Анатолий Белкин - Теория доказывания в уголовном судопроизводстве
Среди приемов, основывающихся на использовании фактора внезапности, надо упомянуть и такой, который заключается в сообщении подследственному в тактически правильно выбранный момент о существовании лица или объекта, о которых, по его представлению, никто другой не мог знать или которые должны были находиться вне пределов досягаемости следователя. Таким приемом является, например, сообщение о задержании соучастника, о присутствии которого на месте события, по мнению подследственного, постороннее лицо не должно было даже подозревать, или о появлении очевидцев, которые могут опознать обвиняемого, или об оставшемся в живых потерпевшем.
Подобный пример приводит А.Б. Соловьев. Некий К. совершил покушение на убийство Е., нанеся ему несколько ножевых ранений, на территории ИТК, где оба они отбывали наказание. Затем К. доставил Е. в санчасть, заявив, что подобрал его раненым. При этом К. был уверен, что от полученных ранений Е. умрет. Свою причастность к преступлению он категорически отрицал, держась уверенно и вызывающе.
Между тем, выдвинутые в ходе расследования версии о совершении данного деяния другими лицами не подтвердились, но и серьезных доказательств вины К. также не было. Действия подозреваемого исключали возможность использования в качестве доказательств имевшихся на нем следов крови. Пальцевых отпечатков на рукоятке ножа не было, но в любом случае К. мог сослаться на то, что дотрагивался до него при обнаружении потерпевшего.
В результате оказанной медицинской помощи и последующего лечения Е. остался жив, однако потерял дар речи и возможность писать. Такое его состояние, как предполагали врачи, могло продлиться несколько месяцев.
О том, что потерпевший жив, К. не сообщалось. У него сложилось впечатление, что Е. скончался и теперь уже нечего бояться разоблачения.
Следователь, чтобы побудить К. дать правдивые показания, решил попытаться сформировать у него мнение, будто Е. не только жив, но и дает уличающие К. показания. С этой целью во время очередного допроса К. на столе среди бумаг было положено несколько фотографий потерпевшего, на которых он был запечатлен вместе со следователем. К. сразу же увидел снимки, и все его внимание сконцентрировалось на них. Следователь же спокойно вел допрос. К. не выдержал и спросил, что это лежит среди бумаг. Следователь с безразличным видом что-то ответил и продолжал допрашивать подозреваемого.
Далее К. уже не мог сдержать себя и попросил показать снимки. После его неоднократных и настойчивых просьб следователь, наконец, разрешил посмотреть их. Было заметно, что допрашиваемый потрясен, но ничего не сказал следователю, который тоже ничего не говорил ни о фотографиях, ни о Е., а просто закончил допрос и отпустил К. На следующем допросе К. дал правдивые показания и признался в покушении на убийство Е.*(622).
Безусловно, варианты использования подобного тактического приема, основанного на факторе внезапности, различны. Особенно эффективным может быть неожиданное участие живого потерпевшего, задержанного соучастника, неизвестного подозреваемому очевидца в следственных действиях, проводимых в присутствии подозреваемого. Такими следственными действиями могут быть: очная ставка; предъявление для опознания; проверка и уточнение показаний на месте преступления; следственный эксперимент и т.д.
Выбор тактически верного момента для использования фактора внезапности, обеспечивающего неожиданность воздействия на лицо, противодействующее следствию, может быть результатом превосходства следователя над преступником в способности мысленно воссоздавать реальную картину развития того или иного события. Именно такая ситуация возникает в процессе розыска скрывшегося обвиняемого или подозреваемого. Следователь как бы моделирует ход мыслей данного лица, представляя, как бы он сам, вероятнее всего, поступил в этом случае.
При использовании следователем фактора внезапности надо учитывать степень тактического риска, заключающегося в предвидении и допущении возможности негативных последствий осуществляемых действий. Тактический риск может выразиться, например, в том, что неожиданное для подозреваемого предъявление его для опознания свидетелю-очевидцу окажется безрезультатным либо соучастник на неожиданно проведенной очной ставке изменит свои правдивые показания на ложные и т.п.
