Паскаль Буайе - Объясняя религию. Природа религиозного мышления
Действия, которые много значат (но имеют мало смысла)
Приведенные выше примеры взяты с Явы, из Индии, Непала и Центральной Африки, однако нужные иллюстрации я с равным успехом мог бы найти на любом континенте и в любой религии. В большинстве человеческих обществ имеются те или иные обряды, с которыми связаны представления о сверхъестественных сущностях. Концепции богов или предков, не предписывающие определенных действий, которые в определенной последовательности должны проводиться в определенное время с расчетом на определенные результаты, – это, скорее, редкость.
Почему люди тратят на это время и силы? Обряды часто рассматриваются как возможность для человека войти в контакт с богами и духами, приобщиться к миру сверхъестественного посредством сильного эмоционального переживания. Говорят, что обряды способствуют глубинному постижению богов и духов, передавая через получаемый особый опыт истинное значение сверхъестественных понятий. Если же отбросить экзальтацию, это – возможность взаимодействия с богами и духами с целью как попросить о помощи, так и продемонстрировать поклонение и верность. И действительно, во многих местах люди верят в воздействие самого обряда, в его способность приносить дожди или урожай. Такие воззрения позволяют нам понять, как люди сами воспринимают собственные обряды, но этого недостаточно. Обряды существуют во всех человеческих обществах и, как мы вскоре убедимся, имеют ряд важных общих черт. Наша задача – попытаться объяснить, почему обряд носит настолько универсальный характер как вид человеческой деятельности.
Самое очевидное его отличие от обычного действия – строгая регламентация, подчинение определенным правилам. Во-первых, каждому участнику отводится своя роль. Жрецы в описанном выше индуистском ритуале жертвоприношения – брахманы, поэтому они могут освящать, но убивать козла не их дело. Точно так же очищение реликвий Байюта – прерогатива хранителя, а также мужчин племени. Женщины в этот круг не входят и получают возможность прикоснуться к реликвиям, лишь когда те пройдут очищение в руках главных участников. Еще более резкое разделение по половому признаку наблюдается на инициации у гбайя в Центральной Африке, где роли на церемонии еще больше разнятся. Во-вторых, особое значение придается месту действия: специально сооруженная платформа рядом с усыпальницей Байюта, индуистский храм в честь местной богини, столб в центре деревни, пруд в лесу. В-третьих, каждое действие производится определенным образом. Благословение козла и поклонение совершаются согласно особому алгоритму. Очищение реликвий Байюта – это не просто чистка, и крайне важно, в каком порядке втираются очищающие вещества. В-четвертых, ритуальные орудия – освященный меч или реликвии – это особые объекты, которым в принципе нельзя подобрать более удобную замену. И наконец, сценарий, порядок действий, тоже принципиален. Нельзя обезглавить козла, а затем благословить, нельзя коснуться реликвий, пока их не очистит хранитель, нельзя устроить схватку шамана с бараном после влезания на столб.
Обряды исполняют с определенной целью (получить защиту богов, превратить мальчиков в мужчин), но связь между предписанными действиями и результатом зачастую довольно туманна. Яванцы считают, что очищение реликвий и манипуляции с ними окажут благотворное воздействие, но это не объясняет связи. И потом, почему производить манипуляции нужно именно в таком порядке? Почему передавать их надо против часовой стрелки? Во многих обрядах нет никакого внятного объяснения тем или иным действиям. У непальских магаров никак не объясняется, почему новоиспеченный шаман должен кусать язык барана, а не куриную ногу. Если какие-то объяснения и есть, они чаще всего напоминают приведенные в первой главе – одна составляющая объясняется через другую, которая сама требует объяснения. Например, яванцы передают реликвии против часовой стрелки, поскольку в Индонезии считается, что это направление способствует концентрации, тогда как при движении по часовой стрелке она рассеивается. Но почему это именно так, нигде не поясняется.[114]
Мы часто говорим, что церемонии имеют значение для участвующих. Возможно, посредством ритуальных действий люди выражают или постигают некий важный смысл, что-то о себе, своих взаимоотношениях друг с другом и своей связи с богами и духами. Возможно, именно такую идейную основу подводят под свое участие в обрядах сами участвующие. Но много ли смысла в обрядах? Что значит кусать барана за язык или позволить некому субъекту зловещего вида изобразить убийство ваших детей? Какую информацию мы из этого извлекаем? Почти никакой. Если спросить людей, что они постигли или выразили при участии в данных обрядах, вопрос покажется им странным. Те или иные обряды существуют в большинстве человеческих обществ, но нет внятного объяснения, зачем их нужно проводить и тем более, почему именно в таком, предписанном, виде. (Даже в тех местах, где толкования богословов имеются – хорошим примером в данном случае послужит индуистский обряд, – большинство людей этим трактовкам значения не придают, их больше интересует точность исполнения.)
