Джон Лонг - Утки тоже делают «это». Путешествие во времени к истокам сексуальности
Мы решили, что находка наша столь важна, что стоит поместить ее вновь в раствор слабой кислоты и еще раз взглянуть на эмбрион. Мы вновь повторили процедуру и затем тщательно проверили образец – пока не изучили кости эмбриона во всех позициях. Надо отметить, что работенка была не из простых: никто не знал, как поведут себя столь тонкие, хрупкие косточки, будучи впервые извлечены на свет божий. Я пытался не потерять ни одного фрагмента, работая тонкой кисточкой.
В ту ночь мы с Кейт и Хизер, моей женой, распили великолепное французское шампанское за нашу рыбу-мать и ее замечательного детеныша возрастом 375 млн. лет. Это была самая замечательная находка за все мои 30 лет экспедиций, так что мы понимали, как важно до поры держать ее в секрете как от прессы, так и от коллег, всегда готовых накинуться на новую находку в науке. (Правила предоставления публикаций исчерпывающе ясны: статья не будет принята в научный журнал, если уже получила внимание прессы.)
Быстрый просмотр научной литературы по теме подтвердил, что, кроме находки плода акулоподобной рыбы (без останков матери) в породе, датированной около 320 млн. лет назад, из штата Монтана, США, самым древним эмбрионом любого позвоночного из геологического периода триаса был эмбрион, датированный 220 млн. лет назад; а также детеныш ихтиозавра (дельфиноподобное позвоночное), датированный 160 млн. лет назад, найденный в Германии. Несколько сот эмбрионов обрели покой в коллекциях Европы и Британии. Некоторые находились внутри материнского тела, другие были найдены окаменелыми в момент абортации матки – вероятнее всего, в результате травмы матери или ее случайной смерти.
Ископаемые эмбрионы акулы Монтаны, длиной около 4 миллиметров, были ранее названы Delphydontos моим коллегой доктором Ричардом Лундом, об этих находках писал журнал Science в 1980-м, и это были самые древние находки, датированные около 320 млн. лет назад. Эти крошечные рыбки были или новорожденными, или абортированными эмбрионами, но поскольку матери не были найдены, то они же могли считаться эмбрионами из икры. Мы же поставили рекорд: мы обнаружили старейший, вполне оформленный эмбрион позвоночного!
Спустя неделю после нашего открытия мне позвонила Кейт, которая поместила-таки нашу неясную веретенообразную находку под мощный микроскоп. Поставив увеличение в несколько тысяч, она посмотрела на «веретено» под разными углами. В телефон она произнесла несколько раз слова, которые заставили меня глупо улыбаться, а мои колени задрожать: «Пуповина». Это была пуповинная «веревочная» нить.
«Джон, – продолжала Кейт, – это ископаемая пуповина, которая, скорее всего, вела к яичному мешку».
«Но как мы это сможем доказать?» – возразил я.
«А вот как, – отвечала Кейт, – я определила целый набор признаков, по которым выходит, что это – питающая структура. У нее есть поры и полости в виде везикул для переноса жидкости; небольшие шрамы в местах соединения – так называемые «аппендикулы». Плюс ко всему – наружный эпителий поверх пористого слоя. Итого, у нас четыре отчетливых признака, что мы нашли пуповину, аналогичную той, что находят у некоторых современных акул».
Я молчал, ошеломленный. Мы не только открыли новый род и виды, принадлежащие к совершенно исчезнувшему классу животных (плакодермы), но открыли и хорошо сохранившегося эмбриона, кости которого находились внутри тела матери. Теперь у нас было ископаемое, единственное из найденных с материнскими питающими структурами, сохраненными в хорошем виде. В породе сохранилось даже углубление вблизи оконечности пуповины, наполненное желтыми кристаллами кальцита. Мы предположили, что это углубление было когда-то желточным мешком, который, естественно, сгнил, оставив после себя органические кальцитовые отложения.
Но самое потрясающее открытие ждало нас месяцем позже – когда мы собрались, чтобы написать статью, преподносящую наше открытие миру. Мы позвали в команду доктора Гэвина Янга, известнейшего в мире эксперта по рыбам-плакодермам из Университета Канберры, и доктора Тима Сендена, ученого, известного своими прикладными исследованиями в области электронной микроскопии, и химика. Они должны были обеспечить инструментальную базу нашей работы.
У мужских особей плакодерм были скрытые в костной структуре класперы, в то время как женские особи имели хорошо армированные пластинами брюшные плавники (по Майлзу, 1967)
Новая технология, созданная Тимом, призвана была показать на рентгеноскопии тонкие детали и обнаружить все еще спрятанные в известковой породе хвостик и тело эмбриона. Мы работали всю ночь, и, наконец, миру предстали фотографии в 3D-формате электронных сканов нашего эмбриона. Теперь мы могли во всех ракурсах рассмотреть даже то, чего не позволял разглядеть электронный микроскоп. Мы были готовы написать статью о старейшем найденном ископаемом эмбрионе.
