Сергей Переслегин - Опасная бритва Оккама
Для эпохи 2000‑х годов, несмотря на неявную, умалчиваемую, но все же гонку вооружений, знаковой метафорой является проектная форма разрешения противоречий. Проявляются как факторы планетарного значения китайский и индийский проекты неоиндустриализации, причем на их фоне сразу же теряют свою значимость экономические и технологические успехи «тигров Юго — Восточной Азии». Заявляет о себе Исламский протоиндустриальный проект, в результате чего политическое содержание десятилетия выливается в ряд «межцивилизационных» (по С. Хантингтону) столкновений: войны США в Афганистане и Ираке, война России в Чечне, обострение борьбы в Турции и Палестине, кризис вокруг Иранской ядерной программы. С этим же проектом связано нарастание мировых антропотоков и становление экономики ремитанса[10].
На Дальнем Востоке проектным противовесом Китаю становится Япония, заявившая собственный проект когнитивного развития. Проектные формы постиндустриальной деятельности инсталлируются и в других развитых странах: Соединенных Штатах Америки, Европейском союзе, России.
Необходимо подчеркнуть, что из всех перечисленных выше проектов и проектностей в мировом информационном пространстве представлен только японский. В этой связи правомочен вопрос, что дает нам право говорить об остальных проектах и приписывать им определенное культурное содержание? В том числе и о русском проекте, русском будущем?
Мы понимаем национальную или наднациональную цивилизационную проектность как эффективную форму упаковки всех видов деятельности, направленных на разрешение одного или нескольких базовых мировых противоречий Поскольку все развитые нации, государства и культуры сталкиваются сейчас с вызовами глобализации, терроризма (фазовых войн), ресурсной недостаточности в форме демографического, кадрового или энергетического кризиса, а также с вызовом экзистенциального голода[11], они вынуждены как–то реагировать на эти вызовы. Современной формой такой реакции являются национальные и наднациональные программы развития, а также институциональная деятельность. По мере продуцировании новых и новых программ и усложнения институциональной среды возникает необходимость в специфическом интегрирующем механизме, регулирующем процессы взаимодействия в пространстве управления. Среди таких механизмов наиболее простым и изученным является мегапроект. Такой проект обязательно содержит в себе какую–то рабочую онтологию как необходимое условие согласования разнородных институционально–программных конструкций, целевую рамку как обоснование общественных затрат, сценарную схематизацию развития как инструмент управления, определенные представления о последовательности реализации («дорожную карту») и оценку времени осуществления.
Далеко не всегда интегрирующий проект оформлен в виде единого, всеобъемлющего, официально представленного документа, фиксирующего и разъясняющего приоритеты национального (над национального) развития. Принятие подобного документа подразумевает акт политической воли, которого трудно ожидать от парламентов и международных организаций эпохи посттоталитарной демократии. На практике проект собирается из множества частных текстов: заявлений, программ, стратегий, доктрин, связанных общей онтологией и консенсусом управляющих элит.
Мегапроекты могут носить локальный или же глобальный характер. Глобальные проекты оперируют не только собственными, но и заимствованными ресурсами. Иначе говоря, они строят не только свое будущее, но и чужое.
На глобальную проектность обречены Соединенные Штаты Америки, что обусловлено «штабным», глобализированным, характером американской экономики, статусом доллара как одной из мировых валют, претензиями на планетарное лидерство.
Глобальный, наднациональный характер носит по построению интеграционный проект Европейского союза, предусматривающий создание единого деятельностного, правового и коммуникационного пространства с неопределенной территориальной привязкой[12]. Такая же глобальнность лежит в основе исламского проектирования: пространство ислама задано общей онтологией, единством конструкции правовой системы, особенностями экономической жизни и финансовой системы, исторической памятью. Для обустройства и обслуживания этого пространства страны Ислама создали специальный институт — организацию Исламская конференция (ОИК). В сущности ОИК подобно ЕС, может быть определена как ареал действия определенных правовых сервитутов.
