Эрик Хоффер - Истинноверующий. Мысли о природе массовых движений
(39:) Бытует такая тенденция: судить о расе, о народе или об известной группе людей по их малодостойным членам. Хотя это явно несправедливо, но в этом есть доля правды, ибо, действительно, характер и судьба какой-либо группы часто определяются ее худшими элементами.
Средние люди нации, например, составляют ее инертную массу. Жизнь достойных средних людей, выполняющих основную работу в городах и селах страны, подвержена постоянному воздействию меньшинства с двух сторон — меньшинства наилучшего и меньшинства наихудшего.
Выдающиеся личности — будь то в политике, литературе, науке, финансово-торговой области или промышленности — играют значительную роль в оформлении всего народа, так же как и личности другой крайности — неудачники, не нашедшие себе места в жизни, парии, уголовники и все, кто утратил положение в обществе или никогда его не имел[20]. В игре истории обычно участвуют лучшие и худшие, а игра идет над головами большинства, сидящего посредине.
Низшие элементы народа могут оказывать заметное влияние на ход событий потому, что они абсолютно не ценят настоящего. Свои собственные жизни и все настоящее они считают непоправимо испорченными, а потому и то и другое готовы разбазарить и разрушить до основания: отсюда их безрассудство и стремление к хаосу и анархии. Они еще страстно стремятся растворить свои исковерканные и бессмысленные «я» в каком-то душеспасительном общественном спектакле — отсюда их (40:) склонность к объединенным действиям. Именно поэтому они оказываются среди первых призывников революции, массовых переселений, религиозных, расовых или шовинистических движений: они накладывают свою печать на эти потрясения и движения, которые творят характер и историю нации.
Отвергнутые, отодвинутые на задний план люди становятся сырьем для будущего нации. Камень, выброшенный строителями, становится краеугольным камнем нового мира. Народ, не имеющий общественных отбросов и недовольных, бывает обычно дисциплинированным, благопристойным, мирным и приятным, но, пожалуй, без каких-либо семян большого будущего. Вовсе не ирония истории в том, что именно отверженные из разных стран Европы пересекли океан и построили на новом континенте новый мир. Только они могли сделать это.
19.Неудовлетворенные встречаются на всех ступенях жизни, однако больше всего их в следующих категориях:
а) бедняки,
б) неудачники (не нашедшие своего места в жизни),
в) изгнанники,
г) меньшинства,
д) подростки,
е) честолюбцы (стоящие или перед непреодолимыми препятствиями, или перед неограниченными возможностями),
ж) одержимые пороками и навязчивыми идеями,
з) импотенты (физические или умственные),
и) эгоисты,
к) скучающие,
л) грешники.
Разделы 20–42 посвящены описанию людей некоторых из этих типов. (41:)
Глава V. Бедняки. Новые бедняки
Не все бедные люди относятся к неудовлетворенным. Некоторые из них прозябают в городских трущобах, но жизнью своей довольны. Они содрогаются при мысли о жизни вне привычной для них грязи. Даже бедняки благопристойного образа жизни, когда их бедность длится долго, остаются инертными: они считают существующий порядок вещей непреложным. Требуется катаклизм, нашествие, чума или какое-нибудь общественное бедствие, чтобы у них открылись глаза и они поняли, что «вечный порядок» далеко не вечен.
Неудовлетворенностью заражены обычно новые бедняки, чья бедность относительно недавняя. Память о лучших временах жжет их сердца. Лишенные собственности и состояния люди откликаются на любые массовые движения. Это они обеспечили успех Пуританской революции в Англии в XVII веке. Во времена «отгораживания» (см. раздел 5) тысячи землевладельцев изгоняли со своих земель арендаторов и превращали эти земли в пастбища. «Сильные и работящие крестьяне, влюбленные в землю, кормившую их, были превращены в наемных рабочих, городские улицы были переполнены нищими, просящими подаяния»[21]. Эта масса лишенных собственности людей и поставляла новобранцев для армии нового типа — армии Кромвеля.
