Мацей Стрыйковский - О началах, истоках, достоинствах, делах рыцарских и внутренних славного народа литовского, жмудского и русского, доселе никогда никем не исследованная и не описанная, по вдохновению божьему и опыту собственному. Часть 1
Вторая причина
Так Палемон или, возможно, Либо, князь славный,
Заселил прусские берега и жмудские порты народа давнего,
Потом в Литве, в Лифляндии соединился с готами.
Расстались итальянцы с римской роскошью,
Вероятно, уходя от тиранства Нерона сурового,
Или из-за возмущения Италии Атиллой,
Или из-за невзгод внутренних в те северные страны,
Или голодной засухой были заброшены.
Если же из-за Нерона, это вероятно,
Суровость которого была выше других, [26]
Ибо матери собственной тело распорол, желая знать, где лежал,
Сенеку, учителя своего, к тому же в ванной зарезал.
Рим приказав зажечь, и, смотря на это, наслаждался
Приятелей, родню, всех истребил, убил.
Петра и Павла убил, верных, преследуя,
Рим уничтожил, дворец свой, большой строя.
Другие несносные тиранства мерзкие плодил,
Из-за которых не один дворянский дом уходил.
Палемон, родственник его, тоже должен был так учинить,
Из отчизны милой из-за тирана уйти.
Третья причина
И если из-за Аттилы, и это тоже может быть,
Который всю Европу с гуннами покорил неистово,
Из Татарии, из Угры – страны, которая в Москве лежит,
Придя, занял Венгрию, и счастье с ним бежит:
После троекратных побед над императором Марцианом,
И у Матернуса, разрушая, все портил,
Тракию, Ахаю и Македонию,
Разрушил Сербию, Словакию, Боснию и Болгарию.
И с Эцием римским, и с Теодориком
Визиготским бой повел кровавым строем.
Где сто восемьдесят тысяч мужей погибло
С обеих сторон, даже озеро кровью в полях пылало.
Потом французские города вширь и вдоль завоевал,
И земли над Балтийским морем честь ему воздали
Алетаны, ортманы, оландры с цымбрами,
Фризы, морины, саксонцы (Sasу), поморцы с пруссами.
Гиуле, гетмана своего, под Кольно отправил,
Который лагеря свои на четверых расставил,
И так добывал города, днем и ночью штурмуя,
Деревни, волости до нитки опустошая.
В то время Этереус, сын короля английского, начал [26v] хлопотать о браке с Урсулой, британского короля единственной дочерью, послав со словами великой страсти послов к ее отцу. Тот не знал, какой ответ следует дать, и Урсула его с печалью и заботой убеждала, чтобы дал французам мир, обручив ее с Этереусом, говоря, что было на то явление Божье, в котором велено ей было не отказываться от этого брака, но чтобы были ей даны до этого еще три свободныхг ода, чтобы осуществила свой обет: пойти в Рим, имея при себе десять тысяч девушек. И при этом она так того добивалась, чтобы и отец, и Этереус, жених ее, вместе старались найти для нее десять девушек особой чистоты и достоинства, и каждая из них чтобы имела при себе тысячу девушек, и чтобы сама Урсула также имела тысячу, и все чтобы были особенной добродетели и чистоты. Послы, получив от отца Урсулы такой ответ, радостно отправились в обратную дорогу.
Так тогда Этереус и британский король, отец Урсулы, собрав, согласно уговору, нужное число девушек, дали их Урсуле в компанию. Она, приняв столь солидную компанию и снарядив одиннадцать больших судов и другие вещи приготовив, на дорогу столь далекую нужные, пустилась морем из Британии вплоть до того места, где Рейн в море впадает, где сейчас часть Голландии находится. Отткуда, двигаясь против течения, рекой прибыла в Кельн Агрипину, к большой радости мещан, и из Кельна в Базилию. Там, оставив корабли и другие вещи, шла пешком в Рим. Она, обойдя потом и осмотрев все места в Риме, как обещала, возвратилась в Базилию, а папа Цырыяк проводил ее с большим почетом. Тогда, сев в Бразилии на корабли, Рейном, рекой, съехала вниз до Кельна. Там же вышла на берег неприятеля, опасности не ожидая и думая, что все так же безопасно [27], как и было раньше. Когда к городу начала приближаться, внезапно венгры ее со всех сторон окружили и со всеми девушками жестоко убили.
Так эта благородная девушка с Этереусом, женихом своим, который узнав, что Урсула назад едет, с матерью и сестрой Флорентиной, и с некоторыми епископами, в Кельн навстречу к ней поехал, и с тем Цырыяком, папой, и со всеми девушками с корабля сошла, и чистоту свою Христу, настоящему жениху девственности, пожертвовала. Кости этих девушек лежали в Кельне, а потом их кости в большой склеп были положены. Этой историей потому речь прервал, потому что в литовских старыхлетописцах (хочу сказать баснописцах) о завоеваниях Аттилы, избиении этих одиннадцати тысяч девиц и причинах прихода итальянцев с Палемоном в Литву лишь как бы сквозь сон, вспоминают. Потому я как бы inter parentes сам изложил.
