Анатолий Александров - Путь к звездам. Из истории советской космонавтики
Перед отъездом из Центра подготовки Королев встретил в учебном корпусе Титова, спросил космонавта-2 о делах.
— Заканчиваю второй курс академии. Думаю над темой выступления на научно-практической конференции по космосу, — бодро ответил наставнику Титов.
— А что тут думать, Герман? Твоя тема лежит на поверхности, — заметил Главный конструктор. — Возьми хотя бы контроль за положением корабля на орбите. Или еще лучше, займись астроориентацией. Это тебе, по-моему, ближе.
— Спасибо, Сергей Павлович. Я так и сделаю, — поблагодарил своего наставника Титов.
После участившихся проблем со здоровьем в конце июня Королев подробно озадачил своих заместителей, а сам взял короткий отпуск и вместе с женой отправился инкогнито в Чехословакию. Избрал не санаторий «Карловы Вары», а активный отдых, чтобы как следует познакомиться с братской страной.
Первые четыре дня Королевы посвятили осмотру Праги. После победного сорок пятого, когда ему удалось только проехать по ней из конца в конец на трофейном «опеле», город сильно изменился, обустроился, похорошел.
Затем «профессор Сергеев» ознакомился с научно-исследовательским авиационным институтом и испытательной лабораторией в Летнянах. Там его внимание привлекла тренировочная пилотская кабина транспортного самолета Л-29. Вслед за тем Сергей Павлович побывал на авиационном заводе в Водоходах, который серийно выпускал эти практичные машины.
Продолжительной получилась остановка в Пльзене. Он осмотрел маневровый локомотив на «Шкодовке», построенный с использованием пластика. После этого побывал на машиностроительном заводе, сооружающем реактор для первой в стране атомной электростанции. Здесь внимание Главного конструктора привлекла закрывающая его сложная крышка.
В промышленном Брно Королевы ознакомились с производством охотничьего оружия. В Бланко он побывал на «Метре», а в Готвальдове — на знаменитом «Свите».
На авиазаводе в Куновицах совершил воздушную прогулку на учебном самолете Л-200 и даже некоторое время, после сорокалетнего перерыва, взял на себя управление машиной, восхитился легкостью ее пилотирования.
На «Новой Гуте» Королев познакомился с организацией труда в кузнецком и сталелитейном цехах. Здесь металлурги похвастались уникальным прессом, работающим под давлением двенадцать тысяч тонн. Главный конструктор в ответ сообщил им, что в Советском Союзе действует пресс с усилием семьдесят тысяч тонн!
Посетив затем Словакию, Королевы остановились на отдых в отдельном домике вблизи Штребского плеса в Высоких Татрах. А в полдень 16 июля рейсовый самолет доставил их в Москву.
В конце июля, когда опытный «Восход» выставили на привычном заводском пролете, Королев позвонил Каманину:
— Николай Петрович, новая машина готова. Хочу показать ее испытателям нашей техники. Соблюдем традицию и с многоместным кораблем. Приезжайте.
В ОКБ прибыл большой космический десант — те, кто уже летал, и те, которые продолжали подготовку к полетам. Сергей Павлович, улыбнувшись, распорядился:
— Места в корабле занимают Гагарин, Комаров и Волынов.
Когда космонавты в таком порядке разместились в пилотских креслах, осмотрелись, Главный конструктор заключил:
— Вижу, что по объему получается для начала неплохо. По весу, это я знаю из расчетов, тоже вписываемся нормально. Значит, товарищи космонавты, планируем в сентябре полет троих.
Вечером 21 августа состоялось заседание Государственной комиссии, рассмотревшей вопрос о готовности ракеты-носителя и многоместного корабля-спутника «Восход» к орбитальному полету. Был заслушан доклад Королева. Хотя Главный конструктор и доложил о полной готовности системы к старту, все же и он вынужден был признать наличие у нее существенных недостатков.
Размещение экипажа на «Восходе» получилось крайне стесненным. На каждого его члена приходилось пространства и воздуха впятеро меньше, чем это имело место на «Востоке». Система не предусматривала средств спасения экипажа в течение первых двадцати семи секунд полета в случае аварии носителя. С двадцать седьмой по сорок четвертую секунду спасение экипажа получалось затруднительным. Далее, до пятьсот первой секунды экипажу обеспечивалась посадка на нашей территории, и до выхода на орбиту, на пятьсот двадцать третьей секунде, — за ее пределами. Не имел положительного решения и отказ парашютной системы «Восхода» при спуске с орбиты. Кроме того, полностью исключалась возможность благополучной посадки корабля за счет естественного торможения — экипаж не располагал для этого достаточными запасами воздуха, пищи и воды. Не исключалась вероятность перегрева «Восхода» при спуске.
