Милтон Фридман - Капитализм и свобода
Все эти примеры относятся к федеральному уровню. Кроме этого, аналогичные процессы происходят на штатном и местном уровнях. Техасский железнодорожный комитет, не имеющий, насколько я понимаю, никакого отношения к железным дорогам, ограничивает выработку нефтяных скважин путем ограничения числа дней нефтедобычи. На словах это делается ради экономии ресурсов, но на деле – для контроля над ценами. В последнее время Комитет получил большую поддержку за счет федеральных импортных квот на нефть. Искусственные простои скважин, организуемые для взвинчивания цен, – это, с моей точки зрения, точно такая же тактика «фезер-беддинга» (feather-bedding), как в тех случаях, когда кочегарам, работающим на дизельных локомотивах, платят за ничегонеделание. И тем не менее некоторые представители деловых кругов, громче всех осуждающие профсоюзный «фезер-беддинг» как нарушение правил свободного предпринимательства, хранят гробовое молчание по поводу той же тактики в нефтедобывающей промышленности.
Разбираемые в следующей главе процедуры лицензиата являются еще одним примером созданной и поддерживаемой государством монополии на уровне штата. Ограничение числа находящихся в эксплуатации таксомоторов представляет типичный пример аналогичных ограничений на местном уровне. «Медальон», дающий право на вождение собственного такси, продается сейчас в Нью-Йорке где-то тысяч за двадцать – двадцать пять долларов, а в Филадельфии – за пятнадцать. Другой пример на местном уровне – это принятие строительных кодексов (building codes), рассчитанных якобы на обеспечение норм безопасности, но находящихся на самом деле под контролем местных профсоюзов строительных рабочих или ассоциаций частных подрядчиков. Таких ограничений существует множество, и им подвергаются самые разнообразные виды экономической деятельности как на городском уровне, так и на уровне штата. Все они представляют собой совершенно произвольные ограничения свободы частных лиц вступать в добровольный взаимообмен друг с другом. Одновременно с ограничением свободы они ведут к разбазариванию ресурсов.
От рассмотренных выше типов монополии государственного происхождения резко отличается такой ее вид, как выдача патентов изобретателям и авторских прав («копирайта») писателям. Разница состоит в том, что их точно так же можно рассматривать как установление прав собственности. В буквальном смысле, если у меня есть право собственности на какой-то земельный участок, можно сказать, что у меня имеется на эту землю монополия, установленная и поддерживаемая государством. Когда речь идет об изобретениях и публикациях, проблема в том, желательно ли устанавливать аналогичное право собственности. Проблема эта является аспектом общей необходимости использовать государство для установления того, что именно следует рассматривать как собственность, а что – нет.
И в случае патентов, и в случае авторского права определенно существует юридическая необходимость установления прав собственности. Если этого не сделать, изобретателю будет сложно, а то и вообще невозможно взыскать плату за тот вклад, который его новинка внесла в увеличение производства. Иными словами, он предоставит другим лицам преимущества, за которые не будет вознагражден. В связи с этим у него не будет стимула тратить время и энергию, необходимые для производства изобретения. Аналогичные соображения относятся и к писателю.
В то же самое время здесь имеются издержки. Во-первых, многие «изобретения» непатентоспособны. «Изобретатель» универсамов, к примеру, оказал своим согражданам большую услугу, но взыскать с них за нее он не в состоянии. Поскольку одни изобретения требуют точно таких же способностей, как другие, существование патентов уводит изобретательство в русло одних только патентоспособных идей. Во-вторых, тривиальные патенты или патенты, юридическую правомочность которых суд поставил бы под большое сомнение, часто используются в тайных частных сговорах, которые без них были бы затруднительны или вообще невозможны.
Все это – весьма поверхностные замечания на сложную и важную тему. Задача их заключается не в том, чтобы предложить какие-то конкретные решения, но в том, чтобы показать, почему патенты и авторские права принадлежат не к той же категории, что остальные виды поддерживаемой государством монополии, и проиллюстрировать связанные с ними проблемы социальной политики. Ясно одно: конкретные условия, которыми обставляются патенты и авторские права (например, предоставление патенту охраны на 17 лет, а не на какой-то другой период времени), не являются вопросом принципа. Это вопрос целесообразности, определяемой практическими соображениями. Сам я склонен думать, что предпочтительнее будет охранять патенты в течение куда более короткого промежутка времени. Но это всего-навсего попутное суждение о предмете, который уже подвергался детальному изучению и должен изучаться еще и еще. Поэтому доверия к нему должно быть не так уж много.
