Анатолий Александров - Путь к звездам. Из истории советской космонавтики
Доклады о прибытии «подозрительных транспортов» из России множились с каждым днем. Сухогрузы и дизель-электроходы «Омск», «Полтава», «Металлург Байков», «Касимов», «Оренбург», «Красноград», «Ургенч», «Индигирка», «Ленинский комсомол» быстро освобождались от грузов «Трактороэкспорта» и тотчас убывали в обратный путь. Ни у шпионов Центрального разведывательного управления, ни у министра обороны, ни у государственного секретаря, ни у самого президента пока не возникало мысли, что в их трюмах могут находиться грозные ракеты, компоненты ракетного топлива и окислителя, ядерные боевые заряды.
Сухогруз «Омск» с личным составом 79-го полка Сидорова и шестью ракетами Р-12 прибыл в Касильду около полудня 19 августа. Двое суток ушло на разгрузку и, после суточного отдыха, — бросок в позиционный район, расположенный у Ситьеситы и Калабазар-де-Сагуа, за двести двадцать километров.
Спустя двое суток в бухту Касильды вошел «Касимов» с дивизионом майора Алексеева и шестью боевыми ракетами Р-14. Полуторасуточная разгрузка, короткий отдых и марш-бросок в позиционный район, вблизи Силуэты.
Личный состав и вооружение 1018-й ремонтно-технической базы подполковника Шищенко прибыли в Касильду 30 сентября. К вечеру 1 октября подполковник Шищенко доложил командиру дивизии генерал-майору Стаценко о занятии позиционного района в пяти километрах северо-восточнее Калабазар-де-Сагуа провинции Лас-Вильяс.
Глава 11
После «Тюльпана»
Несчастье пришло совершенно неожиданно даже для него самого. Триумфальный групповой полет Николаева и Поповича, казалось, вдохнул новые силы в Главного конструктора, который снова стал строить радужные планы по поводу скорого запуска на околоземную орбиту более совершенного, многоместного корабля-спутника. Но на следующий день после возвращения из Байконура «скорая» доставила Сергея Павловича в больницу с острым приступом холецистита. Возможно, он был спровоцирован возникшей в августе неопределенностью с финансированием космических программ. Никто, ни в ЦК партии, ни в правительстве не мог сказать Главному конструктору, когда же он наконец получит заказ на разработку и строительство многоместного «Восхода». Но именно тогда, в больнице, у Королева родилась идея использовать два оставшихся «Востока» для запуска в одном из них на околоземную орбиту женщины-космонавта.
Сергей Павлович восстанавливал свое здоровье в больнице, но утвержденная ранее программа исследования планет Солнечной системы продолжалась. Однако оба запуска автоматической межпланетной станции на Венеру завершились неудачно. И 3 сентября, равно как и 25 августа, первые три ступени ракеты отработали отлично и вывели четвертую ступень со станцией на околоземную орбиту. Но четвертая ступень, как и накануне, не выполнила команду, не отправила станцию по назначению. На несколько суток станция превращалась в искусственного спутника Земли, а затем сгорала в плотных слоях атмосферы. Оставалась еще одна, третья, последняя попытка.
Они были знакомы с сорок четвертого, с поездки в Германию, в составе «ракетной комиссии», созданной правительством, для решения проблемы Фау-2. После нее, Королев и Тюлин уже не расставались с ракетной техникой никогда. А став директором НИИ-88, Георгий Александрович прочно вошел в ближайшее окружение Главного конструктора. Эта ноша была и почетной, и тяжелой, потому что все «космические вопросы» были новыми, не решаемыми до того никем в стране. А первопроходцам всегда бывает особенно тяжело.
Королев поздно вернулся из ЦК партии, так как на совещании у Сербина, в числе других оборонных проблем, решался еще и вопрос о новом председателе Государственной комиссии по испытаниям пилотируемых и беспилотных летательных аппаратов. Прежнему председателю, Смирнову, светила высокая министерская должность, и потому потребовался новый человек. Сергей Павлович предложил надежного соратника — Тюлина. Рекомендация прошла.
Заведующий «оборонкой» высоко ценил эрудицию и организаторские способности Георгия Александровича, его умение находить компромиссы в критических ситуациях. Предстояли скорые космические старты. Приходилось торопиться.