Вопрос о составе экипажа первого многоместного корабля конкретно не рассматривался. Комиссия лишь познакомилась с кандидатами на полет — Комаровым, Волыновым, Лазаревым, Катысом, Феоктистовым, Егоровым и Сорокиным. Каждый из них коротко доложил о себе и о готовности к полету. Было принято предварительное решение о пуске технологического корабля «Восход» до 5 сентября и о полете его с экипажем в середине месяца, ориентировочно 15–20 сентября.
На заседании Государственной комиссии 17 сентября был исследован вопрос о причине не отстрела крышки парашютного люка на «Восходе» при испытаниях в Феодосии. Докладывал заместитель главного конструктора Черток. Борис Евсеевич признал, что отказ произошел по вине разработчиков системы в ОКБ. Затем выступил Сергей Павлович. Он заявил, что электросхема перерабатывается заново, основные ее элементы будут непременно дублированы. Королев согласился с предложением Тюлина: подготовить и вновь провести испытания «Восхода» в Крыму. Вместе с тем он попросил Государственную комиссию разрешить пуск корабля с манекенами в последних числах сентября, независимо от результатов феодосийских испытаний.
Закрыв заседание, Тюлин попросил остаться в зале Королева, Руденко, Каримова, Мрыкина и Каманина. Георгий Александрович сообщил, что в ЦК партии и Совете Министров СССР очень интересуются составом экипажа «Восхода». Тут же от своего имени и от имени Королева он внес предложение послать в полет Комарова, Феоктистова и Егорова. Керимов и Мрыкин поддержали это предложение. Против названного состава выступил Каманин.
Считая определение состава экипажей прерогативой руководства Центра подготовки, «главный куратор» космонавтов обрисовал неизбежные трудности предстоящего полета на «Восходе», привел сравнительную характеристику кандидатов Лазарева и Егорова и рекомендовал вместо Егорова включить в экипаж подполковника Лазарева. Маршал Руденко согласился с предложением Каманина и заявил, что это предложение по составу экипажа «Восхода» командование ВВС доложит Совету Министров СССР.
Главный конструктор был не согласен с такой заменой в экипаже, бросил в адрес Руденко обидную реплику:
— Главный штаб ВВС всегда ставит нам палки в колеса! Придется мне готовить своих космонавтов-испытателей!
Сентябрь был на исходе, но Королев все не разрешал планировать старт «Восхода», пока беспилотный корабль не выполнит всю программу предстоящего полета без замечаний. Его заключение по этому поводу было памятно всем сотрудникам ОКБ: «Перед полетом должно быть абсолютно и полностью отработано все — от „а“ до „я“. Только так и не иначе!»
В полдень 27 сентября Главный конструктор возвратился в Москву с космодрома, чтобы подбодрить Нину Ивановну, которая находилась в больнице в ожидании сложной операции. Врачи назначили ее на 1 октября, и Королев снова отправил на Байконур для продолжения подготовки к полету «Восхода».
В тот же день Королев получил радостное сообщение: система посадки в эксперименте сработала в Феодосии безупречно.
— Я другого результата и не ожидал, — прокомментировал событие Сергей Павлович.
Предстартовые дни «Восхода» разрывали Королева на части. 30 сентября он снова спешит в Москву. Убедившись, что операция у Нины Ивановны прошла благополучно, Главный конструктор тут же вылетел на Байконур.
Вечером, накануне полета, Королев появился в стартовом домике и предложил космонавтам подышать свежим воздухом. Сергей Павлович долго смотрел на Луну, потом повернулся к космонавтам:
— Самому хотелось бы полететь туда, но возраст не позволит. Поручаю эту задачу вам. Вы и полетите.
Старт многоместного «Восхода» состоялся 12 октября в десять тридцать по Москве. В просторной комнате командного пункта раз за разом Главный конструктор включается в радиопереговоры с экипажем.
— «Рубин!»… «Рубин!»… Доложите «Заре» о самочувствии.
— Отлично! Отлично! Отлично! — один за другим докладывают Комаров, Феоктистов и Егоров.
Следующий вопрос Королева — Феоктистову:
