Рой Эскапа - Пить, чтобы бросить пить
Как и прежде, не всё меняется в нашем изменчивом мире, и метод Синклера не исключение. Лечение аддикции по-прежнему целиком зависит от религиозных догм – «Только воздержание» и «Не лечить вредные привычки лекарствами». Широко распространено убеждение, согласно которому существует только одно средство от аддикции. Это – полное воздержание – через подчинение высшей силе, тюремную изоляцию, ограничительную реабилитацию, наклеивание обидных ярлыков, унижение и другие наказания.
Патенты и прибыли движут миромЕсли бы налтрексон был давно запатентованным препаратом, применяемым уже несколько десятилетий, как применяемый при депрессии Прозак[16], у фармакологических компаний было бы больше финансовых причин производить его. Но Компания «Дюпон» получила лишь короткий эксклюзив на свой бренд ReVia, и налтрексон теперь является препаратом общего типа, т. е. неэксклюзивным и поэтому недорогим для потребителя и низкорентабельным для производителя. Неужели руководители фармацевтических компаний, находясь в здравом уме, вложат сотни миллионов долларов в продвижение препарата, который не принесёт их компаниям больших прибылей и цены на который в скором времени будут сбиты на мировых рынках из-за конкурентной борьбы? Конечно, нет. Владельцы акций занимаются бизнесом, а не благотворительностью.
Как ни парадоксально, целью получения патента на метод Синклера (в Приложении C приводится патент) была максимальное и скорейшее ознакомление людей с этим методом, но оглядываясь назад, можно сказать, что патентование замедлило процесс и стоило не одной жизни.
Синклер ответил на вопрос, почему о его методе ничего не известно. Вот это электронное письмо: [17]
Вероятно, одна из причин – это то, что мой метод запатентован. Я нередко задавался вопросом: каковы последствия получения патента? Разумеется, я намеревался ускорить распространение данной процедуры. Но, возможно, процесс только затормозился. Я понимал, что компания «Дюпон» обсуждала возможность подписания контракта с компанией «КонтрАл», владельцем патентов, но затем приняла решение обойти патент и прекратила общаться с со мной и с «КонтрАл»… В их тщательно разработанном упаковочном вкладыше и рекламных материалах ничего не было сказано об отвыкании и правильном использовании препарата. После того как налтрексон стал препаратом общего типа, представитель компании «Маллинкродт», производителя налтрексона – препарата общего типа, сказал мне о своём согласии с идеей отвыкания (Налтрексон + Алкоголь), но добавил, что они не могут действовать вопреки информации, приведённой в предписании, подготовленном фирмой «Дюпон» (т. е. Налтрексон + Абстиненция). На мою просьбу он ответил, что не имеет права даже предоставить врачам копии клинических исследований, проведённых коллективом проф. Хейняля в 2001 г., хотя теперь ситуация меняется благодаря распоряжению Управления по контролю за продуктами и лекарствами.[18] Интересное совпадение: действие моего исходного американского патента истекает 13 июня 2008 г. Так что выход в свет книги («Пить, чтобы бросить пить») совпадает с окончанием действия патента. Теперь по крайней мере все смогут использовать данный метод.
Но проблемами, связанными с патентованием, не объясняется ограничение распространения информации о правильном лечении опиатных аддикций. Это ограничение началось более чем за 10 лет до того, как Синклер получил свой первый патент по проблематике лечения алкоголизма, когда отсутствовали аналогичные патенты по лечению опиатной зависимости, которые ввели бы врачей и больных в заблуждение относительно правильного применения налтрексона.