В Германии и в Италии новые бедняки из разорившихся людей среднего класса были главной опорой нацистской и фашистской революций. Потенциальные революционеры сегодняшней Англии — это вовсе не рабочие, а утратившие свое положение государственные (42:) служащие и деловые люди. Этот класс сохранил живую память о своем былом богатстве и могуществе, и он вряд ли добровольно примирится с ухудшением жизненных условий и своим политическим бессилием.
У нас в стране, как и в других странах, еще недавно периодически росло число бедняков нового типа — их появление, несомненно, содействовало возникновению и распространению современных массовых движений. До недавнего времени новые бедняки появлялись большей частью из числа разорившихся собственников, как городских, так и сельских, но позднее — может быть, впервые в истории — в роли нового бедняка выступил простой рабочий.
До тех пор, пока люди, делавшие основную работу на земле, жили на уровне едва достаточного питания, на них смотрели как на традиционных бедняков, — да и они сами чувствовали себя так. Они были бедняками и в тяжелые времена, и в благоприятную пору. Депрессии, застой в делах, какими бы они ни были жестокими, рассматривались как нечто нормальное. Но по мере улучшения жизненных условий застой в производстве, безработица, которую влечет за собой депрессия, встали в новом аспекте. Сегодняшний рабочий в западном мире принимает безработицу как унижение: он чувствует себя бесправным и оскорбленным несправедливым порядком и готов слушать тех, кто зовет к новому порядку.
Отверженные. 21.Бедняк на грани голодной смерти живет целеустремленной жизнью. Отчаянно бороться за пищу и кров — значит быть совершенно свободным от чувства бесцельности собственной жизни. Цели тут вполне конкретные и близкие. Каждая еда — это уже достижение цели; (43:) отправиться спать с полным желудком — уже триумф; каждая неожиданная находка — чудо. Зачем таким людям «высокая вдохновляющая цель, которая придала бы их жизни смысл и достоинство?» От соблазна массового движения они защищены как бы иммунитетом. Анжелика Балабанова описывает влияние крайней нищеты на революционный пыл знакомых революционеров, съехавшихся в Москву в первые дни большевистской революции: «Я видела мужчин и женщин, посвятивших всю свою жизнь служению идеям, с радостью отказавшихся от материальных благ, от независимости, от личного счастья, семьи — все ради того, чтобы осуществить свои идеалы, совершенно поглощенных разрешением вопроса голода и холода»[22].
Там, где люди трудятся от зари до зари ради хлеба насущного, они ни на что не обижаются и ни о чем не мечтают. Одна из причин нереволюционности китайских масс коренится в том, что в Китае для самого элементарного существования требуются невероятные усилия. Интенсивная борьба за существование оказывает на людей «скорее статическое, чем динамическое влияние»[23].
22.Бедность и страдания не вызывают недовольства автоматически, как и активное недовольство не обязательно прямо пропорционально степени страданий.
Недовольство сильнее всего, пожалуй, тогда, когда страдания терпимы; т. е. когда условия жизни улучшаются настолько, что человеку начинает казаться возможным полное благополучие. Несправедливость чувствуется острее в момент, когда кажется, что справедливость вот-вот восторжествует. Де Токвиль, исследуя общественное состояние Франции перед революцией, был поражен открытием того, что «ни в один из периодов после революции 1789 года национальное (44:) благосостояние Франции не улучшалось так быстро, как это было за 20 лет перед революцией»[24]. Он был вынужден заключить, что «французы находили свое положение тем более невыносимым, чем лучше оно становилось»[25]. Во Франции и в России жадные до земли крестьяне в момент взрыва революции владели почти третью всей обрабатываемой земли, — большая часть этой земли стала их собственностью за одно или два поколения до революции[26]. Не страдания толкают людей на бунт, а аппетит, который приходит во время еды. Народное восстание в Советской России вряд ли случится, пока народ не вкусит по-настоящему хорошей жизни. Наиболее опасный момент для режима партийной верхушки наступит тогда, когда будет достигнуто значительное улучшение экономических условий жизни русских народных масс, а железное тоталитарное управление будет немного смягчено. Интересно, что убийство в декабре 1934 года близкого Сталину Кирова произошло вскоре после того, как Сталин провозгласил успешное выполнение плана первой пятилетки и начало новых счастливых и зажиточных времен.
