Лотроп Стоддард - Бунт против цивилизации
«Литературное произведение из студии можно разделить на различные отрасли. Во первых, выбор предмета. Многие авторы имеют особые способности в поиске благоприятных предметов, совершенно не в состоянии достойно развивать их. Пусть они отдают это своё другим. Пусть эти предметы, и, возможно, отдельные части из них — сцены, картины, эпизоды, различные типы и ситуации — будут собраны. Из этого сокровища мысли, материалы будут извлечены другими… Именно в таких студиях, что коллективная композиция может записать. Возможно, различные главы будут написаны разными людьми. Возможно различные типы и ситуации будут выработаны и воплощенными различными авторами. Вся композиция может быть, наконец, написана одним человеком, но с постоянным и систематическим сотрудничеством с другими членами студии в конкретной работе».
Этот ужасный бред остроумно проткнут английским критиком в следующих острых линиях: «Как уважающий себя автор представляет рабство этой человеческой машины, этой «фабрики литературы». Эта схема, на мой взгляд, слишком нелепо требует ответа, и всё же, если нужно дать, он может содержаться в одном слове: Шекспир!»
«Здесь был человек, который мог бы написать лучше лирику, лучше прозу, мог определить страсти лучше, мог привлечь более четкие типы, как лучшее знание человеческой психологии, мог построить лучше, превосходил в каждом отделе литературного искусства всех своих современников. Целая «студия» из елизаветинцев, велика, как каждый из них был по отдельности, возможно, едва собрали произведение искусства как «коллектив» (если хотите) и так совершенно, как этот один человек сам по себе. Представьте себе гармонию Гомера, улучшенную коллекцией встречи «Газовых мешков», чтобы обсудить его работу! Представьте себе колоссальную комедию Аристофана, «улучшенную» поддержкой многих торжественных лиц санкюлотов с преобладающей идеей фикс, которую комический автор может, даже хочет высмеять!»
Даже меньшие люди соглашаются на это? Представьте Уэллса и Беннетта и Конрада и Честертона с их индивидуальными сознаниями, производимыми в богатом разнообразии природы, сотрудничающими в одной комнате. Представьте себе, если вы можете, литературный семинар, разделяемый Кеннаном, Лоуренсом, Бересфордом, Маккензи, помогающих, скажем, госпожам Хамфри Уорд, Мари Корелли, и Элинор Глин.
«На это большевики дают свой стереотипный ответ, что эти разнообразные условия были вызваны буржуазной цивилизацией, ибо по законам природы, камень преткновения хороших и плохих утопий, не существует для них, но это так. Долгий путь от теории к практике, и они далеки от того, чтоб обязать Прометея создавать марксистской рок».
Русские большевики пытаются сделать так, по крайней мере, одну известную инстанцию. Мы все слышали о знаменитом (или пресловутый) «Доме науки», где уцелевшие учёные России были собраны под одной крышей, а им было сказано собраться вместе и производить деятельность. До сих пор Дом науки не принёс ничего кроме высокой смертности.
Такой пролеткульт в России. Возможно, это можно думать, что это особая русская аберрация. Это не так. Пролеткульт является поддерживаемым большевиками во всем мире. Верные «товарищи», Эден и Седар Поль, два столпа британского большевизма, и признанные глашатаи дела коммунизма в большевистских кругах Англии и Америке, посвятили свою последнюю книгу этой самой теме. В этой книге вся «буржуазная культура» язвительно осуждена. Наша так называемая «общая культура» является «чисто классовым наследием». Там нет культуры для «простых людей», «для дровосека и черпальщика воды». Там нет такого понятия, как «научных» экономики или социологии. По этим причинам, говорят авторы, должен быть организован и распространен новый вид образования, «Пролеткульт». По нашим сведениям, «это борьба культуры, направленная на свержение капитализма и на замену демократической культуры и буржуазной идеологии о эргатократической культурой и пролетарской идеологией». Авторы тепло подтверждают проституцию образования Советским правительством и всех других форм интеллектуальной деятельности в коммунистической пропаганде, потому что мы сказали, что «новое образование», вдохновлённое «новой психологией» «обеспечивает философское оправдание большевизма и поставляет теоретическое руководство для наших усилий в области пролетарской культуры… Образование является предложением». Признание того, что предложение самовнушение, и что самовнушение является средством, которым воображение управляет подсознанием, позволит нам сделать правильное использование самой мощной силы, которая стала доступна членам человеческого стада, так как изобретение членораздельной речи. Функцией пролеткультиста является стреляющее воображение, пока воображение не реализует себя в действии». Лучшая надежда революции, «промышленные рабочие не могут иметь свои умы, осветлённые образованием, которое не освободилось от всех пятен буржуазной идеологии».
