Нин Ван - Как Китай стал капиталистическим
5
Избрав программу «четырех модернизаций» в качестве краеугольного камня экономической политики, Хуа Гофэн решил совершить то, что безуспешно пытался сделать Дэн Сяопин годом ранее, – обнародовать речь Мао «О десяти важнейших взаимоотношениях». Доклад был опубликован в газете «Жэньминь Жи-бао» 26 декабря 1976 года – в день 83-летней годовщины со дня рождения Мао Цзэдуна. По мысли Хуа Гофэна, этот документ должен был подтвердить легитимность его власти и служить практическим руководством по осуществлению экономической политики[68]. Если Хуа можно обвинить в недостатке оригинальности, то с официальной оценкой его экономической деятельности – якобы экономика при нем не сдвинулась с «мертвой точки» – согласиться никак нельзя[69]. Энтузиазм Хуа Гофэна по поводу «четырех модернизаций» и его жажда быстрых экономических преобразований заставили Сюэ Муцяо, экономиста и ветерана партии, обратиться 18 апреля 1977 года к Дэн Сяопину и Ли Сяньняню с письмом, в котором он выражал опасение, что страну ждет новый «большой скачок вперед» (Хае Muqiao 1996: 7). Позже экономическую программу Хуа Гофэна пренебрежительно назовут «скачком вовне». Но, несмотря на многочисленные просчеты в экономической политике, Хуа Гофэн за те два года, что оставались у него до Третьего пленума 1978-го, успел осуществить поворот от радикальной идеологии к развитию экономики. Хуа Гофэн не претендовал на то, чтобы идти своим путем, и не обладал достаточным для этого политическим весом; его экономическая программа не оправдала возложенных на нее ожиданий. Но замалчивать заслуги Хуа нельзя: это несправедливо по отношению не только лично к нему, но и ко всему китайскому правительству, только начинавшему перестраивать экономику после смерти Мао.
«Скачок вовне» официально стартовал в конце 1977-го. 8а тот год производство в Китае выросло на 7,6 %. Из 80 видов промышленного сырья 52 были произведены в рекордных объемах (Chen Jinhua 2005: 95). Бюджетные доходы также достигли рекордной отметки, превысив плановые показатели на 6 % (Cheng Zhongyuan, Wang Tuxiang, Li Zhenghua 2008: 161). Вдохновленные быстрыми темпами восстановления народного хозяйства и снедаемые желанием наверстать потерянное за десять лет «культур ной революции», Хуа Гофэн и его экономическая команда, включавшая Дэн Сяопина и Ли Ояньняня, решили возродить и скорректировать десятилетний план развития экономики (1976–1985). Дэн набросал этот план в 1975 году, но не успел реализовать его до очередной отставки.
Десятилетний план обычно критикуют за чрезмерную амбициозность и нереалистичность – точно так же, как и «большой скачок вперед». Но даже самое поверхностное изучение плана говорит об обратном. Для примера возьмем два вида сырья – зерно и сталь. Согласно плану к 1985 году следовало увеличить производство зерна до 400 миллиардов килограммов в год, производство стали – до 60 миллионов тонн в год. В действительности в 1985 году было произведено 379 миллиардов килограммов зерна, что на 5,25 % ниже запланированных объемов. Однако спустя всего два года план удалось перевыполнить. Производство стали в 1985 году составило 46,8 миллиона тонн – на 22 % ниже плана; потребовалось еще четыре года, чтобы довести производство до 61,6 миллиона тонн[70]. Целевые показатели нельзя назвать заниженными, но, в отличие от целей «большого скачка вперед», они не были нереалистичными. Роковая ошибка заключалась в другом.
Десятилетний план развития экономики предусматривал запуск порядка 120 совершенно новых промышленных объектов, включая 30 электростанций, 10 центров производства химических удобрений, 10 предприятий черной металлургии, 10 предприятий цветной металлургии, 10 нефтехимических комплексов, восемь угольных месторождений, 10 нефтяных и газовых месторождений, шесть железнодорожных линий и несколько портов. Предполагалось, что все эти объекты укрепят плановую экономику посредством импорта передовых технологий. Реформы проводились государством, осуществлялись за счет инвестиций и затрагивали в основном тяжелую промышленность. Десятилетний план мало чем отличался от первого пятилетнего плана (1953–1957), предполагавшего создание с помощью Советского Союза 156 промышленных объектов. Дуайт Перкинс в статье для «Кембриджской истории Китая» дал «десятилетке» удачное определение «образцовый советский план» (Perkins 1991: 496).
