Светлана Рябцева - Дети восьмидесятых
— Почему кажется, что Солнце или Луна всегда идут за тобой? Мы даже проверяли: расходились в разные стороны, а потом опять сходились.
— В часе 60 минут, в минуте 60 секунд, а почему в секунде ничего нет?
— Учёный — это человек, который всё знает. А разве можно всё-всё на свете знать?
— Люди построили заводы с трубами, так? Эти трубы дымят и воздух отравляют, так? Но ведь люди этим воздухом дышат! Получается, что они сами себя хотят отравить?!
Долго зрели умные вопросы в головах моих детей. Много времени прошло, пока они поняли: чтобы задать умный вопрос, надо потрудиться. Надо стать внимательным, наблюдательным. Не глазеть по сторонам, а учиться видеть, замечать противоречия. Не скользить по поверхности явления, а заглядывать вглубь. Этому же кристальному, умному взгляду учит программа Д. Кабалевского по музыке и программа Б. Неменского по изобразительному искусству.
На таких уроках ориентирую ребят на чтение научно-популярной литературы, учу самостоятельно добывать информацию.
Формируются ценностные ориентации: мы поощряем самостоятельное мышление, умные вопросы как результат наблюдений и раздумий и осуждаем и даже высмеиваем «тихое сидение». В этом тоже помогает театр.
Стихотворение Л. Фадеевой «Поведенье».Я весь урок сидела без движенья
И получила «пять» за поведенье.
А кто сидел с движеньем — те «четыре»,
А те, кто дрались, тройки получили.
А Жене «два» поставили в дневник,
Хоть он у нас хороший ученик.
Но весь урок смеялся этот Женя
Над тем, как я сидела без движенья.
Тоже «слоёный пирог». Над чем дети смеются — понятно. А над чем мы, уважаемые коллеги?..
Учимся и культуре спора: ждать, не перебивая, пока дадут слово, внимательно выслушивать речь оппонента, отвечать доказательно и сдержанно, точно формулировать вопросы и ответы.
Такой урок — бальзам для моих бедных ушей, истерзанных совсем другими вопросами. Вспоминаю начало нашей совместной работы.
— Товарищи, сейчас мы выполним следующее задание. Прочитайте упражнение 17.
Далее подробно всё разъясняю. Повторяю для верности. Вроде всё.
— Вопросы есть?
И тут начинается!
— А какое упражнение делать?
— А его писать, да?
— А что, 17-е упражнение писать?
— А что, 17-е упражнение делать, да?
— А писать в тетради, да?
— А какое упражнение делать?
Скажите, пожалуйста, может ли человек ответить на эти вопросы десять раз подряд и при этом остаться в добром здравии?! Казалось бы, ничего особенного, просто дети не поняли. Но беда в том, что дети и не старались понять. И тогда мы разделили вопросы на умные и глупые. Ребята научились видеть грань между ними, сами высмеивали «задавателей» нелепых вопросов. Но предметом моей особой заботы было то, чтобы они, высмеивая отдельные негативные проявления друг у друга, никогда не переходили на личности.
Взаимоотношения в классе мы строили на уважении. Строили с большим трудом, так как жили не в вакууме окружающая среда не была инертной по отношению к нам. Много раз мы подвергались атакам, как спонтанным, так и организованным, с целью сломить, уничтожить. И мы обязаны были не просто устоять и выжить, но и бороться и побеждать.
На лестнице какой-то старшеклассник сбил с ног Алешу Щ., тот сильно ударился головой. А этот акселерат, с восторгом безнаказанности нахамив мне на ходу, помчался дальше.
В туалете рыдает девочка: одноклассники насыпали ей за шиворот опилки.
Старшие обижают малышей — так принято в школе. Их самих тоже били, когда они были маленькими и без-защитными, и теперь они продолжают традицию. Издевательства, унижения, воровство, дикость отношений — всё это считается в школе нормой. Но у моих малышей такие нормы, контрастные нашим, рождали вопросы.
— Скажите, а пионеры и комсомольцы это ведь самые лучшие, правда?
— Конечно.
— Почему же тогда они нас всегда бьют?! Знаете, вот просто идут мимо по коридору и обязательно стукнут или собьют с ног. Так же нельзя!
Что мне ответить?..
Пришлось ввести в обиход новое определение: ненастоящий пионер. Ребята учились узнавать ненастоящих по поступкам, вырабатывали своё к ним отношение. И через театр тоже. На репетициях перед детьми чередой проходят персонажи — носители грубости, жадности, хитрости, нахальства и прочих проявлений безнравственности. У ребят есть бесценная возможность создать как бы черновик жизни: примерить на себя чужое поведение, побывать в шкуре другого человека, умом и душой оценить его позицию, сделать свой выбор на основании наших нравственных норм. Театр — своего рода тренажёр поведения. Здесь идут ежедневные репетиции жизни, моделируются поступки, меняются установки, формируется отношение к людям, к труду, к различным явлениям жизни.