Такова философия Недочеловека, проповедуемая большевиками во всём мире. И на практике, и в теории, большевизм везде оказался поразительно тем же самым. Как уже говорилось, торжество большевизма в России началось волной воинствующих беспорядков, которые вторглись в самые отдалённые мечтающие земли. Никакая часть мира не была свободна от большевистских участков и большевистской пропаганды, направленной из Москвы.
Эта большевистская пропаганда была необычайно умной в адаптации средств. Возможным источникам недовольства не уделяется достаточно внимания. Строго «красные» доктрины, как диктатуры пролетариата, далеко не единственное оружие в арсенале большевизма. Так, что сначала желанием является свержение существующего миропорядка, любая оппозиция в таком порядке, как бы ни была удалённой доктринально от большевизма, льёт воду на мельницу большевиков. Соответственно, в каждой части земного шара, в Азии, Африке, Австралии и Америке, как и в Европе, большевистские агитаторы нашептали в уши недовольных своё Евангелие ненависти и мести. Каждое националистическое стремление, каждая политическая обида, каждая социальная несправедливость, каждая расовая дискриминация является топливом для разжигания большевизмом насилия и войны.
Для описания подрывных усилий большевизма во всем мире можно написать целую книгу, саму по себе. Давайте ограничимся рассмотрением двух наиболее ярких областях большевистской деятельности за пределами России — Венгрии и Азии.
Большевистский режим в Венгрии представляет собой гребень революционной волны, захлестнувшей Центральную Европу в 1919 году. Волна отличилась недолгим временем, продолжительностью менее шести месяцев, но за этот короткий период она почти разрушила Венгрию. Большевистский переворот в Венгрии, как и в России, был осуществлён небольшой группой революционных агитаторов, воспользовавшихся моментом острой политической дезорганизации при поддержке самых жестоких элементов городского пролетариата. Лидеры были главным образом молодыми «интеллектуалами», амбициозными, но ранее неуспешными в жизни, и были в основном евреями. Руководящим духом был один из них — Бела Кун, человек огненной энергии, но и довольно непоучительных предшественников. Кун, очевидно, пришёл к неодобрению института частной собственности в раннем возрасте, потому что он был исключён из школы за кражу, а позже, в течение отбытия срока в тюрьме, он был пойман за кражу у такого же заключённого, вплоть до 1914 года карьера Куна была радикальной мешаниной. В начале войны он попал в плен к русским, а после русской революции он присоединился к большевикам. Выбранный Лениным в качестве ценного агента, он был отправлен домой в конце войны с инструкциями для большевизации Венгрии. Его первые усилия привели к его аресту венгерскими властями, но вскоре он получил свободу и спланировал переворот, который поместил его и его соратников во власти.
Новое революционное правительство начало на утверждённых большевистских рельсах. Объявлением «диктатуры пролетариата» оно создало железный деспотизм в жизни «красногвардейцев», запретило свободу слова или печати, и конфисковало личное имущество. К счастью, было сравнительно мало кровопролития. Это было связано с ясно выраженными сторонниками Ленина, которые, понимая, чему подвергается бывшая позиция большевиков Венгрии, сказали Бела Куну идти медленно и укреплять свои позиции, прежде чем принимать более радикальные меры. Кун с трудом контролировал ревность своих соратников. Многие из них горели ненавистью к буржуазии и стремились «завершить революцию».
В последние дни большевистского режима, когда его падение казалось более и более вероятным, более жестокие элементы получили больше власти. Зажигательные выступления были разжигали пролетариат грабить и убивать буржуазные классы. Погани, один из лидеров большевиков произнёс следующую обличительную речь о средних классах: «Трепещите перед нашей местью. Мы будем уничтожать вас, не только как класс, но буквально до последнего человека из вас. Мы смотрим на вас, как на заложников, и приход союзных войск должен быть дурным предзнаменованием для вас. Также нужно, чтобы вы радовались белым флагам ближайших буржуазных армий, вашей собственная крови должна красить их в красный.»
