Эдуард Фукс - Секреты женщин Ренессанса
Если в приведенном Флёгелем примере это средство оказалось успешным, то ему можно противопоставить бесчисленное множество других случаев, когда оно оказывалось бесполезным. Очень часто даже и самые почтенные женщины хладнокровно шли навстречу опасности быть принятыми за проституток. И в особенности в тех случаях, когда уступленная проституткам привилегия касалась чрезмерного декольте.
Те же причины, которые привели к локализации проституции, привели очень скоро и к регламентации этих бирж любви. Очень рано встречаются уже и так называемые «регламенты публичных домов». Древнейшие, подлинность которых не подлежит сомнению, восходят к XII веку. Эти порой весьма пространные постановления представляют самый важный и самый поучительный источник для истории проституции, так как содержат самые ценные сведения о ее характере. Помимо многих других данных они вскрывают нам особые потребности известных городов, размер платы за посещения и их время и далее те особые неудобства, против которых ополчались или которые хотели устранить.
К числу самых интересных и подробных таких регламентов, сохранившихся до нас, принадлежит «устав женского дома в Улеме». К сожалению, этот ценный документ слишком пространен, чтобы можно было привести его здесь целиком. Мы ограничимся поэтому небольшой выпиской. Уже второй пункт, исполнение которого содержатель дома подтверждал под присягой перед бургомистром и советом, чрезвычайно поучителен:
«Во-вторых, пусть он присягнет, что будет содержать свой дом в порядке и снабжать его хорошими, опрятными и здоровыми женщинами и что он никогда не будет иметь менее четырнадцати, если же он лишится одной из них вследствие болезни или по какой-нибудь другой причине, то обязан в течение месяца возместить их другой или другими опытными, опрятными и здоровыми женщинами так, чтобы не уменьшалось вышеозначенное число четырнадцать».
Из этого пункта явствует, что спрос на проституцию был весьма велик. Требуется не менее четырнадцати женщин, чтобы удовлетворить спрос на любовь, и потому их число никогда не должно быть меньше. Кроме того, они обязаны быть годными, опрятными и здоровыми. Видно, что ульмские бюргеры требовали за свои деньги хороший товар!
Годность к любви является требованием, которое очень часто повторяется. Под этим словом подразумевали прежде всего соответствующий возраст. Во многих таких постановлениях содержателю прямо запрещается принимать очень молодых девушек, хотя, впрочем, возраст никогда точно не определялся: исходили из соображений «способна ли она уже к любви», из соображений индивидуального развития… Подобные указания интересны еще потому, что подтверждают частые сообщения хроник, что в «женских домах» было много совсем юных девочек. Из этого факта следует выводить не то, будто существовал недостаток во взрослых проститутках, а то, что хозяева заведений стремились удовлетворять требования всяких посетителей, даже и развращенных сладострастников.
В концессии, данной вюрцбургскому содержателю дома терпимости Мартину Гуммелю в 1444 году, подробнее указаны все признаки «годности»: «Содержатель дома не должен иметь в них беременных женщин… А если у него найдется девочка слишком молодая, то ее следует наказать розгами и изгнать из города под страхом смерти, пока она не достигнет нужного возраста!». Итак, бедная жертва еще награждалась розгами! Подобно тому как хозяину заведения было воспрещено принимать слишком «юных дочерей» для потехи развращенных гостей, так не имел он и права принимать замужних. Подобное запрещение мы встречаем повсюду: во Франции, Англии, Германии. Не менее часты, однако, и сообщения о том, что запрещение это нарушалось и что все большее количество замужних женщин тайком служили в домах терпимости, в особенности когда собирался имперский съезд или в городе находилось много войска, так что не грозила особая опасность разоблачения. Что же касается закона, в силу которого в «женские дома» принимались только уроженки других местностей, то он касался исключительно небольших городков. Небольшой объем города и родство большинства тамошних семейств объясняют в достаточной степени это постановление.
У нас очень мало положительных данных о посещении таких заведений молодежью. Из того факта, что среди разнообразных пунктов, исполнение которых было для содержателя обязательно под присягой, часто встречается и параграф о запрещении входа в такие заведения мальчикам, можно с уверенностью заключить, что подобные случаи бывали, и, очевидно, нередко.
Время посещения также регламентировалось уставом.
