыми и невредимыми, превосходит только рисунок на последней странице — сам бедный маленький кот, живот которого залеплен пластырем. Добрый дровосек, ясно сознававший свой долг, позаботился о нем. Эта грубая история была представлена Кушле как шутка и воспринята ею как шутка. В довершение всего две жертвы кота именовались Скоготтентот и Сколинкеплот, и там была чудесная, постоянно повторявшаяся строчка, которую Кушла добавила к растущему списку «угроз», почерпнутых ей из книг: «А теперь я собираюсь съесть и ТЕБЯ!»
«Рыбка без воды», одна из первых Collins Beginner Books Хелен Палмер (Helen Palmer), это история последствий того, что перекормили золотую рыбку Отто. За время его неожиданного бурного роста дом почти разрушился, вызвали пожарных и полицию, но все бесполезно… катастрофа следует за катастрофой. Тем не менее, все кончается хорошо (необходимое условие для дошкольников), но в то же время в книге присутствует фарс. Слушая эти истории, Кушла заходилась смехом, дрыгая ногами в воздухе.
Совершенно другой была ее реакция на книгу Барбары Макфарлейн (Barbara Macfarlane) «Непослушная Агапанта» (Naughty Agapanthus), героиня которой встала в один ряд с Сарой и Эммой в их различно проявляемых протестах против мира, требующего порядка и повиновения. Агапанта, уютно живя в добропорядочной семье (даже ее малыш-братец «почти всегда ведет себя очень хорошо»), иногда бывает ОЧЕНЬ НЕПОСЛУШНОЙ! Она выбегает из дома, несмотря на строгий запрет, в легкой футболке, купается в рыбном садке, ужасно простужается и, когда приходит доктор, кричит в ответ на его вежливую просьбу открыть рот: «Не хочу! Не хочу!», а когда он настаивает, кусает его за палец. «Да, она прокусила доктору палец почти до кости!»
Восторг Кушлы вызывала именно эта история с пальцем — ужасная и невероятная: ведь никто не кусает докторов! В некотором роде, это назидательная история; Агананта отказывается принимать прописанную «фиолетовую таблетку… но мама засовывает ей таблетку в рот». Она решает стать хорошей. «И конечно, когда пришел доктор, она прекрасно открыла рот. „Превосходные миндалины, — сказал доктор. — Завтра можешь выйти погулять, если наденешь теплый красный джемпер“.»
Текст немногословен. Язык точен и очень мелодичен. Иллюстрации Маргарет Лиз (Margaret Lees) поистине виртуозны, они похожи на вырезки из бумаги невероятных оттенков розового, фиолетового, оранжевого и бирюзового и каким-то образом придают жизненность Агапанте и ее истории. Это неисчерпаемая книга.
Традиционные сказки (сначала «Три медведя», «Три сердитых козла» и «Маленькая красная курочка» появились теперь в новой книге «Книга сказок Джека Кента» (The Jack Kent Book of Nursery Tales). Этот прекрасный том содержит семь самых простых историй, в том числе «Пряничный человечек» (The Gingerbread Man), «Красная жокейская шапочка» (Little Red Riding Hood) «Три поросенка» и «Цыпленок» (Chicken-Licken). Это очень простые пересказы с тремя-четырьмя яркими, детальными иллюстрациями на каждой странице большого формата. Два рассказа из этого сборника, «Маленькая красная курочка» и «Три медведя», дали дополнительный опыт — встречи с уже знакомыми историями в новом варианте (опыт, уже знакомый Кушле, — к этому времени у нее было три версии «Кота и Совы»).
