Джаред Даймонд - Мир позавчера. Чему нас могут научить люди, до сих пор живущие в каменном веке
В больших иерархических обществах, где тысячи или миллионы людей живут вместе под сенью вождества или государства, встреча с незнакомцами — обычное и безопасное дело, не несущее угрозы. Каждый раз, когда я прохожу по кампусу Калифорнийского университета или по улице Лос-Анджелеса, я без страха или опасений вижу сотни идущих мне навстречу людей, которых я никогда раньше не видел и, вероятно, никогда больше не встречу и с которыми у меня нет никаких известных мне родственных или брачных связей. Ранняя стадия этого изменившегося взгляда на незнакомцев может быть проиллюстрирована на примере суданских нуэр, которых я уже упоминал: их насчитывается около 200,000, и для них характерна иерархия нескольких уровней — от деревни к племени. Очевидно, что ни один нуэр не знает лично всех остальных своих 199,999 соплеменников и даже слышал не обо всех. Политическая организация нуэр слаба: каждая деревня имеет номинального вождя, обладающего незначительной реальной властью (это будет подробнее описано в главе 2). Тем не менее, по словам антрополога Э. Э. Эванс-Притчарда,
даже между незнакомыми нуэр, откуда бы они ни происходили, сразу же устанавливаются дружеские отношения, если они встречаются вне своей территории, потому что нуэр никогда не будет чужаком для другого нуэр, каким он был бы для динка или шиллук. Их чувство превосходства и презрение, которое они демонстрируют по отношению ко всем чужакам, их всегдашняя готовность сражаться с чужаками объединяет их, а общность языка и ценностей позволяют им тут же наладить взаимодействие.
Таким образом, в отличие от членов малочисленных сообществ, нуэр больше не видят в незнакомцах угрозы, а относятся к ним нейтрально или даже потенциально дружелюбно — при условии, что незнакомец тоже нуэр. На чужаков, которые нуэрами не являются, или нападают (если это динка), или смотрят с презрением (если это представитель любой другой народности). В обществах еще большего размера и с развитой экономикой незнакомцы даже обладают потенциальной ценностью — это возможные партнеры по бизнесу, клиенты, поставщики или работодатели.
Первые контакты
Обычное для традиционных малочисленных сообществ деление всех людей на друзей (членов собственной группы и дружественных соседних), соседей-врагов и чужаков из удаленных местностей породило представление о том, что мир очень мал. Члены группы хорошо знали собственную территорию группы и имели достаточное представление о смежных территориях, которые они посещали на основании взаимного права доступа или во время периодических перемирий. Однако было мало вероятности, что им известен следующий (второй) “слой” окружающих территорий: периодически возникающая война с ближайшими соседями означала, что вы не можете пересечь ставшую враждебной территорию соседей и добраться до второго “слоя”; во время же перемирия ваши соседи могли, в свою очередь, находиться в состоянии войны с собственными соседями из второго “слоя”, и это опять же не позволяло вам попасть на более удаленные территории.
Даже путешествия по землям ваших ближайших соседей (то есть по первому слою) во времена, считающиеся мирными, были сопряжены с опасностями. Вы могли не знать, что эти соседи как раз начали войну с кем-то из союзников вашей группы и поэтому и вас считают теперь своим врагом. Хозяева территории — ваши друзья и родственники — возможно, не захотят или не смогут защитить вас. Карл Хейдер, Ян Брукхёйзе и Петер Маттисен описали инцидент, случившийся 25 августа 1961 года среди дугум-дани долины Балием. Дани были разделены на несколько дюжин конфедераций, две из которых, именуемые альянс Гутелу и альянс Видайя, боролись за земли дугум. Поблизости находилась конфедерация Асук-Балек, основанная отколовшейся от Гутелу группой, покинувшей свои исконные земли и нашедшей после битвы пристанище в долине реки Балием. Четверо мужчин из Асук-Балек, находившейся в союзе с альянсом Видайя, пришли в гости на принадлежащий Гутелу хутор Абулопак, где у двоих из них были родственники. Однако гости не знали, что недавно члены альянса Видайя убили двоих мужчин из альянса Гутелу и что людям Гутелу пока не удалось сравнять счет, убив людей Видайя, в результате чего Гутелу испытывали сильное напряжение.
Прибытие ничего не подозревающих представителей альянса Асук-Балек, союзников Видайя, предоставило жителям хутора шанс отомстить, хоть убийство союзников Видайя (а не самих Видайя) не было вполне равноценным возмездием. Тех двоих из гостей, у которых были родственники на хуторе, пощадили, но на двоих других напали. Одному удалось бежать. Второй спрятался в спальном отделении хижины, но его вытащили и закололи копьем. Это событие вызвало общее ликование в Абулопаке; тело еще живой жертвы проволокли по грязной дороге до танцевальной площадки. Жители Абулопака всю ночь плясали вокруг трупа и в конце концов бросили его в ирригационную канаву, погрузили в воду и прикрыли травой. На следующее утро двоим пришельцам, имевшим родственников в Абулапаке, было позволено забрать тело. Это происшествие иллюстрирует необходимость при путешествиях соблюдать осмотрительность, почти граничащую с паранойей. В главе 7 будет рассказано подробнее о том, что я именую “конструктивной паранойей”.