В апреле выступаем на родительском лектории. Программа уже вполне приличная, 10 номеров. Заняты в них 14 человек — крепкое надёжное ядро. Оно втягивает в свою орбиту и остальных. Сейчас все ребята знают все роли, но выступать пока по разным причинам не готовы. Дозревают.
Перед самым началом концерта примчался Антон, весь взмыленный: мама увезла его в центр, а оттуда не могли выбраться — много народу на автобусной остановке, не сесть в автобус. Антон очень переживал, что подведёт нас и ребята его осудят.
— Что ты, Антон, мы же знаем, что ты не подведёшь!
Как же, как же! Я думала, что он по своему фантастическому легкомыслию и по причинам возрастным — ему недавно только 7 лет исполнилось, он в классе самый младший — носится по улицам, а про концерт и думать забыл.
Любопытная деталь: если дети объединены общим увлекательным делом — не игрой в дело, а именно делом, которое нужно другим людям, — у них очень рано появляется хорошее, крепкое чувство ответственности и подвести товарищей становится для них внутренне невозможным.
Вечер состоял из трех частей.
Первая — лекция для родителей по эстетическому воспитанию. Часто этот вопрос понимают очень узко: сходили 10 раз в кино, 2 раза в театр, посетили музей, порисовали, спели «датскую» (т. е. написанную к какой-то дате) песню — всё, можно ставить галочку, отметить выдающиеся достижения в области эстетического воспитания. Эстетика — наука не только о прекрасном, но и о безобразном тоже. Эти понятия диалектически неразделимы. А греческое aisthetikos означает «относящийся к чувственному восприятию». Воспитывать эстетически — это значит в первую очередь развивать чувства, чтобы по крайней мере было чем воспринимать это самое «прекрасное», и развивать не какие попало чувства, а только те, которые возвышают человека, а не разрушают его, как, скажем, зависть или злорадство.
Вторая часть — «резиновый» монтаж. Это такой вид педагогической работы в школе, когда выводят на сцену 10–15 нормальных, живых и неглупых ребят и представляют залу в качестве заводных игрушек, этаких усовершенствованных шарманок.
Делается это следующим образом. За неделю до выступления, а иногда и накануне учительница раздает самым звонкоголосым детям настриженные листочки «со словами». Как правило, слова смысла не имеют, чувства тоже, сляпаны наспех «к подходящему случаю» слегка зарифмованы, но тем не менее звучат громко и высокопарно. Примерно так:
1-й. Родине наш октябрятский…
Все. Привет!!!
1-й. Над всею землей…
Все. Пронесись!!! -
2-й, Во славу былых и грядущих…
Все. Побед!!!
2-й. Утренник, посвященный тридцатилетию организации наших дорогих шефов, стружечно-опилочной фабрики…
Все (на пределе возможного). Начнись!!!
Главное в столь торжественном мероприятии — космический масштаб. Октябрятский привет просто обязан пронестись непременно над всей страной, а может, планетой, а ещё лучше — долететь до Луны. Потом трогательные куколки в белых фартучках и с громадными, больше головы бантами так же звонко и бездумно выкрикивают слова о том, что они в ближайшем будущем собираются полететь в космос, освоить там парочку планет, а на Земле построить с десяток новых городов, ну, на худой конец, заводов с трубами. Все реки, сколько их есть, они повернут вспять. (И ведь повернут!..) И, таким образом, станут похожими на взрослых, с которых они, октябрята, без устали берут пример.
В своем плане воспитательной работы учитель с сознанием выполненного долга ставит галочку. В графе «Эстетическое воспитание». Поразмыслив, заодно и в графе «Патриотическое воспитание». А надо бы написать совсем другое: мы делаем вредное для общества дело, приучая ребят болтать и попусту трепать высокие слова, обозначающие дорогие для нас понятия. Мы не покладая рук учим их гнать показуху, развиваем словоблудие, неразборчивость, безвкусицу. С детства и, возможно, навсегда отвращаемся от поэзии. Здесь же один из приспособленчества и карьеризма: за выступление ведь ещё и похвалят, а как же! Такой молодец: говорил громко, и с «выражением», и ни разу не сбился. А того, кто запинался (на особо бредовых строчках), поругают. Вот и готовы «ценностные ориентации».
