Борис Акунин - Ордынский период. Голоса времени
Тэмужин и Жамуха отошли от Талхун арала и двинулись в направлении Хорхонаг жубура. Торил-хан же пошел по северному склону Бурхан халдуна, прошел через Ухуртскую рощу, через урочища Гацурт субчид и Улиастай субчид, охотясь по пути на зверя, и воротился так в Черную рощу, что на реке Тола.
Сказ о том, как Тэмужин и Жамуха дважды скрепили свое побратимство
Тэмужин и Жамуха пришли и сели вместе в Хорхонагской долине. И вспомнили они, как андами-побратимами стали, и уговорились впредь крепить дружество меж собою. А подружились они давно – тогда Тэмужину было одиннадцать лет. Подарил тогда Жамуха Тэмужину альчик, сделанный из лодыжки косули, а Тэмужин ему – литой альчик. И играли они вдвоем в кости на льду реки Онон и стали называть друг друга андами-побратимами.
А на следующий год весной забавлялись они стрельбой из лука-алангира[57]. И подарил тогда Жамуха Тэмужину свистящую в полете стрелу, склеенную из рогов годовалого теленка с проделанными в них отверстиями, а Тэмужин отдарил его стрелой с наконечником, вырезанным из можжевельника. Вот и весь сказ о том, как Тэмужин и Жамуха дважды скрепили побратимство свое.
Свистящие наконечники стрел
И вспомнили они слова прародителей своих:
«Коли люди сошлись,
Коль они – побратимы,
Друг о друге заботы
Им необходимы.
Коли служат друг другу
Опорой надежной,
То и дружбу их
Люди зовут непреложной».
И поклялись они снова в дружбе вечной, и жаловали побратимы дары друг другу. Тэмужин опоясал Жамуху златым поясом из доспехов Тогтога бэхи мэргэдского и даровал еще анде буланого жеребца ворога их Тогтога. А Жамуха опоясал Тэмужина златым поясом из доспехов Увас мэргэдского Дайр усуна и еще пожаловал анде любимого белого рысака ворога их Дайр усуна. И когда поклялись они вновь в дружестве своем,
У подножья горы Хулгар хун
В Хорхонаг жубурской долине
Под раскидистым деревом праздник
Устроили побратимы.
Были пляски, веселое пенье…
Души их обрели единенье.
И еще они больше сдружились,
В ночь – одним одеялом укрылись.
И прожили Тэмужин и Жамуха бок о бок в дружбе и согласии год и половину другого, и сговорились они однажды удалиться от тех мест. И тронулись они в путь в шестнадцатый день первого летнего месяца – в день полнолуния. И ехали они вдвоем впереди всего обоза, и сказал тогда Жамуха Тэмужину:
«Пусть наши табунщики
Осядут в предгорье,
Пасут табуны.
Согласен ли ты?
А пастухи
Станут стойбищем в долине реки,
Пасут на приволье овец.
Что скажешь в ответ?»
Но не уразумел Тэмужин слов Жамухи и не ответил анде ничего. И поотстал Тэмужин от Жамухи и, дождавшись середины обоза, приступил к матушке Огэлун и молвил:
«Анда Жамуха мне сказал:
«Пусть наши табунщики
Осядут в предгорье,
Пасут табуны.
Согласен ли ты?
А пастухи
Станут стойбищем в долине реки,
Пасут на приволье овец.
Что скажешь в ответ?»
Не уразумел я этих слов и не ответил анде ничего. К тебе пришел вот за советом».
Не успела матушка Огэлун и слово молвить, как Бортэ ужин воскликнула: «Об анде Жамухе говаривали люди: все очень скоро приедается ему. Теперь, видать, пришел и наш черед: мы опостылели ему, пожалуй. И давеча он намекал тебе об этом, не иначе. Раз так, не будем останавливаться здесь, ночь проведем в пути, от анды Жамухи подальше откочуем».
И согласились все с ее словами и, не оставшись с Жамухой, ночь провели в пути. А путь их шел через тайчудские кочевья. И убоялись недруги-тайчуды Тэмужина и в ту же ночь откочевали к Жамухе. Наши ратники подобрали в кочевье близкого тайчудам племени Бэсуд отставшего от своих малого отрока по имени Хухучу и отдали его на воспитание матушке Огэлун.
