Сергей Алексеев - Общая теория права. Том II
363
Не образует самостоятельной стадии толкование нормативных предписаний: оно включается в стадию выбора и анализа норм (см.: Элькинд П.С. Толкование и применение норм уголовно-процессуального права, с. 63).
364
Этого не учитывают авторы, которые пытаются вывести установление фактических обстоятельств дела из сферы применения права (см., например: Курылев С.В. Установление истины в советском правосудии. — Автореф. докт. дисс., с. 6–7). Да и вообще своеобразие познавательного процесса, в результате которого устанавливаются обстоятельства дела, обусловлено как раз тем, что он в качестве составного элемента входит в систему применения права. Отсюда — специфика юридического доказывания, проблемы юридических доказательств, их относимости и т. д.
365
О ценности конструкции «главный факт» см.: Белкин Р.С. Собирание, исследование и оценка доказательств. М., 1966, с. 20.
366
См.: Вахтер В. В. Общетеоретические вопросы понятия фактической основы применения норм советского права. — Автореф. канд. дисс. Свердловск, 1979. Автор при этом обосновывает мысль о необходимости разграничения фактической основы правоприменительной деятельности и фактической основы правоприменительного решения (с. 7 и след.).
367
О значении для установления обстоятельств дела теории информации (правда, вне связи с проблемами социального управления) см.: Теория доказательств в советском уголовном процессе. Часть общая. М., 1966, с. 250 и след.; Белкин Р.С., Винберг А.И. Криминалистика и доказывание, с. 167–215; и др.
368
О логической стороне доказывания при установлении фактических обстоятельств см.: Эйсман А.А. Логика доказывания. М 1971.
369
Вместе с тем и здесь нельзя сводить доказывание только к мыслительным действиям. Это — все же внешне объективированные процессуальные действия по представлению и получению определенных данных для установления истины (см.: Курылев С.В. Основы теории доказывания в советском правосудии, с. 29–32).
370
См.: Курылев С.В. Доказывание и его место в процессе судебного познания. — Труды Иркутского государственного университета. Т. 13. Серия юридическая, с. 67
371
См.: Эйсман А.А. О понятии вещественных доказательств и их соотношении с доказательствами других видов. — В сб.: Вопросы предупреждения преступлений. Вып. I. М., 1965, с. 84.
372
Недбайло П.Е. Применение советских правовых норм, с. 221. Трудно, однако, согласиться с автором, утверждавшим, что установление фактов и выбор нормы — это одновременный акт, одна, единая и исходная стадия процесса применения правовых норм (там же, с. 223). Установление фактов и выбор нормы, несмотря на существующую между ними неразрывную связь, находятся в разных плоскостях правоприменительных действий и потому логически относятся к разным стадиям применения права.
373
См.: Недбайло П.Е. Применение советских правовых норм, с. 280–281.
374
По мнению К.И. Комиссарова, в гражданском судопроизводстве чисто правоприменительная деятельность подразделяется на два основных этапа: юридическую квалификацию спорного правоотношения и решение дела (см.: Комиссаров К.И. Задачи судебного надзора в сфере гражданского судопроизводства, с. 114).
375
Квалификация, пишет В.Н. Кудрявцев, ближе всего стоит к последней стадии процесса применения норм права: принятию решения и изданию акта, закрепляющего это решение (см.: Кудрявцев В. Н. Теоретические основы квалификации преступлений, с. 15).
376
См.: Недбайло П.Е. Применение советских правовых норм, с. 254.
377
Процесс правовой квалификации может быть подразделен и на более дробные этапы. Так, по мнению В.Н. Кудрявцева, поиск правовой нормы при решении уголовного дела распадается на:
1) упорядочение установленных фактических данных и выделение в них юридически значимых признаков; 2) выявление всех возможных конструкций, которые соответствуют фактическому материалу; 3) определение смежных составов; 4) выбор одного состава, признаки которого соответствуют содеянному (см.: Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений, с. 199–202).
378
Отметив, что правовая квалификация является тем самым рубежом, на котором определяется правовое значение объективно совершающихся событий и действий, К.И. Комиссаров пишет: здесь в своих рассуждениях суд идет от частного факта к предположению, что он является правовым, а затем, следуя путем дедукции, сначала устанавливает отрасль права, к которой относится спорное правоотношение, а потом уже находит конкретную норму, подлежащую применению в данном случае (см.: Комиссаров К.И. Задачи судебного надзора в сфере гражданского судопроизводства, с. 115).
379
А.Ф. Черданцев полагает даже, что алгоритм для общей юридической квалификации дает нам классификацию юридических фактов (см.: Черданцев А.Ф. Вопросы толкования советского права, с. 59).
380
По мнению А.Ф. Черданцева, кроме позитивной, следует выделять негативную квалификацию, на основе которой компетентные органы применяют юридические нормы (в частности, отказывают в иске, восстанавливают на работе незаконно уволенного работника и т. д.) (см.: Черданцев А.Ф. Вопросы толкования советского права, с. 115–116).
381
Решение юридического дела — одна из наименее изученных стадий процесса применения права. Внимание исследователей обычно концентрируется на правоприменительных действиях, имеющих подготовительный характер, — на установлении обстоятельств дела, выборе и анализе юридических норм, а само решение нередко как бы ускользает, предполагается в качестве само собой разумеющегося.
Между тем решение дела — не просто рядовая стадия процесса применения права. Это-стадия, которая занимает центральное положение, характеризует само применение как таковое.
В последнее время в научных исследованиях по рассматриваемому вопросу наметился поворот. С необходимой отчетливостью выделяет стадию решения юридического дела К.И. Комиссаров. Установление фактического состава правоотношения и его юридическая квалификация, подчеркивает он, лишь подготавливают решение дела, окончательно же защита субъективного права или охраняемого законом интереса достигается на итоговой стадии. Именно здесь норма права, если можно так сказать, из статического положения приводится в динамическое (см.: Комиссаров К.И. Задачи судебного надзора в сфере гражданского судопроизводства, с. 143).
382
См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 1, с. 67.
383
См.: Вильнянский С.И. Применение норм советского социалистического права. — Ученые записки Харьковского института. Вып. 7. Харьков, 1956, с. 10.
384
По справедливому мнению В.И. Леушина, субсидиарное применение есть как бы аналогия закона на более высоком специально-правовом уровне (см.: Леушин В.И. Динамичность советского права и восполнение пробелов в законодательстве. — Автореф. канд. дисс. Свердловск, 1971, с.19).
385
См. там же, с. 18.
386
Возможность субсидиарного применения норм права основана на структурных (генетических и функциональных) связях между родственными отраслями. Формирование и развитие отраслей права выражается помимо иных моментов в сложных процессах, в ходе которых происходит восприятие отдельных элементов методов регулирования, свойственных основным, и прежде всего профилирующим, отраслям. Не случайно вопрос о субсидиарном применении касается главным образом молодых отраслей права, причем в характере субсидиарного применения проступает последовательность формирования отраслей, их зависимость по генетической линии (например, зависимость трудового права от гражданского, колхозного — от трудового).
387
Именно при пробелах в праве проявляется непосредственное регулирующее значение правовых принципов. При этом, однако, следует иметь в виду, что главная роль применяемых принципов права — обеспечить властный авторитет принятого решения, «опору» праву, выражающему общенародную волю, в то время как функция регламентации общественного отношения выполняется лишь частично: принципы права обусловливают характер и пределы индивидуальной регламентации прав и обязанностей спорного правоотношения (см.: Леушин В.И. Динамичность советского права и восполнение пробелов в законодательстве, с. 21).
