Вильфредо Парето - Трансформация демократии (сборник)
Многочисленные мелкие меры, направленные на упорядочение экономической жизни, возрождение законов против роскоши и т. д. Единственная задача этих мер – удовлетворение чувств и интересов. Если они действенны, то причиняют экономический ущерб, а иногда и финансовый. Во Франции теперь признаны бесполезными запреты на ввоз предметов роскоши, потому что они, по словам правительства, затрудняют промышленную деятельность страны. Эти меры хороши лишь в глазах простаков… и тех, кто извлекают из них выгоду.
Изменения экономического равновесия, вызванные вмешательством государства или частных лиц посредством забастовок, насилия, различных уловок, произвольно устанавливаемой заработной платы, безделья рабочих, выдвижения ими беспочвенных претензий, выплаты пособий по безработице и др., расходов на проведение бесполезных или малополезных общественных работ и пр. Такие меры необходимы для удовлетворения чувств и отдельных интересов, они наносят экономике тяжелый, иногда непоправимый ущерб.
Непонятно, как их проводить, но также и как обойтись без них, по крайней мере без большей их части. В этом заключается уже упомянутое противоречие между приходом и расходом операций, одна из величайших опасностей для существующего порядка, ибо он сталкивается с неразрешимой задачей – увеличить уровень потребления, снизив при этом отдачу от вложенного труда и капитала, а следовательно, производства в целом.
Империалистические меры очень дороги и малоэффективны, поскольку отдельные страны при этом вступают в конфликт. Кроме того, эти меры задевают чувства значительной части населения. Но правительствам трудно отказаться от них после того, как они заронили столько надежд и дали столько обещаний. Придется совмещать несовместимое: плутократический империализм с большевистским, национализм с интернационализмом, обретение народами независимости, Вильсоновы мечтания[105] с реальностью, но другого выхода нет. Эта проблема неразрешима.
К этим соображениям следует присоединить другие, связанные с приближением весьма вероятного, почти неизбежного периода экономического спада, который усугубит существующие неприятности и заставит приступить к решению насущных проблем. Но об этом я уже много писал в предыдущих статьях.
Значение одного эпизода[106]
Против ожиданий события очень скоро подтвердили прогнозы, которые были сделаны благодаря беспристрастному исследованию фактов. В журнале «Ривиста ди Милано» мы говорили о развале центральной власти, и происходящее сегодня как нельзя лучше подтверждает этот тезис. В выпуске этой газеты от 19 августа, повторяя многократно высказанные гипотезы, мы отмечали великую вероятность того, что проблемы, стоящие перед настоящим общественным порядком, не смогут быть решены без бурных столкновений. Эта вероятность возрастает с каждым днем, а надежда достичь спокойствия путем все больших уступок оказывается тщетной; каждая из таких уступок становится лишь шагом на пути к следующим.
Добрые буржуа жалуются на правительство, которое их не защищает, но и они нисколько не помогают ему. На что же может опереться власть, как не на существующие в этой стране силы? Если одна сторона отказывает в поддержке, власть неизбежно должна идти на уступки другой.
Пытаясь оставаться нейтральным, правительство сделало все что могло в надежде убедить рабочих, что захватывать предприятия бессмысленно, а буржуа – что им стоит подумать о защите. Но надежда может быть тщетной. Рабочие вняли убеждениям, но в противоположном желаемому смысле: их хотели заставить обратиться вспять, но они двинулись вперед; захват фабрик бесполезен сам по себе, ему должны сопутствовать другие, более решительные поступки. Что касается буржуазии, то известно, как трудно вселить смелость в того, кого мать-природа ее лишила. Самое сильное из доступных для него средств – горячие припарки.
Все до сих пор изобретенные ухищрения на практике оказались напрасными. Тяжелейшие налоги, конфискации ведут лишь к расточению экономических ценностей и росту стоимости капиталов, которому они должны были противостоять. Франция взяла кредит у Соединенных Штатов под 8 процентов. Сколько придется заплатить Италии, чтобы получить деньги, в которых она с каждым днем все больше нуждается?
Чему послужили обыски у биржевых маклеров, целью которых было остановить падение ренты? Остановилось нечто другое.
Займы должны спасти государство, стабилизировать обменный курс, снизить дороговизну, стать выгодной сделкой для вкладчиков. Государство шатается, курс упал, дороговизна выросла, заемщики потеряли на ценных бумагах не менее 10 пунктов.
