Авнер Грейф - Институты и путь к современной экономике. Уроки средневековой торговли

183

Выступая за пассивное сопротивление в борьбе Индии за независимость, Махатма Ганди воспользовался предсказуемостью реакций, которые обусловливали прошлые институты. Его стратегия построена на институциональных элементах, унаследованных из прошлого, а именно на интернализированных британцами нормах, касавшихся карательного ответа на гражданское сопротивление. Бейтс [Bates et al., 1998] утверждает, что невозможно понять реакции на жесткие политические действия без понимания исторически обусловленного значения объекта, подвергающегося нападению.

Это обсуждение основано на: [Langum, 1987; Clay, 1997].

В литературе подчеркивается значение предполагаемого институтами знания о деятельности (например, о пиратстве или фермерстве), которую оно порождает (см.: [North, 1990; Норт, 1997]).

Мокир [Mokyr, 1990] вводит эти термины применительно к технологическим изменениям.

Здесь я не согласен с тем, что законы, определенные шариатом, были статичными и неизменными. Это совершенно не так. В данном случае я утверждаю, что в обществах с религиозными законами и обществах без религиозных законов существуют разные ограничения и возможности для изменений в праве. Говоря шире, правовая динамика отличается в разных системах, в которых законы имеют различное нормативное содержание и в которых решения, влияющие на правовое развитие, принимаются различными лицами.

Соответствующий аналитический аппарат можно найти в: [Milgrom, Roberts, 1990; Milgrom et al., 1991; Milgrom, Shannon, 1994; Topiks, 1998].

Эта идея тесно связана с идеей критического момента в историческом институционализме (см.: [Collier, Collier, 1991; Pierson, Skocpol, 2002]). Коллиеры определяют критические моменты как «крупные водоразделы в политической жизни… [которые] задают одни направления перемен и закрывают другие, определяя политику на годы вперед» [Collier, Collier, 1991, p. 27]. Но как замечает Телен [Thelen, 1999, p. 397], разработка этого аргумента требует четкого очерчивания событий, образующих критический момент, и деталей последующего институционального развития. Разрабатываемый здесь подход движется в этом направлении.

Под римской юридической традицией я подразумеваю традицию эксплицитных, созданных человеком светских законов [Stein, 1999; Kelly, 1992]. Хотя исламская юридическая традиция многое почерпнула из римского права и других правовых систем, она скрывала эти свои истоки и подчеркивала свое божественное происхождение. Касательно обсуждения см.: [Crone, 2002, chap. 1; Rahman, 2002, chap. 6].

Это так, если они не распространяются через такие механизмы, как социализация, которые отличаются от описанных здесь механизмов. Вообще, институциональные элементы будут распространяться, если члены общества мотивированы распространять их через взаимодействия в соответствующих транзакциях. В частности, распространение культурных особенностей через прямую социализацию отражает интернализированные нормы и убеждения социализирующихся агентов; распространение через непрямую социализацию (через школы, деятельность политических партий и другие средства) отражает интересы тех, кто их контролирует. Вспомним (из главы V), что самоподдерживаемость также включает требование того, чтобы институт был самовоспроизводимым, т. е. чтобы связанные с ним убеждения и нормы не отрицались и не ослаблялись наблюдаемыми следствиями институтов.

Сагден [Sugden, 1989] замечает, что индивиды выбирают поведение в новой ситуации по аналогии, но вопрос, поднятый здесь, заключается в том, как идентифицировать то, что делает две ситуации аналогичными. Похожая проблема возникает в контексте оптимизации, основанной на отдельных случаях [Gilboa, Schmeidler, 2001].

Это рассмотрение основывается на: [Lamgum, 1987] и в особенности на: [Clay, 1997].

См.: [North, 1981; Levi, 1988; North, Weingast, 1989; Root, 1989; Olson, 1993; Олсон, 2010; Greif et al., 1994; Barzel, 2002; Greif, 2004b].

Вспомним, что те, кто занимает более высокое положение в институциональной иерархии, обладают властью над другими в том смысле, что они могут диктовать свои условия институту, порождающему поведение в их среде. См. раздел 1.3 главы II.

О ценности генуэзских исторических источников см.: [Face, 1980; Abulafia, 1977, p. 6–24; Epstein, 1984, p. 5–24], а также введение к: [Giovanni Scriba. 11541164]. Замечательные работы историков Генуи, включая Габриэлу Аиралди, Юджина Бирна, Франко Кардини, Джона Дея, Джеральда Дея, Стива Эпштейна, Ричарда Д. Фейса, Диану Оуэн Хьюз, Хилмара С. Крюгера и Теофлио Оссиана де Негри, внесли большой вклад в наше понимание Генуи. Эта глава основывается на их анализах, хотя иногда и вступает с ними в полемику. Касательно этой полемики и многочисленных деталей, опущенных в этой главе, см.: [Greif, 1994c, 1995, 1998c, 2004a].

Подъем Генуи, как и Северной Италии в целом, не может быть объяснен

только технологическими и экономическими факторами [Pryor, 1988; Reynolds,

1929, 1931; Krueger, 1987; Greif, 2004a].

