Анатолий Александров - Путь к звездам. Из истории советской космонавтики
Ввиду происшедших на боевом комплексе перемен, ни полковник Корнеев, ни капитан Алексеев не вспоминали о судьбе рапорта последнего в адрес командующего армией. Для командира 1-го дивизиона так и осталось секретом, были ли вообще приняты по нему какие-либо меры, и был ли ознакомлен с рапортом сам полковник Колосов.
На торжественном собрании полка, посвященном 43-й годовщине Великого Октября, капитаны Алексеев и Тимохов были награждены медалями «За безупречную службу». Командирам стартовых и транспортной батарей — Стурову, Сильницкому и Фомину — полковник Корнеев объявил благодарности. Командиры боевых расчетов и отличившиеся на учениях солдаты были отмечены в приказах командиров дивизионов.
В этот же предпраздничный вечер решился очень злободневный вопрос для капитана Алексеева. Командир полка пообещал ему сразу после праздника подписать приказ и отпустить его в очередной отпуск. Андрей Степанович мог наконец поехать на родину и вернуться в часть с семьей, впервые увидеть сына-первенца. Жена Вера писала, что сынишка очень хорош и внешне похож на отца. Но ему, конечно, хотелось увидеть своими собственными глазами.
После торжественного собрания Алексеев сразу ушел домой, чтобы перед отпуском как следует отоспаться за всю бессонницу последних двух месяцев. Не получилось. В полночь ему позвонил полковник Корнеев, с наигранной веселостью сказал:
— Поторопился я, Андрей Степанович, пообещать тебе отпуск.
— Значит, приказ об отпуске не будете подписывать, Владимир Егорович?.. Почему?
— Не буду. Полчаса назад мне позвонил Мезенцев и сообщил, что поступила телефонограмма из штаба дивизии, чтобы ты 9 ноября утром прибыл в Шауляй. Расшифровки, по какому именно поводу вызов, в телефонограмме нет.
— К кому конкретно я должен явиться, товарищ полковник?
— К кому явиться, тоже не указано, но подписал вызов полковник Колосов. Значит, к нему и обращайся.
Полковник Колосов принял командира дивизиона Алексеева доброжелательно. Поздравив личный состав его подразделения с успешным «зачетным марафоном» в Капустином Яру, командир дивизии предложил строптивому подчиненному возглавить инструкторскую группу соединения по ракетному комплексу с ракетой Р-12, которую ему довелось изучить летом в артиллерийской академии имени Дзержинского. Кроме того, находясь на полигоне, Алексеев, по собственной инициативе принял активное участие в учебно-боевом пуске нового изделия. Но сдать зачеты и получить допуск к самостоятельной работе инструктора он не успел в связи с убытием с полигона.
Командир дивизии был уверен, что капитан Алексеев наверняка примет его предложение и переберется в Шауляй. Но командир передового дивизиона… отказался от новой должности. Мотивировал он свой отказ тем, что ему нравится командная работа и он еще хочет поработать со своим личным составом, в том числе и при переходе полка Корнеева на ракету Р-12.
И все же командир дивизии предложил Алексееву задержаться на пару часов в штабе соединения. В его отсутствие полковник Колосов связался со штабом армии, со Смоленском, а при встрече после обеда предложил ему должность заместителя начальника армейского учебного Центра в Острове, который требовалось еще развернуть и оснастить тренажной аппаратурой. Снова последовала осечка. Алексеев и на сей раз отказался.
Полковник Корнеев по достоинству оценил преданность капитана Алексеева своей части и по возвращении его из Шауляя подписал рапорт командира 1-го дивизиона на отпуск. Но полноценного отпуска, как и в предыдущий год, при окончании ракетного курса в Монинской академии, у Алексеева не получилось. В полк начали поступать ракеты Р-12, и полковник Корнеев, спустя всего две недели после его отъезда на родину, вынужден был отозвать Алексеева на службу срочной телеграммой.
Давно известно, что командирское счастье переменчиво. В середине последней декады ноября на железнодорожную станцию поступило сразу четыре новых изделия. Командир полка распорядился оттранспортировать по две ракеты на боевые комплексы стартовых дивизионов — в Жагари и к Межейкяю. Выполнить такую операцию ночью, по раскисшей от дождей в низких местах дороге, было очень нелегко.