В Венгрию завернув, Буду перебил,
Брата, что Сикамбрию по своему имени именовал.
Буда, которую сейчас, однако, Будзином зовут,
Над которой (ах, венгры) турок сейчас головой стоит.
Затем мощью огромной в Италию отправился,
Стирию, Каринтию, Истрию саблей порубил.
Далмацию с городами погромил, с селениями.
Кто назовет убитых? Кто посчитает потери?
А когда в Аквилей с лагерями шел,
Гетман римский с войсками дорогу преградил.
Аттила его отряды итальянские посек, поубивал,
Еще Валентиниан, цезарь, трижды делался хромым,
Оттуда венеты, будучи рода троянского,
Населили острова моря Адриатического,
Где Венецию, город славный, построили,
Другие также, как могли, здоровье сохранили.[27v]
Потом Аквилию осадил большой силой,
Разрушив и спалив близ фольварков волость большую.
Много времени под стенами провел, силой ее добывая,
И штурмы регулярно хитрые обдумывая.
А что так мощна была, уж начал было отходить,
Но его аист своим гаданием вернул,
Который из города вынес детей голых своих,
Видя будущее падение города от венгерского оружия.
Аттила, сейчас же своих усилив,
И из седел огонь вокруг стен разведя,
Ломал стены и после многих штурмов, взял город.
После этого Таруис, Верону взял и Конкордию,
Мантую, Бергом, Кремону, Фереш и Бриксию,
Вицентию, Ровенну, Тицин, Плацентию,
Мейлан, Падую, Мутину, Парму, Апулию.
Так почти всю итальянскую землю завоевал.
Итальянец: «O Diо! O Diо!» каждый кричал.
Другие: «La dоna nоstra!» – крича, убегали,
А венгры: «Bеstе frеnk» – бьют, догоняя.
А когда к Риму шел, Лев папа святой,
Отвел его умысел злой, на такое [завоевание] направленный.
После этого назад повернул, разоряя и убивая,
И не один при этом жался, грядущую чуя тревогу.
Палемон, который тоже отдыха хотел, как и другие,
(Кто, будучи в состоянии, не спасается, сам виноват)
Мог, избегая тревоги, в эти северные земли
Завести долгим путешествием итальянского дворянства племя.
Пишется в старой истории о делах Аттиловых, что Гардерик, король гепидов, очень богатый и воинственный, а для достойных дел славный, с Аттилой по- приятельски [28] в подчинении во всякой нужде бывал. Мужественно и удачно с гепидами своими в походах как во Францию, так и в Италию и Тракию участвовал, как и в той битве, которую имел Аттила с Эцием римским. Так пишут, что Валамир, или Владамир, на правом крыле с остроготами восточными (которые были из тех стран, где сейчас Волынь, а Острог сегодняшних князей Острожских – если можно верить мнению – главным городом их был) на Эция римского и римские ряды меткое острие направлял. Также и Гардерик, король гепидов, Теодорика и визеготов мужественно направлял, и так что – как история рассказывает – сто и восемьдесят тысяч мужей пало.
А гепиды, будучи с готами воинственными одного вида, которые из Скандии северной до Сармации европейской плыли, были, без всякого сомнения, предками народа литовского. Часть их в Пруссии осталась, над морем, с которыми долго крестоносцы войну вели, пока их не искоренили. У них королем был первый, как говорили, Веденуто. Другие, где сегодня Жмудь, Литва и Латвия, в пустошах осели. Другие, как ятвяги, на Запад потянулись, у Подляшья родину себе выбрали. А другие на юг до полей дошли, где там размножались, и половцами, от полевого местопребывания, были названы.
Так эти гепиды, предки литовцев, как народ воинственный, хищный и разбоем жить приученный, добровольно с королем своим Гардериком к Аттиле, как к королю воинственному, пристали. Также Валамир, или Владимир, это имя по-русски означает «владеющий миром», остроготов, на восток солнца живущих, король, где сейчас волынские княжества, при Аттиле с рыцарством забавлялся. Еще нашел в истории литовской, имея желание более основательно дела литовские изучить, что Аттила, дабы мог знать, что в разных странах делается, поставил в [28v] четырех местах почты или подводы, одну в Кельне, что зовут Агрипиной, другую в Ядере, городе Далмацком, третью в Литве, четвертую у реки Танаис. Из этих мест со всего мира вести, через упомянутые почты, в Сикамбру к нему приносились, а он всех знакомил со своей волей. Тут уже упоминалось, что в Литве тоже имел свою почту, знать, что тогда уже литовская земля была гражданами населена, при Аттиле, вгоду 418.