См.: [Heyd, 1868, 1885; Lopez, 1938; Luzzatto, 1961, p. 73ff.; Hicks, 1969, p. 49–50;

Хикс, 2003, с. 73–74; Day G., 1988, p. 5–6; Jacoby, 1997; Greif, 2004a].

См.: [Tabacco, 1989, chap. 4; Schumann, 1992, chap. 4; Airaldi, 1983].

См.: [Hyde, 1973, p. 29–52; Donaver, 1990 [1890]; Lopez, 1937; Vitale, 1951, p. 17; 1955, vol. 1, p. 3ff.; de Negri, 1986, p. 232–234; Hughes D., 1978; Day G., 1988, p. 72–73]. Епископ Генуи (позднее архиепископ) потерял свою фактическую политическую автономию вскоре после того, как была основана коммуна [Epstein S.A., 1996, p. 33–34].

О генуэзском консулате см.: [Vitale, 1955; de Negri, 1986; Pertile, 1966; S.A. Epstein, 1996]. У Уэйли [Waley, 1988, p. 35ff.] дано общее обсуждение городов-государств Северной Италии. Выбор республиканской системы, управляемой выборными консулами, мог отражать идеи и убеждения, унаследованные от Рима. «К концу XI в. жители городов Италии обладали достаточным классическим образованием и юридической культурой, чтобы считать себя римским народом, находящимся под угрозой, чтобы называть своих выборных чиновников консулами и претендовать на право самоуправления как свое законное наследие» [Hearder, Waley, 1963, p. 43].

Относительно генеалогии этих кланов см.: [Olivieri, 1861; Belgrano, 1873, tables XIX–XXVI and XIX ff.; Byrne, 1920, p. 200–201; Cardini, 1978; Day G., 1988, p. 74]. Клан Манечиано включал в себя семейства Спинула, Кастро, Эмбриаки, Брускус и Вичекоме. Клан Кармадино включал семейства Пипер, Узузсмарис, Лузис и Кармадино. Третий наместнический клан Генуи, делле Изоле [Belgrano, 1873, table XXXVIII], не был политически активен. Другие кланы вступали в союз с данными кланами, а иногда даже брали лидерство. Таким образом, эти кланы часто оказывались в центре политических фракций. Для простоты я опускаю здесь эти вопросы, они подробно рассматриваются в: [Greif, 2004a].

Предполагается, что инвестиции продлятся один период, потому что они поддерживали клановую сеть патронажа. Для простоты я буду игнорировать военные инвестиции в пиратство.

Следующие друг за другом ходы рассматриваются в работе Пауэлла [Powell, 1993] о взаимном сдерживании. Допущение сделано для того, чтобы показать, что ходы клана очевидным образом не являются скоординированными.

Последующий анализ подкрепляется, если сделать какое-либо из следующих исторически обоснованных допущений: клан получает нематериальные выгоды от приобретения контроля над городом, а побежденный клан получает положительную ценность продолжения.

Могут преобладать множественные равновесия со взаимным сдерживанием, каждое из которых влечет за собой разное распределение прибыли от пиратства и привилегий.

Клан больше выигрывает и больше теряет, если нападает на другой клан после получения дополнительных привилегий. В тех случаях, когда клану было прежде безразлично, нападать или нет (как на то указывает потребность другого клана сдерживать атаки, поддерживая свою военную силу), при прочих равных условиях определяющую роль будет играть рост прибыли.

Аналитически такой результат выполняется только при эффективном уровне привилегий. Для простоты изложения, однако, на рис. VIII.1 этот результат представлен как выполняющийся повсюду.

Отто, эпископ Фрайзинга, заметил, что сила генуэзцев была в «войне на море» [Annali, 1152–1158, р. 126]. Касательно свидетельств пиратства см.: [Ibid., 1133–1134, 1137–1138, 1147–1149, vol. I, p. 36, 38, 105–119; CDG, vol. I, no. 75].

По истории Пизы см.: [Heywood, 1921; Duffy, 1903; Rossetti et al., 1979].

Пиза имела привилегии на Корсике (с 1091 г.), на Сардинии (до 1118 г.), в государствах – участниках крестового похода (с первого крестового похода), в Византии (с 1111 г.), в Испании (в Каталонии с 1113 г. и в Алмерии с 1133 г.), в Северной Африке (в Боне, Триполи, Сфаксе и Бугии с 1133 г.), в Египте (включая базар в Каире с 1153 г. и базар в Александрии, где она приобрела права гораздо раньше), а также, вероятно, в нескольких княжествах в Провансе (с 1113 г.) [Heywood, 1921, p. 46–82, 108-15]. Касательно привилегий Генуи см.: [CDG, vol. I; Annali (за разные годы), vol. I]. В 1116 г. некоторые генуэзские консулы получили частные привилегии на Сицилии [CDG, vol. I, no. 27].

Похожие книги на "Институты и путь к современной экономике. Уроки средневековой торговли", Авнер Грейф читать полностью, без сокращений.

Наталья Борякова -

Ольга Никольская - Аутичный

Светлана Теплюк - Актуальные

Юлия Разенкова - Система

М. Коробова - Малыш в мире