Источники монополии
Имеются три основных источника монополии: технические соображения, прямая или косвенная государственная поддержка и частный сговор.
1. Технические соображения. Как отмечалось в главе II, монополия часто возникает, когда в силу технических обстоятельств целесообразнее или рентабельнее иметь всего одно деловое предприятие, а не несколько. Самые очевидные примеры – телефонная сеть, система водоснабжения и тому подобные вещи в рамках отдельного населенного пункта. К несчастью, проблема технической монополии не поддается удовлетворительному решению. Имеется только выбор меньшего из трех зол: частной нерегулируемой монополии, частной монополии, регулируемой государством, и государственной монополии.
Представляется невозможным выдвинуть какое-то общее положение относительно того, что одно из этих зол непременно предпочтительнее остальных. Как указывалось в главе II, большим пороком регулируемой государством или контролируемой им монополии является то обстоятельство, что ее очень трудно повернуть вспять. Поэтому я склонен утверждать, что наименьшим из зол является частная нерегулируемая монополия (там, где она вообще допустима). Очень возможно, что она будет подорвана динамическими изменениями, и в данном случае по крайней мере есть какой-то шанс, что этим изменениям позволят возыметь действие. И даже в краткосрочной перспективе наличествует, как правило, куда больше альтернатив, чем кажется на первый взгляд, поэтому частным предприятиям лишь в очень ограниченных пределах выгодно назначать цены выше себестоимости. Мало того, как мы уже убедились, сами регулятивные органы нередко склонны подпадать под контроль производителей, и поэтому не обязательно, что при наличии регулирования цены будут ниже, чем без него.
К счастью, области, в которых технические соображения делают монополию возможным или вероятным выходом, довольно ограничены. Они не представляли бы собой серьезной угрозы сохранению свободной экономики, если бы регулирование, введенное на этих основаниях, не имело тенденции распространяться на ситуации, для которых такого оправдания нет.
2. Прямая и косвенная государственная поддержка. По всей видимости, самым главным источником монополистической власти всегда являлась прямая и косвенная поддержка государства. Выше уже приводилось множество примеров достаточно прямой государственной поддержки. Косвенная поддержка монополии состоит в мерах, принимаемых в других целях, но имеющих своим непредвиденным последствием ущемление потенциальных конкурентов уже существующих компаний. Самыми очевидными примерами служат, видимо, таможенные пошлины, налоговое законодательство и законодательство о трудовых конфликтах.
Таможенные пошлины, разумеется, всегда вводятся в основном для «защиты» своей промышленности; это значит, что потенциальным конкурентам ставят палки в колеса. Таможенные пошлины всегда нарушают свободу людей вступать в добровольный взаимообмен. Ведь точкой отсчета для либерала является вообще индивид, а не страна или гражданин какой-то определенной страны. Поэтому когда гражданам США и Швейцарии не дают совершать взаимно выгодный обмен, это для либерала такое же нарушение свободы, как когда такому запрету подвергаются два гражданина США. Таможенные пошлины не обязательно должны приводить к монополии. Если рынок продукции защищенной отрасли достаточно велик, а технические условия допускают существование многих фирм, в данной отрасли в рамках одной страны вполне может иметь место самая настоящая конкуренция, как происходит, скажем, в американской текстильной промышленности. Однако совершенно очевидно, что таможенные пошлины способствуют монополии. Когда фирм мало, куда легче сговориться о ценах, чем когда их много, и предприятиям в одной и той же стране, как правило, легче вступить в сговор, чем предприятиям в разных странах. В XIX – начале XX века Англию ограждала от распространения монополии свободная торговля, и это несмотря на относительную узость ее внутреннего рынка и наличие многочисленных крупных фирм. Монополия сделалась в Англии гораздо более серьезной проблемой после отмены свободной торговли (сначала после Первой мировой войны, а потом, в более широких пределах, – в начале 1930-х годов).