Рассказ о возведении Тэмужина на ханский престол
Всю ночь провели они в пути, а утром, когда рассвело, узрели многих пришедших к ним людей других племен. Следуя за Тэмужином всю ночь, пришли три брата из племени Жалайр – Хачигун тохурун, Харахай тохурун и Харалдай тохурун с подданными своими. Из племени таргуд пришел Хадан далдурхан с пятью братьями и всеми их людьми. Сын Мунгэту хиана Унгур привел с собой своих подданных – людей из родов Чаншигуд и Баягуд. Пришли братья Хубилай[58] и Хутус из племени Барулас. Пришли братья Жэтэй и Доголху чэрби[59] из племени Мангуд. Выделяясь из племени Арулад, пришел и присоединился к Борчу его сородич – Угэлэ чэрби. Выделяясь из племени Урианхай, пришли и воссоединились с Зэлмэ его младшие братья – Чахурхан и Субэгэдэй-батор[60]. Из племени Бэсуд пришли братья Дэгэй и Хучугэр. Из племени Сулдус пришли братья Чилгудэй, Тахи и Тайчудай. Сэцэ домог из племени Жалайр пришел вместе со своими сыновьями Архай хасаром и Бала. Из племени Хонхотан пришел Суйхэту чэрби. Из сухэхэнцев пришли Жэгэй и сын Хонтахора – Сухэхэй жэгун. И пришли еще Цаган-Ува из племени Нэгудэй, Хингияадай из племени Олхунуд, Сэчигур из племени Горлос, Мучи-будун из племени Дурбэн. Из ихирэсов пришел Буту, который намеревался здесь стать зятем. И пришли еще Жунсо из племени Ноёхон, Зурган из племени Оронар, Суху сэцэн с сыном Харачаром из племени Барулас. И пришел старик Хорчи усун из племени Барин, и привел он за собой Хухучоса и Мэнэн Барина; их люди составили один курень.
И, приступив к Тэмужину, Хорчи молвил: «От женщины одной мы с Жамухою родословную ведем; той самой женщины, которая беременной святому Бодончару повстречалась и в дом его была женою введена.
Из чрева одного мы вышли,
И родственные чувства крепко связывали нас.
А коли так, никак нельзя мне было от Жамухи уйти и отделиться. Но я имел одно видение: как будто красная корова к нам прибилась, и ходит та корова кругом Жамухи; его бодает, юрту на телеге норовит снести; да ненароком рог себе сломала.
«Отдай мой рог!» – мычала однорогая корова, и в Жамуху из-под ее копыт земля летела. Вдруг вижу: впряжен комолый рыжеватый вол в телегу с главной юртою на ней; тот вол дорогой проторенной идет за Тэмужином вслед, мычит; и вот что я в мычанье том услышал:
«Всевышний Тэнгри и Мать-Земля навечно порешили:
Быть Тэмужину владыкою державы Всех Монголов».
Такое я имел видение, и истинно сейчас вам это говорю. Скажи мне, Тэмужин, коль станешь ты владыкою державы, меня чем осчастливишь ты за это предвещание мое?»
И сказал Тэмужин ему в ответ: «Коль я и впрямь владыкою державы стану, тебя ноёном-темником[61] поставлю!»
Но Хорчи возражал Тэмужину: «Да разве этим осчастливишь ты меня, предвестника твоих великих государевых деяний?! Поставь ноёном-темником меня, а сверх того дай волю выбрать тридцать дев прекрасных и всех их взять в наложницы себе. И, наконец, пообещай мне слушать со вниманьем все, что ни изреку я впредь!» Так старец Хорчи Тэмужину молвил.
И еще пришли к Тэмужину Хунан и прочие люди из племени Гэнигэс и куренем единым сели. Пришел Даридай отчигин[62]; он и люди его одним куренем сели. Пришел Мулхалху из племени Жадаран. Унжин из племени сахайт пришел и стал куренем одним.
Удалившись от Жамухи, Тэмужин пошел и сел в местности Айл харгана, что на речушке Химурга горхи. В ту пору за ним последовали многие, кои отделились от Жамухи: одним куренем – Сача бэхи и Тайчу, сыновья Сорхату журхи из племени Журхи[63]; одним куренем – Хучар бэхи, сын Нэхун тайши[64]; одним куренем – Алтан отчигин, сын Хутула-хана[65].
И откочевали тогда Тэмужин и люди, последовавшие за ним, от Айл харгана, пошли и сели в местности Хар зурхний Хух нур, что на речушке Сэнгур горхи.
Алтан, Хучар и Сача бэхи, сговорившись, приступили к Тэмужину и молвили:
«На ханский престол возведем мы тебя и,
Как с врагами пойдем воевать,
Будем мы впереди скакать,
Юных дев и красивых жен
Станем мы забирать в полон.
Ставки вражеские захватим,
Все имущество заберем,
Пред тобой,
Тэмужин, разложим.
Хан, тебе его поднесем.
Войною
Мы пойдем на чужаков
И полоним их жен. А рысаков
К тебе в табун пригоним —
Отличные у иноземцев кони!
Мы будем быстрых антилоп стеречь,
Хан Тэмужин державный,
Чтобы тебя на славу поразвлечь
Охотою облавной.
Ко времени твоей охоты ханской
На антилоп лесных
Их выследим мы и как можно ближе
К тебе подгоним их.
Степных джейранов
В стадо соберем,
Чтобы держались
Тесным табуном.
Так утесним их,
Чтоб они, бедняжки,
Толкались, терлись
Ляжками об ляжки.
А если кто
В час жаркого сраженья
Не выполнит
Твое распоряженье,
Примерным
Наказаньем проучи:
С имуществом,
С женою разлучи.
Карающий
Пусть будет волен меч
И голову повинную
Отсечь.
В дни мира
Если кто-нибудь из нас
Не выполнит
Разумный твой указ,
Да будет он
Всех подданных лишен —
Аратов-смердов,
И детей, и жен;
Ослушника
В пустыню прогони —
Пусть там влачит
Безрадостные дни».
И, молвив клятвенные эти речи, нарекли они Тэмужина Чингисханом и поставили ханом над собой[66].