По мере того как мы обсуждали наше открытие за холодным пивом в жаркий день в Канберре, во дворе дома Янга, до нас доходило его истинное значение. По счастливой случайности, мы наткнулись на нечто более объемное и важное, чем старейший в мире эмбрион. Находка эмбриона внутри тела матери означала, что эти рыбы не метали икру – а самцы не просто оплодотворяли ее своей спермой. Эти существа размножались копуляцией. У них был интимный, сложный секс где-то на глубине теплого моря, и это происходило 380 млн. лет назад!
Гэвин, потягивая пиво, торжественно изрек: «Джентльмены. Мы только что открыли первый в биологической истории сексуальный акт. Ископаемый секс, не побоюсь этого слова».
Так как же они, черт побери, делали «это»?
Глава 3. Единение птиктодонтид
Если человек остроумен, то живет он по подобию зверей и птиц. Такое созвучие, в соответствии с правилами каждого, по вкусу каждой индивидуальности, должно порождать любовь, дружбу, и уважение в сердцах женщин.
Карма-сутраЧтобы представить себе плакодерму возрастом 380 млн. лет, что занялась сексом с партнером, есть только один аналог, к которому можно перенестись воображением: класс Хрящевых рыб, в который входят акулы, скаты и химериды. И все это по причине, что эти маленькие птиктодонты плакодермы несут костяные выросты на своих брюшных плавниках, а не те гибкие класперы, что акулы и их родственники, функция которых – перенос пакетов спермы внутрь тела самки. Таким образом, чтобы представить себе, как именно спаривались эти бронированные рыбки возрастом 380 млн. лет, мы, в первую очередь, должны понять, как спариваются современные хрящевые рыбы (чей скелет состоит из хрящей, а не костей). Для этого возьмем иллюстрацию процесса: акулий секс.
Если вы когда-либо и приближались к акуле достаточно близко, то вряд ли подробно рассмотрели, какого пола акула (вряд ли вам было до спокойного рассматривания подробностей). Однако в условиях современных хорошо оборудованных аквариумов, таких как чудесный Тихоокеанский аквариум Лонг-Бич в Лос-Анджелесе, вы можете наблюдать акул и скатов очень близко, иногда – проплывающими у вас прямо над головой. С такой выгодной позиции вы сможете определить пол рыб, поскольку у самцов имеются выступающие длинные органы, простирающиеся вдоль брюшных плавников назад, к хвостовой части. Это – так называемые класперы (их также называют «вальвы»); и когда-то люди догадались, что они нужны для того, чтобы удерживать самку во время спаривания. По сути же, эти органы выполняют больше функций, чем просто удерживать, и это стало ясно, когда их увидели «в действии». Это поистине «проникающие» органы, то есть они предназначены для того, чтобы глубоко входить в тело самки с целью доставки пакетов спермы, именуемых в науке «сперматофоры». Итак, по сути, это пара пенисов, прикрепленных к брюшным плавникам.
И акулы, и их сородичи все хрящевые рыбы обладают таким механизмом интимной копуляции, хотя разные виды хрящевых различаются между собой «манерой ухаживания» и ритуалом спаривания, иногда весьма значительно. Анатомия класперов и области брюшных плавников у них весьма различна. Химериды (Chimaerids), слоновые акулы и другие члены группы цельноголовых характеризуются предбрюшными класперами (у них эти органы расположены ближе к голове), так же как и главный набор брюшных плавников, плюс к этому у них также имеется маленький странный, сходный с класпером орган на голове, именуемый тентакулум.
Класперы самца акулы (автор рисунка – Джон Лонг)
В разрезе класпер представляет собой трубку, поддерживаемую длинным хрящевым желобом, и этот желоб является продолжением внутреннего скелета брюшного плавника рыбы. По мере взросления рыбьего самца класперы становятся все более твердыми в результате кальцификации: кристаллы карбоната кальция откладываются внутри хряща класпера, обеспечивая его твердость. Допустим, вам нужно определить возраст самца белой акулы (Carcharodon carcharias), а вы, к примеру, совершенный идиот и не знаете опасности акульего характера. В таком случае вы можете подплыть вплотную к акуле-самцу и пощупать его класперы: самец не может считаться зрелым, если его класперы недостаточно твердые. Зрелость белой акулы наступает, когда самец достигает длины 3,5 метра, а класпер, который растет пропорционально, достигает 40–45 сантиметров.