Если при действиях в ситуации риска негативные последствия предотвратить или хотя бы свести до приемлемых пределов не удалось, следует признать, что данный вариант использования фактора внезапности не достиг цели. Естественно, повторная попытка его реализации в аналогичной ситуации или с аналогичными средствами предприниматься не должна. Возможен лишь иной вариант действий с учетом всех допущенных ошибок и коренным образом отличающийся от предшествующего.
Это отнюдь не означает, что следователь, осознавая рискованность предстоящих действий, должен обязательно отказаться от них. Использование фактора внезапности всегда связано с риском, но возможный "выигрыш" следствия, как правило, его оправдывает.
Учет воздействия фактора внезапности на деятельность следователя. Ранее уже указывалось, что в процессе расследования необходимо учитывать возможность воздействия фактора внезапности и на самого следователя. Это может проявиться как в неожиданных для него действиях противостоящей стороны, так и в неожиданном возникновении новых обстоятельств, изменяющих следственную ситуацию (получение свежей информации, изменение показаний проходящими по делу лицами и т.п.). Отмечалось также, что следователь должен находиться в состоянии постоянной готовности к подобным неожиданностям. Но ясно, что следователь, как и любой человек, под влиянием ситуации может не сразу найти правильное решение, наконец, просто растеряться, упустить время для эффективных ответных действий.
Конечно, дать следователю исчерпывающие рекомендации о том, как надо поступать в каждом подобном случае, нереально. Речь может идти лишь о рекомендациях более или менее общего характера, рассчитанных на относительно типичные ситуации. Суть их заключается в раскрытии возможности предвидения неожиданного. Существенный интерес здесь представляют вопросы, связанные с природой этого феномена, его значимостью в следственной практике.
Особенно важно предвидение следователем поведения проходящих по делу лиц, особенно находящихся на позициях противостоящей ему стороны. По этому поводу А.В. Дулов пишет: "Обязательным является предварительное построение следователем мысленной модели поведения участника во время предстоящего следственного действия. При построении ее принимаются во внимание: результаты изучения личности; объем информации, которой, вероятно, располагает данный участник; предполагаемое воздействие на него условий и общений; информация, которую будет получать лицо в процессе следственного действия; психическое состояние, которое может наступить у участника в результате всех этих воздействий; возможность выполнения функции при сложившихся условиях и наступившем психическом состоянии. Прогнозирование поведения участников следственного действия - обязательный этап психологической подготовки"*(623).
Феномен рассматриваемого предвидения, как правило, основывается на коллективном или личном опыте следователя. Именно опыт коллективной следственной практики обычно побуждает его принять меры против возможной попытки подследственного уничтожить те или иные предъявляемые ему доказательства (такие случаи нередки) либо неожиданно напасть на следователя и т.п.
Предвидение может быть результатом рефлексии следователя. В условиях конфликтной ситуации противоборствующие субъекты стараются предвосхитить поведение противостоящей стороны и принять соответствующие меры противодействия. Так, "лицо, совершившее преступление, исходит из учета возможных способов и приемов, применяемых следователем, старается их затруднить и сделать безрезультатными. В свою очередь, следователь исходит из учета возможных способов совершения и сокрытия преступления, стараясь установить скрываемые факты, парализовать сопротивление заинтересованных лиц, обеспечить наказание виновного"*(624). Иногда предвидение следователя носит интуитивный характер.
Обладание способностью предвидения позволяет следователю составить представление о рискованности предпринимаемых им действий и заблаговременно принять меры к минимизации тактического риска, если его нельзя избежать совсем. В подобной ситуации ничего неожиданного для следователя не будет. Например, он не может не предвидеть, что на очной ставке определенный субъект, ранее давший правдивые показания, может их изменить. В расчете на такую "неожиданность" следователь должен строить тактику очной ставки. При выходе с обвиняемым на место происшествия он обязан предвидеть возможную его попытку совершить побег. Внезапность действий противостоящей стороны перестает, таким образом, быть неожиданностью для следователя, и он уже готов к нейтрализующему их реагированию.