При планировании экономическая команда Хуа Гофэна сильно переоценила будущие доходы от экспорта сырья (прежде всего нефти) и недооценила сложности, с которыми придется столкнуться при привлечении средств на международных рынках капитала (то есть ошиблась насчет двух важнейших источников средств, необходимых для выполнения плана). Проблемы с финансированием не заставили себя ждать. Из 22 проектов, запущенных в 1978 году (включая один, оставшийся с 1972 года, от «первой волны» реформ и открытости), завершены были только девять (Chen Jinhua 2005: 98). Но гораздо важнее то, что внимание реформаторов фокусировалось исключительно на материально-технической части – оборудовании и производственных мощностях. Управление предприятиями и освоение импортных технологий не входили в число приоритетов. Реформаторы не продумали, как наладить связи между новыми заводами, поставщиками сырья и покупателями продукции. В результате даже введенные в строй мощности были сильно недозагружены. Существуя в отрыве от остальной экономики, государственные проекты не привели к сколько-нибудь значимому распространению передовых технологий за пределами промышленного производства (Ibid., 105–106). Из-за неудовлетворительных результатов и проблем с финансированием от «скачка вовне» пришлось отказаться: это произошло в апреле 1979 года на рабочем совещании ЦК КПК, организованном Чэнь Юнем. Убежденный противник любых «скачков» в области экономики, Чэнь был смещен со всех постов за критику в адрес экономической политики Мао. Он вернулся во власть в 1978 году и выступил на Третьем пленуме ЦК КПК 11-го созыва в качестве ведущего экономиста КНР – с предложением исправить ошибки и изменить экономическую политику.
Одной из позитивных мер в рамках «скачка вовне», создавшей прецедент на долгие годы вперед, стало привлечение заемных средств Запада для финансирования импорта передовых технологий и современного оборудования из капиталистических стран[71]. Хотя такая практика не была чем-то совершенно новым для Китая, Хуа Гофэн со своей экономической командой продвинулись в этом отношении далеко вперед, особенно в том, что касалось применения иностранного капитала (Wu Li 1999: 776). До 1977 года Китай резко отрицательно относился к привлечению заграничных средств[72]. 2 января 1977 года газета «Жэньминь Жибао» опубликовала статью, недвусмысленно запрещавшую использовать иностранный капитал[73]. Китай придерживался этой политики до июня 1978-го, когда вице-премьер Гу My привел убедительные аргументы в пользу выборочного использования иностранного капитала для модернизации экономики. Хуа Гофэн и Дэн Сяопин поддержали инициативу (Li Tan 2008: 134). Месяц спустя, в июле, состоялось заседание Госсовета, посвященное привлечению иностранного капитала. Как новичок на рынке, Китай мог брать только небольшие, краткосрочные кредиты. Тем не менее с изоляцией на международном рынке капитала было покончено. Китайская экономика приоткрылась для внешнего мира всего лишь на год, однако этот опыт многому научил технократов и правительственных чиновников. Они узнали, что такое современные технологии, познакомились с капитализмом, получили практический опыт работы с иностранным капиталом (Tang Jisheng 1998: 110–111; Wu Li 1999: 776–777; Chen Jinhua 2005: 145–151).
Хотя «скачок вовне» был самой известной экономической программой в недолгое правление Хуа Гофэна, курс на модернизацию включал и другие, более эффективные меры (Cheng Zhongyuan, Wang Tuxiang, Li Zhengłma 2008: 59–84). Во-первых, в конце 1976 года правительство узаконило «производство и оборот товаров» – то есть производство товаров для обмена. «Необходимо решительно и смело наращивать социалистическое производство и оборот товаров» (Wu Li 1999: 758), – говорилось в документе от 5 декабря, в котором Госсовет разрешил частную торговлю, ранее запрещенную и осуждавшуюся как отличительная черта капитализма. Во-вторых, вновь было введено материальное стимулирование. На протяжении предыдущего десятилетия денежное вознаграждение порицалось как «буржуазный пережиток» капитализма и крайне редко применялось для поощрения крестьян и рабочих. В августе 1977 года большинству рабочих повысили зарплаты. В мае 1978-го трудящимся вернули бонусы и сдельную оплату. В сфере организации труда постепенно возрождался ценовой механизм, хотя мобильность рабочей силы по-прежнему находилась под строжайшим контролем. В-третьих, после 10 лет политического хаоса городские фабрики первыми подверглись модернизации. На предприятиях вновь вспомнили о трудовой дисциплине, упраздненной в предыдущее десятилетие, и вернулись к организованному производству.
