А. Мелехин - Ордынский период. Лица эпохи
Принимая во внимание это высказывание Чингисхана, кажутся вполне обоснованными выводы российских ученых Г. В. Вернадского и Н. С. Трубецкого в отношении доктрины «всемирного единодержавия» Чингисхана. Рассуждая о главной цели «грандиозной концепции универсальной империи» Чингисхана, Г. В. Вернадский писал: «Именно имперская идея стала отличительной чертой ведущего монголов вперед духа завоевания… Монгольские императоры вели свои войны с очевидной целью достижения всеобщего мира и международной стабильности. В случае достижения этой цели, ценой безопасности человечества становилось постоянное служение государству каждого и всех; это должно было установить порядок жизни и социального равенства». Н. С. Трубецкой, в своих трудах уделявший большое внимание изучению «идеологической основы царства Чингисхана и идейной сущности его государственной теории», видел свою задачу в том, чтобы «уничтожить то совершенно неправильное представление о Чингисхане как о простом поработителе, завоевателе и разрушителе, которое создалось в исторических учебниках и руководствах главным образом под влиянием одностороннего и тенденциозного отношения к нему современных ему летописцев, представителей разных завоеванных им оседлых государств. Нет, Чингисхан был носителем большой и положительной идеи, и в деятельности его стремление к созиданию и организации преобладало над стремлением к разрушению».
Оплакивание правителя. Иллюстрация из исторического сочинения на персидском языке «Джами ат-таварих» Рашид ад-Дина. Начало XIV века
Реализовать задуманное Чингисхану было не суждено; он умер в самый разгар претворения в жизнь своей доктрины «всемирного единодержавия» – тэнгэризма. Его преемники, Великие ханы «золотого рода» Угэдэй, Гуюг, Мунх и Хубилай, продолжили осуществление его имперской идеи. С небывалой обширной экспансией при преемниках Чингисхана и с созданием мировой империи тэнгэризм приобрел характер своеобразной, универсальной идеологии, которую монгольский ученый Ш. Бира называет идеологией тэнгэризации. По мнению ученого, «согласно этой доктрине, Всевышний Тэнгри является высшей всемогущей божественной силой во Вселенной, которая покровительствует Великому хану и повелевает ему действовать от Его имени и реализовать Его волю на Земле. Иными словами, все, что находится под Вечным Синим Небом, должно быть объединено под властью монгольских ханов». Об обоснованности выводов монгольского ученого свидетельствуют послания великих монгольских ханов иностранным правителям. В преамбуле этих документов утверждалось: «Силою Вечного Неба. Указ сына Неба, верховного владыки Чингисхана. Наверху только одно Вечное Небо, внизу, на Земле, только один Чингисхан». Можно сказать, что данная фраза ярче всего отражала основную идею тэнгэризации, которая часто подкреплялась утверждением о том, что «все страны, начиная с восхода солнца до его заката, подчинились мне (хану). Кто может выступать против воли Бога (Всевышнего Тэнгри)? Если не соблюдать воли Бога и если игнорировать мой указ, то я считаю вас своим врагом».
Великие монгольские ханы не только подтверждали таким образом свою верность доктрине «всемирного единодержавия» Чингисхана, но и стремились к ее последовательной реализации, о чем свидетельствуют предпринятые ими походы в Китай и на Запад.
А. В. Мелёхин
Великие ханы Великого Монгольского улуса ордынского периода
Объединив в Великий Монгольский улус все монголо-язычные и тюркские племена, имевшие общие исторические корни и судьбы, Чингисхан выполнил завет своего отца – создал «единое степное ханство», а затем, уверовав в то, что ему «от Небесного Владыки, силою Всевышнего Тэнгри, нисходит победоносная помощь», он сформулировал доктрину тэнгэризма – «всемирного единодержавия» и вступил на путь создания невиданной прежде в истории человечества империи.
Смерть Чингисхана. Иллюстрация из «Книги чудес света» Марко Поло
В конце жизни, подводя итоги своим деяниям, он писал: «…Я совершил великое дело и во всех странах света утвердил единодержавие. Не от того, что у меня есть какие-либо доблести, а от того, что… я получил от Неба (Всевышнего Тэнгри) помощь и достиг престола… все признали мою власть. Такого царства еще не было с давних времен…
Но звание велико, обязанности важны, и я боюсь, что в правлении моем чего-нибудь недостает…
Я употребляю силу, чтобы достигнуть продолжительного покоя временными трудами, надеясь остановиться, как скоро сердца покорятся мне…»
Несомненно, Чингисхан занимался и «устроением важных дел государства», но он понимал, что постоянно «сидя на лошади», править такой державой невозможно, поэтому и «надеялся остановиться… пригласить мудрецов и избрать помощников для успокоения вселенной». Но «сойти с коня» Чингисхану было не суждено.
