Борис Ляпунов - Открытие мира (Издание второе, переработанное и дополненное)
Все, что мы знаем о небесных телах, рассказано нам светом. Недаром его называют вестником далеких миров. Он рассказывает о Солнце — ближайшей к нам звезде, и о звездах, удаленных на сотни миллионов световых лет — так далеко, что воображение отказывается представить расстояние до них.
Основное оружие астронома — собиратель света, увеличитель изображений, глаз-великан — телескоп. В гигантский телескоп, самый большой из построенных до сих пор, можно было бы увидеть трещину на Луне шириной меньше метра и марсианский канал шириной около ста метров!
Но тут мы встречаемся с самым серьезным врагом астронома — атмосферой Земли. Из-за нее обсерватории взбираются на высокие горы. Из-за нее приходится ловить редкие часы, когда воздух спокоен, когда капризы погоды не мешают (вернее — меньше мешают) свету из космоса добраться до телескопа. Атмосфера невидимой, но ощутимой преградой стоит между сверхточным, сверхчувствительным астрономическим прибором и звездным небом. Она крадет яркость у звезд, искажает их цвет и свет. Его и так ничтожно мало приходит от далеких светил. Даже в самую тихую погоду изображения в телескопе дрожат, размываются, потому что незаметные струйки воздуха, воздушные течения преломляют свет. Как сильно затрудняют работу астрофизика капризы атмосферы! Из-за нее, изучая Луну, приходится пользоваться увеличением всего в несколько сот раз, хотя современные телескопы обладают гораздо большими возможностями. Где уж тут рассмотреть трещину меньше метра шириной! Где уж тут увидеть во всех подробностях марсианские каналы!
Даже тепло, идущее от нашего тела и нагревающее воздух, даже дыхание человека может помешать наблюдениям. Не зря думают о своеобразных скафандрах для астронома, не пропускающих тепла и воздуха.
Техника борется — и успешно — с несовершенством инструментов, которые служат астрономам.
Строятся телескопы с гигантским «зрачком» — диаметром в несколько метров. Добиваются того, чтобы стекла как можно меньше искажали изображение. Их изготовляют с величайшей тщательностью — контролер на оптическом заводе проверяет форму стеклянной поверхности с точностью до десятимиллионных долей миллиметра.
Советским ученым лауреатом Сталинской премии Д. Д. Максутовым изобретен новый — менисковый — телескоп с улучшенными оптическими свойствами и более компактный.
И все же атмосфера — враг наблюдателя — не побеждена! Она постоянно мешает астрономам.
Где же выход? Надо подняться за атмосферу — туда, где нет воздуха, а следовательно, воздушных течений и облаков, туманов и пыли, туда, где нет погоды. Туда, откуда вселенная видна не со дна воздушного океана, где можно встать «лицом к лицу» с ней. Туда, где ничто не мешает использовать всю мощь астрономической техники.
Внеземная астрономия, разумеется, не исключает астрономии «земной». И не сомнение в достоверности полученных ныне знаний, а стремление расширить их границы заставляет ученых мечтать о создании астрономических обсерваторий за атмосферой.
Астрономы сейчас мечтают о приборах, основанных на совершенно новых принципах. Эти приборы помогут раскрыть неизведанное еще до осуществления космических полетов. Одно не мешает другому. Наоборот, ракета, подняв обсерваторию в межпланетное пространство, окажет неоценимую услугу технике астрономических исследований — услугу, не менее важную, чем вновь изобретенный, неведомый прибор.
Как бы точно ни был изготовлен гигантский телескоп, тяжесть нескольких тонн стекла со временем его несколько испортит. Гигант если и не раздавит сам себя, то и не сможет долго сохранять ту сверхвысокую точность формы, какую ему придало искусство оптика. Так, кстати, и случилось с самым большим в мире телескопом — американским пятиметровым рефлектором. Этого не произошло бы, если бы телескоп — любых размеров — находился на заатмосферной обсерватории, в мире, где тяжести нет.
Когда гигантские приборы появятся у астрономов на обсерватории вне Земли, взор человека проникнет во вселенную много дальше.
Трудно представить себе волнение астронома, который в просторах вселенной увидел новое искусственное небесное тело, творение человеческих рук. Таких незабываемых минут будет много впереди: в поле зрения телескопа появится корабль, мчащийся к Луне; черная точка пронесется по лику Марса или Венеры; на спутнике нашей планеты — Луне сигнальная вспышка возвестит о победе над тысячами километров пустоты, переставшими быть препятствием для полета к другим мирам. Как на хорошем снимке, исчезнут темные места, далекие детали станут близкими, прояснится неразличимая даль. За ничтожное — в мерках космоса — время человек шагнет вперед так далеко, как еще не шагал он до тех пор за всю свою историю.