Более пяти миллиардов в год тратится на то, чтобы продать хлеб ниже себестоимости людям, получающим высокую зарплату; многие миллиарды тратятся на восьмичасовой рабочий день, на повышение жалований и окладов; сегодня говорят о выделении миллиарда и более рабочим-металлургам. Это повышение обоснованно не больше и не меньше чем другие, уже осуществленные, и те, которые будут осуществлены. Откуда взять на все это деньги?
Споры о том, сможет ли металлургическая промышленность вынести бремя миллиарда в год, совершенно бесполезны. Безусловно сможет, если курс лиры по отношению к другим валютам снизится. Сегодня он составляет 0,28 швейцарского франка; если он снизится до 0,10, то на повышение зарплаты рабочим можно будет истратить еще многие миллиарды лир, а если лира последует примеру рубля, можно будет дать им намного больше.
Не так уж важно, что лира обесценится вследствие эмиссии бумажных денег или в результате заимствований, повышения налогов, конфискаций и т. д. Производителям достается та стоимость, которую они произвели, за минусом того, что пускается на ветер; если при том же уровне производства траты растут, производители по необходимости получают меньше.
Население не может получить всего, чего ему хотелось бы, по нарицательной стоимости лиры, во всяком случае в виде материальных благ, если не повторится чудо с хлебами и рыбой.
Какое-то время можно жить иллюзиями, но наступает момент прозрения. Какое-то время можно продержаться за счет традиции уважения к закону, существующей в цивилизованных странах, но в один прекрасный момент традиция рушится и происходит возврат к варварству.
Навряд ли кто-то станет утверждать, что отношения собственности в Италии регулируются законом. Нашествия на предприятия разрешены или запрещены? Вскрывать сейфы можно всем или только некоторым лицам? Кто именно наделен привилегией выполнять работу по своему выбору и получать за нее деньги? И так далее. Полностью отсутствует норма, «номос» греков, «лекс» римлян; древнее право отжило, новое еще не родилось.
Некий свод правил, каким бы он ни был, необходим в жизни не только цивилизованных, но и полукультурных народов, и не только для их процветания, но хотя бы во избежание крайней нищеты, поэтому нельзя сомневаться, что он будет выработан. Остается лишь узнать, продиктует эти правила Катилина или Октавиан Август, будут они навязаны площадными бунтами или силой легионов.
Антифранцузская кампания[107]
Во многих странах назревают важные события: настоящая кампания развернута против Франции, которую обвиняют более или менее открыто в том, что она является главной причиной сегодняшних бед Европы, поэтому народы и правительства должны быть начеку.
Именно этому феномену я собираюсь посвятить статью, опираясь на научно-экспериментальный подход, с единственной целью – определить, подтвердит или опровергнет будущее принципы, которые я изложил в «Трактате по общей социологии» и которые были выведены на основе изучения прошлого.
В 1915 г. мною было опубликовано подобного рода исследование об истоках войны: это позволило отметить многие совпадения. Для начала необходимо как можно более сжато изложить суть нескольких из упомянутых принципов, о которых пойдет речь.
Социальные явления зависят главным образом от чувств и интересов и лишь во вторую очередь от логических и опытных выводов. Иные соображения, напротив, играют очень важную роль, например софистические умозаключения, хотя их значение несоизмеримо ниже по сравнению с простым проявлением развития определенных чувств и определенных интересов.
Когда речь заходит об одном и том же, нужно дать этому чему-то название. Поэтому, с позволения читателя, такие проявления я буду называть, как уже делал это в своей «Социологии», деривациями.
В качестве иллюстрации обратимся к предмету, который нам предстоит разобрать. Сегодня часто приходится слышать или читать утверждение о том, что Франция является единственной реакционной великой державой в Европе. Чтобы понять, следует нам принять или отвергнуть это тезис, необходимо установить смысл термина «реакционный». Итак, если мы предпримем такое изыскание, то скоро заметим, что в данном случае слово реакционный означает просто того, кто не поддерживает большевиков и их союзников. Следовательно, наш тезис было бы правильнее сформулировать таким образом: «Франция является единственной великой державой в Европе, которая не симпатизирует большевикам и их союзникам». Правда, в этом случае, несколько теряя в убедительности, но выигрывая в ясности, эта фраза может бить мимо цели, заключающейся в том, чтобы настроить против Франции чувства массы граждан, для которых слово реакционный выступает в качестве пугала.