Коммерческие интересы: преодоление рыночных барьеровХотя налтрексон можно приобрести только по рецепту, этот препарат не следует принимать по какому-либо графику, он безопасен, не вызывает привыкания и не имеет побочных эффектов. Но в 1995 г., когда фирма «Дюпон» начала его реализацию, торговые агенты фирмы действовали с предельной осторожностью. На ярлыке упаковки с налтрексоном было указано, что это лишь один из многочисленных факторов, от которых зависит успех лечения алкогольной зависимости, не более чем дополнение к комплексной программе лечения алкоголизма. Во-первых, тем самым рекламирование налтрексона затормозилось, т. к. его можно было рекламировать только для узких специалистов, а не для семейных врачей и врачей первичного звена, т. е. заведомо отсекалась большая часть врачей и больных. Во-вторых, из-за боязни медицинских ошибок и судебных преследований врачи не рисковали выписывать своим пациентам налтрексон. Это опасение ушло в мае 2006 г, после публикации результатов проекта КОМБАЙН в Journal of the American medical Association. В третьих, в упаковках был вкладыш, предупреждавший о том, что препарат может вызвать разрушение печени. Если принимаемая доза превышала 300 мг, т. е. в 6 (!) раз больше рекомендованных 50 мг, то в печени наблюдалось превышение ферментов. Мысль о том, что налтрексон может привести к разрушению печени, была ещё одним барьером на его пути к больным. Семейные врачи имели дополнительные основания избегать налтрексона, хотя рекомендуемая доза была абсолютно безопасна для здоровья. Несмотря на обзор литературы и утверждение «Дюпоном» об отсутствии у препарата побочных эффектов при приёме рекомендованных доз, в упаковке налтрексона по-прежнему есть предупреждающий ярлык. Кто же захочет выписывать или принимать препарат, который излечивает алкоголизм, но при этом разрушает печень? Более того, это предупреждение порождало требование сдавать кровь на анализ состояния печени перед началом курса налтрексон, а это повышало его стоимость и тормозило принятие в качестве лекарственного препарата. По сути дела, одним из преимуществ лечения алкоголиков налтрексоном является улучшение функционирования их печени, о чём свидетельствуют результаты тех же самых анализов крови.
«Дюпон» стал продавать налтрексон под маркой ReVia™, но при этом возникли дополнительные трудности продвижения препарата на рынке. Не известно, было ли компании известно о том, что налтрексон эффективен только при активном потреблении алкоголя. Но даже если компания знала это, она не получила официального разрешения заявить об этом. Поэтому когда людям выписывали налтрексон, им не говорили о необходимости продолжать пить. При соблюдении полученных инструкций они не видели никаких улучшений – потребность пить и объёмы выпитого не уменьшались, и на этом основании люди прекращали курс лечения. А для врачей это было чем-то вроде «уловки-22». Они могли прописывать налтрексон в специализированных условиях, например, клиниках лечения зависимостей. Кроме того, им запрещалось давать пациентам необходимые рекомендации – принимать препарат за час до выпивки. Тем самым у «Дюпона» руки были полностью связаны и нормально продавать налтрексон компания была не в состоянии. Таня Грейвс, представитель Медицинской Ассоциации Аризоны, заявила: «Страховые компании часто не разрешают лечащим врачам выписывать налтрексон. Бытует мнение, что проблемы аддикции должны решать узкие специалисты». Некоторые страховые компании вообще отвергают этот препарат. Так, сеть лечебных центров в Калифорнии, применявших налтрексон в качестве основного средства лечения алкоголизма, была вынуждены приостановить свою деятельность уже через полгода после начала работы, т. к. медицинская страховка не покрывала этот вид лечения. Фармакологическое отвыкание не привлекает внимания реабилитационной индустрии, стоимость которой оценивается в 6,2 миллиарда долларов. Её представители приводят «идеологические» доводы против налтрексона: «Единственный путь – это воздержание» и «Мы не верим в то, что алкоголиков можно лечить лекарственными препаратами». Но всё дело в том, что метод Синклера не может принести фармацевтической и реабилитационной индустриям прибылей, которые они хотели бы получить. Фармацевтическая промышленность имеет 39,4 % возврата капитала, что в 5,5 раз выгоднее, чем в среднем имеют компании, которые входят в число «Форбс 500». Частные заведения, например, основанные на Миннесотской модели абстиненции («Хейзелден», «Бетти Форд», «Коттонвуд де Таксон»), содержатся на доходы, поступающие от новых и повторных больных.
Процент неудач, к сожалению для пациентов, высок, а для заведения это означает большое число возвращающихся больных.
В США реабилитационный центр обычно берёт от 30 до 42 тыс. долл. За 28 дней (например, «Хейзелден», «Бетти Форд», «Коттонвуд де Таксон»), В Англии – 36 тыс. долл. (например, «Прайори Груп»). Этот бизнес настолько перспективен, что голландский банк «АБН Амро» купил в 2005 г. британскую «Прайори Груп» за 1,5 млрд. долл. Реабилитационная клиника, обслуживающая 400 пациентов в год, может рассчитывать на получение ежегодного дохода как минимум 10 млн. долл. Годовой валовой доход клиники «Бетти Форд», рассчитанной на 800 больных, составляет 20 млн. долл!