То, что обещают нам космические полеты, кажется сейчас несбыточной мечтой. Но в основе мечты лежит теперь наука, а достижения техники сегодняшнего дня вселяют уверенность, что грядущее сделает мечты былью. И, быть может, то, что ныне добыто трудом многих поколений астрономов, окажется лишь крупицей знаний в сравнении с успехами астрономии завтра, когда ракета откроет, как говорил Циолковский, эпоху более пристального изучения неба.
ЛУННЫЙ ПЕРЕЛЕТ
Триста восемьдесят четыре тысячи километров отделяют нас от Луны. Телескоп «приближает» ее к нам более чем в тысячу раз. Мельчайшие детали лунной поверхности видны на великолепных снимках. Далекую Луну легче заснять, чем близкую Землю! Ведь лик Луны не затуманен воздушной вуалью, не скрыт от нас облаками.
Людям, еще не летавшим во вселенную, немало удалось узнать о нашем спутнике. Многое дал первый полет нашей ракеты, которая пронеслась близ Луны и послала сигналы своих приборов на Землю. Но все же осталось еще много неизведанного, что ждет разгадки. Ее принесет лунный перелет.
Заглянем в будущее.
…Луна приближается. Даже в самый сильный телескоп не бывает так хорошо виден ее исполненный суровой красоты пейзаж. Игра света и тени, которую мы привыкли видеть на фотографиях, еще резче, отчетливее. Позади долгие часы первого космического рейса, далеко позади осталась Земля. На экранах земных телевизоров люди увидели звездное небо за атмосферой, Солнце с короной, которая показывается нам только во время затмений. А там, на Луне, оно всегда ослепительный диск, и с его поверхности вздымаются огненные фонтаны протуберанцев.
Земной шар, подобно лунному, меняет фазы — от узкого серпа до полного диска. Луна же закрывает собою полнеба и властно зовет к себе. Если повиноваться этому зову, через несколько часов корабль со страшной силой врежется в скалы. Ничто не смягчит удара. Взрыв превратит ракету в груду осколков.
Но у корабля достаточно сил, чтобы бороться с притяжением и затормозить падение. Поворот! Земля и Луна буквально меняются местами, и не вверху, а внизу оказывается манивший к себе шар. И вот короткие языки пламени вырываются в сторону Луны. Она уступает, прекращается ее грозно-стремительный рост, вот-вот готовый возвестить катастрофу. Луна приближается уже медленно, и стремительное падение сменяется — плавным спуском, словно над ракетой открылся купол парашюта.
У ракеты вырастают ноги — выдвинут треножник. Он смягчит толчок при посадке и не даст упасть набок. Лунная поверхность совсем близко; кажется, будто находишься в центре круга, по краям которого выстроились бесконечные горы. Скорость упала почти до нуля. Толчок — и корабль на Луне.
Давно известно, какая картина откроется за окнами корабля. Но, несмотря на это, ни с чем не сравнимое чувство овладевает межпланетными путешественниками. Усильте в тысячу раз волнение мореплавателя, увидевшего в океане остров, которого нет на карте, и все равно не передать восторга победителей вселенной, открывших не клочок суши в привычном нам море, а целый мир, ранее никому не знакомый.
Нестерпимо медленно течет время, пока не наденешь скафандр, не откачаешь воздух из двойного шлюза — за стенками пустота. Наконец все готово. В тесной камере — крохотном кусочке безвоздушного мирового пространства — стоит путешественник, готовый к выходу.
Открывается наружный люк, скользит, извиваясь змейкой, легкая лесенка. Из люка медленно, неуклюже выбирается человек, похожий в своем «пустолазном» костюме на глубоководного водолаза или на фантастического робота. Его скафандр, впрочем, здесь легок. Последний шаг — и нога в металлическом башмаке с толстой подошвой касается поверхности Луны.
Путешественник стоит, глядя на пейзаж застывшего лунного царства, знакомый и незнакомый одновременно. Разве так выглядели эти горы на снимках и рисунках, сделанных через окуляр телескопа! Они похожи, но только так, как похожа фотография, да еще снятая издали, на живое, неповторимое человеческое лицо. Ярче свет и резче тени, ни малейшей дымки, вечное спокойствие спящего мира.