Расстояния, на которые путешествуют люди в традиционных сообществах с высокой плотностью населения и постоянными условиями окружающей среды, и их знание окружающей местности обычно невелики. Иначе обстоит дело в сообществах, где поселения редки, а условия окружающей среды неоднородны. На Новогвинейском нагорье, с его плотным населением и относительно стабильными природными условиями, географические познания ограничивались лишь ближайшими окрестностями. Более далекие путешествия и лучшее представление о территории были более распространены в местностях с постоянными условиями окружающей среды, но менее плотным населением (как, например, в долинах Новой Гвинеи и в африканских дождевых лесах, населенных пигмеями); еще более полными эти знания оказываются в местностях с переменными природными условиями и редким населением (таких как пустыни и внутренние районы Арктики). Например, жители Андаманских островов ничего не знали о племенах, живших на удалении больше чем в 20 миль. Известный дугум-дани мир ограничивался по большей части долиной Балием, бóльшую часть которой можно было наблюдать с вершин холмов, однако посещать они могли только часть долины, потому что она была разделена границами между враждующими группами и пересекать эти границы было равносильно самоубийству. Когда пигмеям ака дали список из 70 мест и спросили, в которых из них они бывали, оказалось, что им была известна лишь половина мест, находившихся на удалении 21 мили, и только четверть мест, удаленных на 42 мили. Чтобы увидеть эти цифры в правильной перспективе, нужно учесть, что, когда я жил в Англии в 1950-1960-х годах, многие сельские жители все еще проводили жизнь в своих деревнях или неподалеку от них, за исключением, возможно, путешествий за море в качестве солдат в Первую или Вторую мировую войну.
Таким образом, знаний о мире, простирающемся за пределами территории соседей — непосредственных или соседей соседей, — в традиционных малочисленных сообществах не существовало или они имели второстепенное значение. Например, никто в густонаселенных горных долинах большей части Новой Гвинеи не видел океана, лежащего на расстоянии всего в 50-120 миль, и даже не слышал о нем. Жители Нагорья в результате торгового обмена получали морские раковины и (когда на побережье появились европейцы) некоторое количество стальных топоров, которые очень ценились. Однако эти раковины и топоры проходили через множество рук, чтобы преодолеть расстояние, отделяющее побережье до Нагорья. Получалось как в детской игре в испорченный телефон — дети сидят в ряд, один ребенок шепчет что-то соседу, а тот — своему соседу, и в результате то, что слышит последний из игроков, не имеет никакого отношения к тому, что прошептал первый. Так и все знания о местности, откуда появились раковины и топоры, и ее жителях к тому времени, когда добирались до Нагорья, полностью терялись.
Для многих маленьких общин этим традиционным ограничениям знаний о мире был резко положен конец так называемыми первыми контактами, когда прибытие европейских колонистов, исследователей, торговцев и миссионеров открыло для местных жителей существование ранее неизвестного окружающего мира. Последними “неоткрытыми” народами сегодня остаются немногочисленные живущие в отдаленных районах группы на Новой Гвинее и в тропической Южной Америке, но теперь они по крайней мере знают о существовании внешнего мира, потому что видели самолеты, пролетающие над их головами, и слышали о чужестранцах от уже “открытых” соседей (“открытыми” я называю тех, с кем уже вступили в контакт жители дальних стран — Европы или Индонезии; конечно, “неоткрытые” народности тысячелетиями имели контакты со своими новогвинейскими или южноамериканскими соседями). Например, когда я был в Звездных горах Новой Гвинеи в 1990-е годы, мои хозяева, впервые вступившие в контакт с голландцами за несколько десятилетий до этого, рассказывали мне о живущей к северу от них группе, которая еще не была “открыта” — ее еще не посещали ни миссионеры, ни другие чужаки. (Обычно миссионеры, чтобы не подвергаться опасности, явившись без предупреждения, в качестве предосторожности сначала отправляют посланца из числа представителей уже “открытой” группы, чтобы узнать, будут ли гости приняты доброжелательно.) Однако и эти “неоткрытые” горцы должны были уже знать о европейцах и индонезийцах от своих соседей, с которыми они постоянно общались. Кроме того, они уже в течение многих лет видели пролетающие над ними самолеты, вроде того, на котором я прибыл в деревню их соседей. Таким образом, последние “неоткрытые” сообщества знают о существовании внешнего мира.
