Анатолий Александров - Путь к звездам. Из истории советской космонавтики
Ничего подобного летчики еще не слышали от тех, кто встречался с ними до этого дня на теоретических занятиях. Глуховатый, но уверенный голос Главного конструктора покорял, завораживал их «космическое воображение».
Ракетно-космический «оракул» продолжал вдохновлять:
— У нас имеется впечатляющая программа. Возникла идея выхода человека в открытый космос, а также предусматривается идея Циолковского о создании на орбите Земли постоянно действующей научной станции со сменяющимся экипажем. Сегодня на нашем производстве вы познакомитесь не только с реальным космическим кораблем, который для кого-то из вас станет временным орбитальным домом, но и увидите спускаемый аппарат. Его менее совершенный предшественник доставил на Землю целехонькой собачку Лайку. Я посчитаю себя удовлетворенным, если, примитивно изложив наши ближайшие и немножко завтрашние планы, помог вам определиться в чрезвычайно интересном деле. Теперь я готов выслушать и ответить на интересующие вас вопросы.
Первый вопрос Главному конструктору задал Титов:
— Скажите, Сергей Павлович, почему регион для отбора в наш отряд ограничился только европейской частью страны?
— Потому, — ответил Королев, — что нас уже поджимало время. Эту работу надо было провести за три-четыре месяца. А требования к летному составу везде одинаковы, что в Прибалтике, что в Приморье. Кстати, тебя, Герман, и Павла Поповича медики легко обнаружили недалеко от Москвы.
Вопрос Варламова был того же плана:
— А почему, Сергей Павлович, были названы такие строгие критерии для кандидатов: рост — не более ста семидесяти сантиметров, возраст — до тридцати лет?
Главный конструктор ответил и на него:
— Еще год назад космический корабль существовал лишь на листах ватмана, и мы исходили из его конкретных размеров. А возраст?.. Известно, что организм молодых людей менее подвержен разным заболеваниям. В моем возрасте не перенести больших физических нагрузок и не так просто решиться на такой полет.
— Сергей Павлович, как изменятся впредь наши тренировочные занятия? — задал вопрос Карташов.
— Они будут расширяться и углубляться, дорогие товарищи. Основное внимание оставшегося до полета времени будет уделено изучению отдельных систем жизнеобеспечения космического корабля, — четко ответил Королев.
— Вы здорово выручили нас, Сергей Павлович, на первом этапе подготовки, — вступил в разговор Гагарин. — А то ведь Евгений Анатольевич устроил нам поначалу «настоящий медпросвет».
— Что ты имеешь в виду, Юрий? — поставил встречный вопрос полковник Карпов.
— Как что? — повторил Гагарин и ответил: — Звали летать на новой технике, а на занятиях — сплошная теория. То авиационная или космическая медицина, то перегрузки, то невесомость и как с нею бороться… Мы шли испытывать новейшую технику.
— А ежедневная физподготовка? Ты, что же, Юрий, эти занятия никак не учитываешь? — снова возразил Карпов.
— Учитываю, да еще как, Евгений Анатольевич, — с долей иронии согласился Гагарин. — Разве можно забыть ежедневные пятикилометровые кроссы.
Нелюбова больше других волновал вопрос о первом полете. Он напрямую обратился к Главному конструктору:
— Сергей Павлович, вы сказали сегодня, что первым в космос полетит кто-то из нас. Но какими качествами должен, по-вашему, обладать этот заглавный космонавт?
Королев испытующе посмотрел на Нелюбова:
— Думаю, Григорий, что все эти качества в разной степени присущи большинству из вас. Я бы отнес сюда трудолюбие, смелость, любознательность, оптимизм, веру в успех полета, патриотизм.
Попович достал записную книжку, отыскал нужную страничку, обратился к Королеву:
— Сергей Павлович, на днях я прочитал интересную книгу о летчиках. В ней есть такие строки: «Без романтики мы не сможем жить. Мир остановится. Хочется верить, что двигают вперед мечтатели и фантазеры. Это просто другое название революционеров, изобретателей и поэтов».