Первые два изделия транспортировались с особой предосторожностью. Впереди одной колонны двигалась машина командира 1-го дивизиона. Вместе с ним в кабине находился главный инженер полка Андреев. Замыкал колонну командир транспортного дивизиона Бухтояров. Вторую колонну возглавлял командир дивизиона Рунов. Вместе с ним в кабине находился начальник штаба полка Мезенцев. Замыкал эту колонну командир батареи Фомин. Рядом с ним в машине находился заместитель командира полка Тренев. Полковник Корнеев находился в штабе части и, поддерживая постоянную радиосвязь с Треневым и Андреевым, по времени строго контролировал весь ход транспортной операции.
В полночь начался нудный осенний дождь, который еще более осложнил условия транспортировки. На последнем повороте с большака на комплекс в Жагари автопоезд не вписался в поворот и заднее колесо тележки соскользнуло в глубокий придорожный кювет. И случилось непредвиденное… Транспортная тележка вместе с ракетой перевернулась в кювет, но не отцепилась от тягача.
Колонна замерла в оцепенении. Ничего подобного за все время существования полка еще не случалось. Правда, у автопоезда с Р-5М параметры были намного скромнее, далеко не тридцать метров, как у Р-12. Тогда транспортная тележка свободно вписывалась в крутые повороты по всей трассе движения на боевой комплекс. Пять или семь минут Андреев, Алексеев, Бухтояров, Стуров, солдаты дивизиона стояли у перевернутой ракеты молча, как на похоронах. Но тут, никому ничего не говоря, проявил расторопность капитан Бухтояров. Он подогнал к месту аварии автокран, следовавший в колонне, и медленно, соблюдая повышенную предосторожность, поднял ракету вместе с тележкой на дорогу.
Близилось утро. Долгое молчание главного инженера насторожило полковника Корнеева. Он дважды вызывал на связь своего заместителя, но Андрееву было не до переговоров. Поднятую ракету не раз обошли вокруг, освещая карманными фонариками. Повреждений не обнаружили. Все, вроде, было в порядке. Ко всему крепежные металлические дуги уцелели, не деформировались. Майор Андреев забрался в кабину легковушки и доложил командиру полка о том, что «важный груз» уронили. Полковник Корнеев тут же выехал к месту аварии, но ракету уже доставили в хранилище. Только здесь, при нормальном освещении, были обнаружены порыв чехла справа и повреждение четвертого стабилизатора. При падении он ударился в кювете о большой булыжник… Так случилось в части звонкое чрезвычайное происшествие.
Утром о случае с ракетой полковник Корнеев доложил командиру дивизии. И услышал немало крепких упреков о «безответственности и недисциплинированности подчиненных». Дальше, в вышестоящие инстанции, доклад пошел по команде: из штаба дивизии — в штаб армии, из Смоленска — в Главный штаб ракетных войск, в Москву.
Суровые взыскания грянули в полку через месяц, в канун Нового года. Полковник Корнеев и майор Андреев получили «предупреждение о неполном служебном соответствии» в приказе Главкома ракетных войск маршала Москаленко. Командующий армией генерал-лейтенант Добыш наказал своей властью заместителя командира майора Тренева и командиров дивизионов Алексеева и Бухтоярова. Этот случай впредь не раз вспоминался на служебных совещаниях армейского руководящего состава.
Новый год личный состав полка встретил сдержанно. О случившемся в ноябре ЧП вблизи боевого комплекса в Жагари знали все — офицеры и рядовые. Не все знали о последующих наказаниях, но это не меняло ситуации. Полк обретал свое лицо, и с людьми надо было работать. На боевой лад настраивал и хороший полигонный результат, а ведь через испытания в Капустином Яру прошла самая дееспособная часть полка.
Конечно, полковник Корнеев чувствовал некоторую подавленность. Выручили политработники. Замполит Павлов вместе с парторгом части капитаном Соколовым готовили торжественную встречу Нового года. Женсовет полка, возглавляемый Светланой Треневой, подготовил концерт художественной самодеятельности. В семье заместителя командира еще не было детей, поэтому Светлана, выпускница Воронежского педагогического института, всецело посвятила себя общественной работе. Она готовила танцевальные номера. А женский хор Лидии Руновой разучивал под баян популярные лирические песни: «В лесу прифронтовом», «Лейся песня на просторе», «Услышь меня, хорошая». Сержант Буцык, командир отделения электриков из 1-го дивизиона, подготовил дуэт из оперетты Дунаевского «Вольный ветер». Рядовой Корнюшин, второй номер из его отделения, оказался командиру и здесь достойным партнером. Зрители долго не отпускали талантливых исполнителей со сцены. Лейтенант Любас, старший техник расчета, прочитал свои стихи, посвященные четверке храбрых солдат во главе с сержантом Зиганшиным, занесенных штормом на барже в Тихий океан.