Гораздо вернее будет рассматривать все мероприятие как нацеленное на сокращение объема передаваемой информации. Антрополог Морис Блох отмечал, что ритуальный язык в большинстве своем либо архаичен и поэтому утратил четкий смысл, либо шаблонен, поэтому участники вынуждены повторять те же слова, что и в предыдущих исполнениях. Если добавить к этому строгую регламентацию действий и отсутствие видимой связи между ними и предполагаемым результатом, обряд превращается в событие, несущее гораздо меньше смысла, чем другие ситуации социального взаимодействия. Да, под происходящее, как почти под любой человеческий поступок, можно подводить самую разную базу. Но это в основном свободные домыслы, а далеко не объяснения. С любым ритуальным действием можно ассоциировать какие угодно понятия и все равно не выявить ясной причины, почему надо совершать именно это, а не что-то еще. Вот почему трактовки обрядов самими представителями той или иной культуры, как правило, расплывчаты, оставляют вопросы, полны загадок и очень субъективны.[115]
Значимые институты
Как отмечал антрополог Рой Раппапорт, даже если обряды и несут какой-то смысл, это все равно не объясняет необходимости выражать его именно такими средствами. То есть вопрос остается прежним: откуда такая жесткая регламентация места действия, сценария, ролей и орудий? Допустим, христианское венчание означает передачу отцом своей власти над дочерью жениху в присутствии Господа как свидетеля. Даже если эта трактовка верна, она сообщает нам лишь то, что можно было бы выразить и без обряда. Очень жаль, ведь мы-то пытаемся разобраться, откуда возникает потребность в ритуалах. Если Чанди, предположительно, ведомо все происходящее в деревне, почему нельзя зарезать козла просто так и пригласить богиню заглянуть при случае и забрать свою долю? Если реликвии Байюта Сели дают защиту, почему не одалживать их тем, кому она в данный момент нужна? Почему старейшины не могут просто проэкзаменовать шамана, прошедшего обучение, и огласить результаты, а не устраивать весь этот сложный, опасный и явно не имеющий отношения к будущим занятиям цирк? Если мальчики все равно рано или поздно вырастут, почему нельзя просто собрать всю деревню и дружно признать, что теперь они взрослые и обращаться с ними нужно соответственно? Закономерное вроде бы недоумение, когда речь идет об экзотических церемониях, но и привычные для нас обряды вызывают не меньше вопросов. Почему жених должен ждать у алтаря, а невеста торжественно шествовать к нему в сопровождении отца? Зачем приглашать в свидетели толпу друзей и родственников? Зачем нам мальчишники и девичники, крещения, рукоположения и похороны? К чему все эти церемонии?[116]
Таким образом, задача заключается в том, чтобы объяснить, откуда возникает потребность прибегать к определенному образу действия, как обозначили это антропологи Каролина Хамфри и Джеймс Лейдлоу. Поскольку явление настолько универсально, возникает ощущение, что объяснять его нужно с точки зрения психологии. Однако обряд – это не та деятельность, к которой возникает некая особая предрасположенность или в которой есть особое адаптивное преимущество. Даже если не выходить за рамки сугубо спекулятивных рассуждений, трудновато будет объяснить, как у человека могла развиться способность или потребность организовывать коллективные церемонии и почему гены, отвечающие за эту тягу, получают при распространении преимущество перед генотипом, не склонным к обрядам. Некоторые антропологи действительно предлагали крайне умозрительные гипотезы происхождения обрядов в первобытном обществе. Совместное отправление ритуала предполагает слаженность действия, поскольку каждый выполняет свою часть согласно обрядовому сценарию. Возможно, это и вправду сплачивало племена и, возможно, обеспечивало некоторым коалициям большее влияние в племени. И если выгоду получал каждый участник, склонность или способность к таким действиям действительно могла прописываться в установках сознания.[117]