В очередном походе против Тангудского царства, находясь «среди колесниц и воинов», Чингисхан умер. Своим наследником он видел сына Угэдэя.
Угэдэй-хан (Угэдей)
Создать державу, сидя на коне, можно,
Но править державой, сидя на коне, нельзя.
Угэдэй родился в 1186 году, в самый разгар противоборства его отца, двадцатичетырехлетнего Чингисхана, с различными родоплеменными союзами с целью объединения раздробленных монгольских родов и племен в единое централизованное государство. Неизвестный автор главной книги монголов, литературно-исторической хроники XIII века «Сокровенного сказания монголов» (далее «ССМ»), красочно описал, как в противоборстве с врагами рождалась кочевая держава Чингисхана:
«Над землей многозвездное Небо
вне законов и правил кружилось,
Многотемная рать в поле бранном
с ратью столь же великою билась.
Возвращались с богатым полоном,
пригоняли коней, что в теле.
Не один из нас, многих тысяч,
месяцами не спал в постели…»[1]
Угэдэю и самому, начиная с пятнадцати лет, пришлось испытать все невзгоды этого противоборства, пролить кровь в бою с ратью хэрэйдского Ван-хана. Как свидетельствует «ССМ», «Угэдэй был ранен в шею… И опечалился весьма Чингисхан, и слезы пролил горькие. И, приказав тотчас разжечь костер, прижег он рану Угэдэя и дал питье ему целебное».
Впоследствии Угэдэй участвовал во всех походах отца, и, как отмечается в «Юань ши» (далее «ЮШ»), «собственной истории Чингисова дома, царствовавшего в Китае», «в войну Чингисхана с царством Нючженьским (империей Цзинь) и при покорении Западного края (державы хорезмшаха) Угэдэй более всех оказал услуг». В частности, летописцы подчеркивают роль Угэдэя в захвате столицы Хорезма, города Ургенч. Персидский летописец Рашид ад-Дин писал в своем «Сборнике летописей» (далее «СЛ»): «Вследствие различия характера и душевных наклонностей между братьями Зучи и Цагадаем зародилась неприязнь, и они не ладили друг с другом. В результате из (взаимного) несогласия и упрямства дело войны пришло в упадок, и интересы ее оставались в пренебрежении, а дела войска и (осуществление) постановлений Чингисхана приходили в расстройство. В таком положении прошло семь месяцев, а город все еще не был взят…
Портрет Угэдэй-хана. XIV век
В те самые дни, когда Чингисхан начал осаду крепости Таликан, прибыл посол от его сыновей, бывших в Хорезме, и уведомил (его), что Хорезм взять невозможно и что много (монгольского) войска погибло и частично причиной этого является взаимное несогласие Зучи и Цагадая. Когда Чингисхан услышал эти слова, он рассердился и велел, чтобы Угэдэй, который является их младшим братом, был начальником (всего) и ведал ими вместе со всем войском и чтобы сражались по его слову.
Он (Угэдэй) был известен и знаменит совершенством разума, способностью и проницательностью. Когда прибыл посол и доставил повеление… (Чингисхана), Угэдэй-хан стал действовать согласно приказанному. Будучи тактичным и сообразительным, он ежедневно посещал кого-нибудь из братьев, жил с ними в добрых отношениях и (своею) крайне умелою распорядительностью водворял между ними внешнее согласие. Он неуклонно выполнял подобающие служебные обязанности, пока не привел в порядок дело войска… После этого (монгольские) воины дружно направились в бой и в тот день (в мае 1221 года) водрузили на крепостной стене знамя, вошли в город…»
Мавзолей султана Ала ад-Дин Текеша – отца хорезмшаха. 1200 год
Что касается «зародившейся неприязни между братьями Зучи и Цагадаем», то она была связана с историей обсуждения Чингисхана со своими сыновьями вопроса о престолонаследнике накануне выступления в поход против хорезмшаха. Поскольку события, произошедшие на том хуралдае, непосредственно связаны с героем нашего повествования и самым непосредственным образом повлияли на судьбу Великого Монгольского Улуса, вновь обратимся к свидетельству автора «ССМ»: «Прежде чем Чингисхану выступить в поход, приступила к нему Есуй хатан (одна из жен Чингисхана) и молвила:
