Бен Хеллман - Сказка и быль. История русской детской литературы
Подобное же легкое отношение к сказочному наследию мы видим в сказке «Дремучий лес» (1795). Подзаголовок сообщает, что это сказка для детей, сочиненная за один день. Сказка, кроме того, является импровизацией, литературной игрой, созданной с условием, что определенные слова (балкон, лес, шар, хижина, лошадь, луг, малиновый куст, дуб, Оссиан, источник, гроб, музыка) появятся в ней в определенном порядке. Карамзин как будто стремится создать пародию на традиционные сказочные элементы и вместе с тем близко подходит к «ужастикам» из детского фольклора. Повествователь сначала пугает юную аудиторию, а потом объявляет, что это просто розыгрыш. Юноша двадцати лет, «ангел красоты, голубь смирения», повинуется таинственному голосу, который зовет его в дремучий лес. Все боятся этого места, где, как считается, царит злой волшебник, друг Вельзевула. Но вместо сил зла бесстрашный юноша, ведомый белым кроликом, встречает свою любовь. В конце сказки рассказчик предлагает реалистическое объяснение всем сверхъестественным элементам повествования. Дремучий лес – не вместилище зла, а убежище, где можно спастись от тех реальных несчастий, которые грозят человечеству в будущем.
Несмотря на высокое литературное качество и оригинальность, сказки Карамзина не вошли в канон детской литературы. Это объясняется, может быть, тем, что сам автор не относился к жанру серьезно. Свои работы он назвал «безделками», что в эпоху сентиментализма воспринималось как серьезный жанр, но позднее стало считаться безделками в прямом смысле этого слова.
Наиболее популярными детскими книгами к концу века оставались неизменно произведения иностранных авторов, из них самыми читаемыми были Беркен, Дюкре-Дюминиль и мадам де Жанлис.
Новое столетие
Первая четверть XIX века – время застоя в детской и юношеской литературе. Ведущие писатели обращали мало внимания на чтение для детей, интерес к сказкам на время угас, новые журналы не достигали уровня, заданного Новиковым. Публиковались в основном переводы. Интерес к прозе возрос, но немногие произведения выходили за рамки примитивного морализаторства. Сентиментализм задержался в детской литературе дольше, чем в литературе для взрослых. Пример тому – «Щастливый воспитанник, или Долг благодарного сердца» (1808) Сократа Ремезова (1792 – 1868). В первом рассказе книги говорится о безграничной признательности мальчика из бедной семьи благодетелю, помогавшему ему получить образование. К этому «Российскому сочинению» добавлены эссе, посвященные скромности, любви к отечеству и божественному началу в природе. В очерке «Как читать книги» Ремезов предупреждает детей об опасности чтения без разбора. Дитя, которое читает любовные романы, окажется у края пропасти и может встретить ту же судьбу, что и гётевский Вертер. Ремезов отдает предпочтение книгам, которые содержат «священные и полезные истины», книгам, которые полны «чести и славы»[11].
Павел Вавилов, писатель, о котором ничего не известно, описывает модели хорошего и плохого поведения в двух своих сочинениях – «Российской азбуке для обучения юношеств обоего пола» (1816) и «Детских образцовых повестях для исправления сердца и разума» (1817). Упор делается на христианских добродетелях; сначала ребенок должен выучить алфавит, потом простые слова, десять заповедей, основные молитвы, а затем читать о непослушной Машеньке, воспитанной Каролинушке, благоразумной Дарьюшке и неряшливой Кате. Заголовок одного из нравоучительных рассказов Вавилова объясняет его представление о женском идеале: «Скромность для девиц есть лучшая добродетель». В обществе героиня хранит мудрое молчание и никогда не передает другим того, что услышала.
Под влиянием «Сентиментального путешествия» (1768) Лоренса Стерна и карамзинских «Писем русского путешественника» (1791 – 1792) Мария Гладкова (1795 –?), первая русская детская писательница, написала сентиментальное путешествие для детей: «15-тидневное путешествие, 15-тилетнею писанное, в угождение родителю и посвящаемое 15-тилетнему другу» (1810). Во время путешествия дворянской семьи из Москвы в Санкт-Петербург одна из дочерей ведет дневник. Ее интересуют места, которые они проезжают, и обыденная жизнь тех, кого они встречают на пути. В книге также обсуждаются различные социальные вопросы, такие как тяжелая участь крепостных и широко распространенное пьянство. Отказ некоторых детей из дворянских семей говорить по-русски расстраивает автора дневника. Гладкова воспроизводит стиль, мысли и чувства молодой девушки, еще не испорченной чтением романов.
Детская поэзия по-прежнему развивалась, только медленно. Александр Мерзляков (1778 – 1830), профессор Московского университета, написал два замечательных стихотворения, «Хор детей маленькой Наташе» (1809) и «От Аннушки – маменьке при подарке альбома» (1815). В стихах описываются образцовые дети в компании родителей и друзей. «Хор детей маленькой Наташе» ставит под вопрос представление о том, что детям интересны только сказки и выдумки. Сын соседей в восторге от волшебных сказок кормилицы и не понимает, за что все так любят маленькую Наташу. В ответ автор рассказывает «Быль для маленьких», историю одного дня из жизни Наташи. Живой, непосредственный ребенок, она соответствует идеалам скромности, нежности и простоты. Обыденные события ее жизни рассказаны необычным образом – о них поет детский хор. В другом стихотворении Аннушка преподносит дорогой маменьке на именины альбом и просит ее записывать в него свои ценные мысли, которыми она делилась бы с детьми. Поздравительные стихотворения, написанные как бы от имени ребенка, оставались популярным жанром на протяжении первой половины XIX века.
Одним из самых распространенных жанров в эпоху классицизма были басни. Свою привлекательность они сохраняли в течение всей первой половины века: за это время издано более семидесяти сборников басен для детей. Басни Эзопа выходили двадцать раз. Сергей Глинка составил сборник «Сорок басен для детей из лучших древних писателей» в 1828 году, а через год его брат Федор, известный поэт, опубликовал сборник «Новый Эзоп для детей». Но постепенно Эзоповы басни уступили место басням Ивана Крылова (1769 – 1844), одного из классиков русской литературы XIX века. Некоторые из около двухсот басен Крылова первоначально опубликованы в детских сборниках или журналах, остальные стали частью детской литературы вскоре после их первой публикации. Начиная с учебника 1822 года Николая Греча, басни стали обязательным чтением русских детей. Критик Виссарион Белинский постоянно рекомендовал басни Крылова в качестве детского чтения, восхваляя их поэтические свойства, замечательный язык и русскую мудрость. Роль Крылова как детского писателя уже никем не оспаривалась после выхода в свет иллюстрированной биографии «Дедушка Крылов» (1845), написанной Дмитрием Григоровичем через год после смерти поэта. Многим русским читателям бессмертные басни Эзопа и Лафонтена гораздо лучше известны в русифицированных поэтических пересказах Крылова, чем в незатейливых переводах. Некоторые собственные басни Крылова, однако, нуждаются в пояснениях с точки зрения контекста и для понимания их аллегорического смысла.
Большинство детских журналов первой четверти века прожили недолго, хотя в то время они были практически единственными изданиями для детей. «Друг юношества» (1807 – 1815), названный после 1813 года «Другом юношества и всяких лет», существовал дольше других. Его издатель, Максим Невзоров (1762/1763 – 1827), близкий к Новикову писатель из круга франкмасонов, слыл эксцентричным затворником и полагал, что детское образование – его нравственный долг. Он вложил в это дело не только всю свою энергию, но и денежные средства. Целью журнала было «способствовать образованию сердец и умов и споспешествовать, сколько можно, к соблюдению телесных способностей»[12]. Невзоров везде видел зло, слабости и недостатки, так что сфера деятельности открывалась огромная. Тон большинства публикаций, будь то жизнь замечательных людей или статьи о естественных науках, оставался полемическим и нравоучительным. Невзоров отказывался иметь дело с «легким чтением», то есть с «сатирами, эпиграммами, комедиями и любовными романами»[13]. Художественная литература была представлена в журнале баснями, стихами поэтов-любителей и немногими переводами (среди других – из Горация). Издатель мечтал публиковать работы талантливых детей, но, как показывает творчество одиннадцатилетнего Сергея Викулина, невзоровские читатели были вылеплены из того же теста, что и их седовласый издатель-редактор. Маленький Сергей восклицает в начале своего стихотворения: «Почто, о человек! стремишься / Всегда за счастием земным?», а затем предлагает в качестве единственного утешения небесные радости[14].
В соответствии с духом времени, начиная с 1809 года «Друг юношества» занимал строгую патриотическую и религиозную позицию. К эпиграфу журнала добавлялось «С нами Бог». Литературная часть теперь занята «Псалмами Давидовыми» и помпезными одами, посвященными героям русской армии. Диалог между отцом и сыном – бесконечные размышления и разговоры – превращается в суровый экзамен по типу «вопросов и ответов». Вышло сто номеров журнала, этот впечатляющий результат может объясняться лишь щедростью друзей Невзорова и самозабвенной преданностью издателя своему делу.