Совещание на Старой площади проходило 3 октября. Почти неделю после него Сербин согласовывал вопрос в «верхах». То у Устинова, то у Афанасьева возникали какие-то «но». Конец обсуждениям положил Хрущев. Предсовмина не посчитал вопрос принципиальным. Раз кандидатуру предложил Королев, согласны с нею Академия наук и командование ВВС, то так тому и быть… Назначение Георгия Александровича Тюлина председателем Государственной комиссии состоялось.
Ближе к полуночи 11 октября Главный конструктор позвонил по телефону «назначенцу»:
— Сразу каюсь, что разбудил, Георгий…
Тюлин без труда узнал по голосу адресата:
— Нет, Сергей, еще не ложился. Год на исходе, и я решил прикинуть, над чем стоит основательно поработать институту с начала шестьдесят третьего.
— Правильно делаешь, Георгий, — одобрил намерение коллеги Королев. — Но все равно извини за столь позднее вторжение.
— Извиняю, Сергей, но какой все-таки у тебя вопрос ко мне?
— Вопросы, напротив, по-моему, должны возникнуть у тебя ко мне, Георгий. И, пожалуй, не только ко мне…
— У меня? — искренне удивился Тюлин.
— Да, у тебя. Ты, Георгий, назначен председателем Государственной комиссии, вместо Смирнова. Так что готовься воевать со мной, своим техническим замом, — Королев необычно громко и раскатисто рассмеялся в трубку.
— Ну что ж, и вправду порадовал, Сергей Павлович, — напротив, негромко отвечал Тюлин.
— Ладно, Георгий, ложись спать. Ближайшие планы обсудим на свежую голову при встрече, — сказал Главный конструктор и опустил трубку на рычаг… Поздравил, называется…
Время торопило всех — проектировщиков, исследователей, инженеров. Известный бег планет не позволял переносить расчетные сроки и предпринимать задуманное в удобные для ученых дни и часы. Природа отводила для стартов лишь строго определенные даты и время суток с допусками, измеряемыми секундами.
Двойная неудача с запуском автоматической межпланетной станции на Венеру не сломила Королева. В начале третьей декады октября он направил на Байконур своего заместителя и через неделю Черток доложил Государственной комиссии о готовности к запуску космической лаборатории «Марс-1». Члены комиссии были ознакомлены с огромным объемом подготовительных работ и вполне согласились с доводами Бориса Евсеевича о полной готовности полигонных служб к космическому пуску.
День запуска лаборатории в сторону Венеры, 1 ноября, выдался крайне ненастным. Шел проливной дождь. Ракеты почти не было видно. Сплошная стена воды и плотный туман скрывали стартовые сооружения и фермы обслуживания. Яркая вспышка включенных двигателей первой ступени разорвала эту серую пелену, и мощный носитель, пронзив низкую облачность, умчал «научную ношу» на космическую траекторию.
Однако уже первые сеансы связи принесли на Землю нежданные огорчения. По данным телеметрии получалось, что давление в системе ориентации лаборатории продолжает падать. Это являлось очевидным приговором «Марсу-1». И все же резервные возможности аппаратуры оказались значительными. В течение почти полугода со станцией поддерживалась устойчивая радиосвязь, и было передано на борт свыше трех тысяч команд.
Конец ноября развеял тучи мировой термоядерной войны. Разрешение Карибского кризиса очень порадовало Главного конструктора. Сергей Павлович вознадеялся, что уж теперь-то его космические программы получат необходимое финансирование. В этом случае, ему удастся завершить программу запусков одноместных «Востоков», получить заказ на разработку и строительство многоместного корабля, ускорить разработку «Лунного проекта» с уникальным носителем Н-1.
Сразу после Пленума ЦК партии, 27 ноября, Королев позвонил Устинову, спросил о возможной «космической перспективе»:
— Теперь я могу, Дмитрий Федорович, надеяться на получение заказа на многоместный корабль?
Прямой вопрос Главного конструктора несколько обескуражил «оборонного министра». Устинов возразил:
— Ты ставишь категорический вопрос, Сергей Павлович, будто я уже по совместительству назначен министром финансов.
— Министр финансов, Дмитрий Федорович, тоже не решает мои вопросы. Их решают выше. Но теперь Карибский кризис позади и, по-моему, пришло самое время рассмотреть неотложные вопросы по космосу.
— А какие вопросы, Сергей Павлович, помимо многоместного корабля, ты конкретно имеешь в виду?
— Имею в виду продолжение работ по «Лунному проекту», Дмитрий Федорович. Я также заинтересован в том, чтобы командование ВВС быстрее получило возможность закрыть вопрос о наборе второго отряда космонавтов. Решению по этому вопросу скоро исполнится полгода.
