Алан Уотс - Книга о табу на знание о том, кто ты
Таким образом, в течение тысячелетий история человечества является удивительно бессмысленным конфликтом. Ведь как бы люди ни старались, их жизнь остаётся великолепно поставленной драмой, в которой триумфы чередуются с поражениями. И всё это потому, что здравый смысл упорно отказывается признать, что Чёрное не может существовать без Белого. Возможно, никогда ещё в истории мира ничто не шло в никуда с таким обилием восхитительной суеты. Как и в том случае, когда Труляля и Траляля согласились соперничать друг с другом, существенной деталью Игры в Чёрное-и-Белое остаётся тщательно скрываемый заговор между противоположностями, согласно которому они прячут своё единство и стараются выглядеть как можно более различными. Это напоминает настолько хорошую постановку поединка на сцене, что зрители невольно начинают верить в то, что видят реальную схватку. За кажущимися различиями всегда сокрыто их глубинное единство, которое Веданта называет Абсолют, Один-Без-Второго. В этом учении Высшая Реальность является одновременно тем, что есть, и всем, что есть. Более того — Она спряталась в тебе так, что ты её пока не видишь.
Но если это фундаментальное единство индивидуального «я» и всего мира человека и Вселенной реально, как могло случиться, что наше поверхностное сознание даже не догадывается об этом?
Глава III.
КАК БЫТЬ ИСКУСНЫМ ПРИТВОРЩИКОМ
Итак, кот уже выпущен из мешка. Тайные сведения оглашены во всеуслышание, и ты теперь знаешь, что тебя разыграли. Тебе сказали, что ты «пришёл в этот мир» для того, чтобы некоторое время пожить в нём в мешке из кожи. И ты настолько поверил в эту мистификацию, что до сих пор притворяешься «всего лишь маленьким я». Но в действительности ни одна из вещей во Вселенной и ни одно из событий, происходящих в ней, неотделимы от всего сущего. Таким образом, единственно реальные Ты и Я — это Целое. По этой причине оставшаяся часть книги будет попыткой сделать это столь очевидным, что ты не просто поймёшь это на словах, но и почувствуешь, что так оно и есть. Первым шагом к такому осознанию является как можно более ясное понимание того, как вся эта мистификация началась.
Прежде всего мы должны разобраться с особенностями и характером самого розыгрыша. Я уже не один год пытаюсь выяснить, как люди чувствуют и осознают существование своей личности — какие конкретные переживания они ассоциируют со своим «я».
Лишь некоторые люди, по-видимому, пользуются этим словом для обозначения своего физического организма. Высказывание «Я обладаю этим телом» распространено гораздо шире, нежели высказывание «Я являюсь этим телом». Мы говорим о «своих» ногах точно так же, как и о «своей» одежде, ведь мы убеждены, что «я» не претерпевает никаких изменений даже в том случае, когда ноги приходится ампутировать. Мы говорим: «Я разговариваю, я иду, я думаю и (даже!) я дышу». Но мы не говорим: «Я формирую свой скелет, я отращиваю ногти или я обращаю кровь». Мы склонны использовать слово «я» для обозначения чего-то внутри тела, но, по существу, к телу не относящегося. Ведь большая часть процессов, протекающих в теле, происходит так же независимо от «я», как и внешние события. Таким образом, получается, что слово «я» мы используем для обозначения центра волевого поведения и сознательного внимания, хотя при этом мы не всегда последовательны. Дыхание, например, лишь отчасти подчинено нашей воле. Кроме того, мы говорим: «Я болел, я видел сон и я уснул» так, будто в этих случаях речь идёт о наших собственных действиях. Однако никто не сомневается в том, что всё это в действительности случается с нами непроизвольно.
И в то же время «я» обычно связывают с каким-то местом в теле, хотя разные люди говорят при этом о разных местах. В некоторых культурах принято считать, что «я» локализовано в области солнечного сплетения. Среди китайцев, например, распространено мнение, что син — ум-сердце или душа находятся в центре груди. Но большинство людей Запада склонны считать, что их эго живёт в голове, тогда как все другие члены тела болтаются в пространстве вокруг этого центра. Им кажется, что эго пребывает внутри головы сразу же за глазами и где-то между ушами. Это можно себе представить следующим образом: под сводом черепа сидит оператор в наушниках и наблюдает за телеэкранами, которые подключены к глазам. Перед ним находится огромная панель с приборами и переключателями, с помощью которых можно приводить в действие различные части тела. Информация со всего тела поступает на эту панель управления. Глядя на неё, оператор судит о том, ведёт ли тело себя так, как он хочет.
Этот человечек «видит» то, что открывается нашим глазам, «слышит» звуки, «чувствует» наши настроения и «переживает» события, в которых мы участвуем. Но это описание явно содержит избыточные детали, потому что видение того, что открывается нашим глазам, — это просто видение, слышание звуков — это просто слышание и т. д. Очень частое использование подобных многословных конструкций в нашей повседневной речи свидетельствует о том, что большинство людей отделяют себя от своих мыслей и переживаний. Всё это становится ещё увлекательнее и запутаннее, когда мы задаёмся вопросом, имеет ли наш человечек у себя в голове ещё одного оператора, и так до бесконечности!
Жил да был молодой человек. Он сказал:
«Хотя кажется мне, что я знаю, что знаю,
Что бы я хотел увидеть, так это:
Есть ли „я“, которое знает „меня“,
Когда я знаю то, что я знаю, что знаю.»
Одной из самых важных частей оборудования, которым пользуется человечек, являются средства запоминания и хранения информации. Речь идёт о тех сведениях, с которыми он постоянно «сверяется», чтобы знать, как правильно интерпретировать сигналы, поступающие от органов чувств, и как следует реагировать на них. Без этой части оборудования у него не было бы чувства постоянства — он не мог бы знать, что является тем же самым оператором, которым был несколько секунд назад. Хотя воспоминания и являются гораздо более изменчивыми и ненадёжными источниками информации, нежели фотоснимки или магнитные ленты, их наполнение составляет неотъемлемую часть деятельности эго. Благодаря воспоминаниям нам кажется, что «я» — то есть мой человечек внутри головы — представляет собой нечто намного более постоянное, чем окружающая обстановка. Может показаться, что сознательная личность — это раз и навсегда установленное зеркало, которое отражает происходящие с человеком события. Это в свою очередь усиливает чувство изолированности человека и его убеждённость в том, что личность меняется намного медленнее, чем внешние события и внутренние эмоции. В результате создаётся устойчивое впечатление, что «я» — это независимый наблюдатель происходящего. Однако не следует забывать: воспоминания во многом подобны вихрям. Нам кажется, что сознательное внимание считывает их точно так же, как компьютеры считывают данные магнитных дисков или других носителей информации. Но в действительности память — это устойчивая структура движения, скорее напоминающая вихрь, а не какую-то неизменную сущность — подобную зеркалу, восковой дощечке или листу бумаги. Если воспоминания хранятся в нейронах, у нас нет никакой возможности стоять в стороне от потока событий, потому что сами нейроны являются неотъемлемой частью этого потока, который охватывает всё происходящее вне и внутри тела. В конце концов твои нейроны — это часть моего внешнего мира, а мои — часть твоего! Всё наше внутреннее является внешним, частью этого физического мира. Но в свою очередь всё внешнее не обладает цветом, формой, весом, температурой и движением без наших «внутренностей», которыми являются мозг и нервная система. Мир наделён всеми этими качествами только по сравнению к мозгу, который в свою очередь является его частью.
Куда бы люди ни помещали своё эго и в какой бы мере они ни отождествляли его со своим физическим телом, почти всегда их мнения сходны в том, что «я» человека не выходит за пределы его кожи. У Шекспира король Джон говорит о себе Губерту: «В стенах этой плоти пребывает душа, почитающая себя твоим должником» («Король Джон», 3. 3). Кожа всегда рассматривается как стена или грань, которая явно отделяет человека от окружающего мира. И это несмотря на то, что она пронизана микроскопическими порами, поглощающими воздух, и многочисленными нервными окончаниями, дающими нам сведения о происходящем вокруг. Кожа не только информирует нас о мире, но и даёт миру сведения о нас: это не просто барьер, это ещё и мост. Тем не менее мы глубоко убеждены в том, что за пределами «стен этой плоти» находится враждебный мир, которому почти нет до нас дела. И поэтому мы вынуждены тратить огромные усилия на то, чтобы влиять на него, привлекать его внимание либо добиваться изменения его отношения к нам. Мы знаем, что мир был до нашего рождения и будет продолжать существовать после нашей смерти. И поэтому нам кажется, что мы живём в нём временно, в роли его незначительных фрагментов, в полном одиночестве и отрыве от других.