Во Франции для этого предназначались часы от восхода до захода солнца. После захода солнца уже нельзя было ни войти, ни выйти из такого дома. В Голландии и Англии заведения должны были быть закрыты по воскресеньям. В одной английской хронике говорится по поводу этих разнообразных пунктов: «В заведениях не должно быть замужних женщин, а также женщин, страдающих каким-нибудь серьезным недугом. Так же точно было запрещено открывать их по воскресеньям, обычай, до сих пор сохранившийся у благочестивых кальвинистов Голландии. Вывески не вывешивались, а писались на стенах, часто над ними красовалась кардинальская шляпа».
Бок о бок с этой регламентацией проституции со стороны властей стояла цеховая организация самих проституток, при помощи которой они отстаивали и защищали свои права. Воздействие этой организации ясно сказывается в разных пунктах устава, носящих социальный характер, говоривших об уходе за больными и ограничивавших права и претензии хозяев. Так, например, проститутка имела право в известное время не принимать мужчин; далее, ее нельзя было насильно удерживать в заведении, наконец, у нее была и некоторая защита против чрезмерной эксплуатации хозяина.
Все эти социальные меры, развитые, между прочим, подробно и в вышеупомянутом ульмском уставе, по всем вероятиям, объясняются именно организацией самих проституток, то есть коллективным и серьезным протестом тех, кто лучше всех знал, в какой защите нуждалась проститутка.
При помощи своей организации «честные девки» вели еще другого рода борьбу, а именно в интересах нравственности, против нечестной конкуренции на рынке любви. Они хотели, чтобы тайные проститутки не портили им дела, не сбивали цен, не отнимали у них из-под носа клиентов. Мужчины, по их убеждению, были обязаны посещать только «честных девок», только «женский переулок». Они поэтому систематически доносили на тайных городскому совету, прося его «во имя Господа и милосердия» подвергать их наказанию за то, что те отнимали у них хлеб. Уже Ганс Розенплют говорит в одной из своих масленичных пьес о таких жалобах «честных девок».
«Публичные женщины жалуются на то, что их пастбище стало слишком ограниченным, что тайные проститутки и прислуга отбивают у них корм. Они жалуются также на монахинь, которые умеют так ловко веселиться. Когда последние пускают себе кровь или купаются, так уж непременно в присутствии приглашенного дворянчика Конрада».
Не ограничиваясь одними жалобами, борьба против тайных конкуренток и домашней прислуги переходила порою в побоище. Такое исторически достоверное общее выступление проституток описывается, например, в хронике нюрнбергца Генриха Дейкслера: «1500 год. Item в тот же день, 26 ноября. Вышло из женского дома восемь публичных женщин и пришли к бургомистру Маркгарту Менделю и сказали, что в таком-то месте города находится целое заведение тайных проституток и что хозяйка впускает в одну комнату холостяков, в другую женатых и позволяет им заниматься всякими глупостями днем и ночью. Изложив все это, они просили бургомистра позволить им выгнать всех проституток и разрушить заведение. Он позволил им, и вот они штурмовали дом, разнесли дверь, опрокинули печи, разбили стекла в окнах, каждая брала что-нибудь с собой. Птички же все выпорхнули, и потому те страшно избили старуху хозяйку».
Дело не ограничивалось этим случаем. Пять лет спустя публичные женщины повторили свою выходку. Такое весьма далекое от парламентаризма сведение счетов между солидарными «честными девками» и тайными проститутками, или так называемыми Bonhasinen (вольные проститутки. – Ред.), встречается, впрочем, не только в Нюрнберге, но и в других местах.
Как бы ни была велика и своеобразна терпимость, с которой Возрождение относилось к проституции, оно не исключало того, что одновременно раздавались и резкие протесты против нее.
Вероника Франко (1546–1591) – венецианская куртизанка и поэтесса эпохи Возрождения
В самом деле: моралисты-проповедники не переставали ни на минуту громить проституцию. Они беспрестанно изображали ее самыми мрачными красками как источник всех зол, как глубочайшую пропасть ада, в какую только может упасть женщина или мужчина. Противоречие между практикой и теорией – надо заметить, что как в теории, так и в практике господствовало одинаковое единодушие, – было, разумеется, велико, но оно отнюдь не неразрешимо. Оно обусловлено тем обстоятельством, что грандиозная экономическая революция совершалась в рамках мелкобуржуазного общественного строя. Постоянное столкновение двух таких противоположных сил должно было неизбежно привести к резкому противоречию между теорией и практикой.