Размеры России, ее полистратегичность, ее географическое положение, задающее вектора взаимодействия с тремя мировыми цивилизациями, ее историческим опыт существования в форме проектной Империи[13], — все это приводит к тому, что для России возможна лишь глобальная проектность или же — никакой.
Наконец, претендуют на глобальность Япония и Китай. В японских программных документах претензия на глобальное, мировое, проектирование предъявлена явно. Для Китая глобальный характер развития связан с избытком демографического ресурса, общемировым характером расселения диаспоры при сохранении экономических, культурных и отчасти политических связей с метрополией, потребностью в контроле над глобальными рынками. Кроме того, для обеих стран необходимость вовлечения в свое проектирование чужих ресурсов и сущностей обусловлена взрывной, неустойчивой динамикой Азиатско — Тихоокеанского региона, где вызовы и противоречия современного мира достигают предельных значений.
Интенцию к глобальности, связанную с демографическим фактором, проявляет Индия, хотя сегодня индийский проект выглядит скорее региональной версией китайского, нежели претензией на самостоятельную роль[14].
Остальные страны насколько можно судить, ограничиваются локальными проектными инициативами, некоторые из которых могут при определенных условиях обрести наднациональный статус.
Проекты как локальные, так и глобальные, могут носить различный фазовый характер. Китаиские и индийские экономические инициативы носят все признаки экономической модернизации. Эти страны претендуют на звание современнои «мастерской мира», позицию мировых центров производства низко — и среднетехнологической продукции. Иными словами, они строят у себя высокоиндустриальную экономику, повторяя путь, который страны Европы и США, Япония и СССР прошли 50–100 лет назад. Эти проекты, следовательно, имеют индустриальное содержание.
Исламский проект обычно называют «неофеодальным», имея в виду, что он предусматривает деструкцию высокоразвитых форм производства, катастрофическое упрощение всей системы антропосред, перенос центра экономической жизни в деревни и малые города, известное возрождение традиционных форм и форматов жизни и деятельности. В действительности, однако, речь идет о раннеиндустриальных экономических структурах, нежели традиционных[15].
.
Другой вопрос, что исламский проект подразумевает существенную модификацию капиталистической системы хозяйствования с целью сделать ее совместной с исламской онтологией, которая, в частности, отрицает ссудный процент и тем самым банковский капитал. Отнесем этот проект к протоиндустриальным.
Наконец, проекты, предусматривающие разрешение фазового противоречия через создание новых социальных, политических, экономических, правовых, коммуникационных, психологических институтов, деятельностей, практик и технологий, будем относить к когнитивным. Условиями когнитивного проектирования являются:
• наличие ранее построенной индустриальной экономической базы
• сложные, комплексные формы идентичности
• содержательная онтология, включающая мультитрансцендентность или новые формы экзистенциального опыта
• осознанное конструирование мира Будущего как Иного, Нового, Спонтанного
Перед следующим президентом РФ встанет задача озвучить Русский когнитивный проект, а это означает, прежде всего, проявить онтологию, если она есть, и создать — ежели вдруг её нет. Вполне возможно, что, несмотря на привычность к так называемой московской (европейской) централизации, развитие Проекта Века начнется как рaз с Востока, с пассионарного Азиатско — Тихоокеанского региона, в котором Россия имеет свои ресурсы и свои амбиции. Мы еще можем пожить в двустоличье Москва — Владивосток и собрать в русском языке смыслы Азии и Европы. Для этого личность, начинающая этот проект, должна выйти из пространства истории и жить в пространстве культурных уникальностей. Собрать пазл из двухсотмильных зон социокультурных и экономических проникновений государств друг в друга… Такого не выдержит никакая глобализация. А может, и пусть ее…
В ОЖИДАНИИ «ГИБЕЛИ БОГОВ»
Говорят, что будущее легко предсказать, но трудно сделать это достаточно точно. В действительности история вероятностна, и поэтому никакого «правильного» прогноза не существует: версия, которую мы предвидим и выстраиваем, может стать Текущей Реальностью, а может ей и не стать. От нас это слабо зависит, хотя есть такие прогнозы, которые обладают тенденцией проектно сбываться. Например, сценарное предвидение аналитиков ЦРУ о грядущем распаде России…