Главный конструктор с воодушевлением воспринял «демарш» Поповича, поддержал его:
— Очень правильные слова, Павел. Я тоже люблю мечтать. Без мечты я не представляю своей работы. Я мечтал летать на самолетах собственной конструкции, но после встречи с Циолковским решил строить ракеты. Я ушел от Константина Эдуардовича с одной мыслью — строить ракеты и летать на них. Всем смыслом моей жизни стало осуществить мечту и пробиться к звездам.
— Скажите, Сергей Павлович, а программа нашего обучения предусматривает специальные тренировки на космодроме? — задал неожиданный вопрос Варламов.
— Несомненно, Валентин, — ответил Королев. — Только произойдет это, по-видимому, уже в следующем году, после серии экспериментальных запусков кораблей-спутников, оснащенных соответствующей аппаратурой…
Когда вопросы будущих космонавтов наконец иссякли, Главный конструктор предложил им отправиться в сборочный цех. Возле первого в ряду космического аппарата находились его помощники Воскресенский и Ивановский.
Воскресенский тут же обратился к Королеву:
— Кто будет начинать упражнение, Сергей Павлович?
— Ты готовил программу, ты и начинай, — твердо сказал Королев и тут же обратился к своим гостям: — Товарищи космонавты! Я представляю вам своего заместителя по летным испытаниям Леонида Александровича Воскресенского, одного из разработчиков сложных испытательных комплексов здесь и на Байконуре. А Олега Генриховича Ивановского, ведущего конструктора одноместного космического корабля, по-моему, представлять не надо. Он много раз приезжал к вам, в Звездный, проводил занятия по ракетной технике и отдельным системам корабля. Цель сегодняшнего упражнения — знакомство с его системами жизнеобеспечения и спускаемым аппаратом. С последним объектом вы еще не знакомы. Так что сегодня мы сделаем новый шажок вперед, раздвинем свои космические горизонты. Вступление я сделал. Теперь передаю слово Леониду Александровичу.
— Товарищи будущие космонавты! — сказал Воскресенский и жестом пригласил гостей ближе к кораблю. — Сегодня у вас только первое знакомство с серийным изделием. Конструктивно он состоит из двух частей: приборного отсека с тормозной двигательной установкой и спускаемого аппарата. Форма его шарообразная. Она опробована на первом искусственном спутнике Земли. В центре спускаемого аппарата находится кресло пилота. Над иллюминатором, на противоположной от входного люка стороне, помещена приборная доска. Посмотрев на нее, космонавт сразу узнает о давлении воздуха, температуре, содержании кислорода и углекислого газа в кабине. Вмонтированный в приборную доску вращающийся глобус будет в каждый данный момент показывать пилоту ту точку Земли, над которой он пролетает. Управление кораблем автоматическое. Пилот, заняв место в кабине, проверив скафандр и связь с Землей, не должен впредь вмешиваться в работу бортовых систем. От него не требуется проверка аппаратуры, умение управлять кораблем.
У Гагарина невольно вырвался вопрос:
— Так что же, Леонид Александрович, наше пребывание в кабине сводится к роли обыкновенного стороннего наблюдателя?
Главный конструктор подошел к своему заму:
— Вот, Леонид Александрович, ты и получил первый вопрос по существу… Как ты ответишь на него Юрию?
— Отвечу, Сергей Павлович, — уверенно сказал Воскресенский. — Полет корабля в автоматическом режиме не предусматривает какого-либо вмешательства пилота.
— Если полет протекает штатно, — добавил Королев. — Но в аварийной ситуации космонавт обязан отключить автоматику и перейти на ручное управление.
— Смотря какая аварийная ситуация, Сергей Павлович, — не согласился Воскресенский.
Но Королев продолжил свою мысль:
— Особенно важно это при спуске. А тут мы придумали для пилота небольшой технико-психологический секрет. О работе «логического замка» расскажет Олег Генрихович.
По крутой стремянке Ивановский поднялся к входному люку спускаемого аппарата, открыл дверцу, пояснил:
— В аварийной ситуации при спуске пилоту необходимо правильно выбрать место будущей посадки, чтобы в расчетное время включить тормозную систему, ведь тормозной путь корабля займет свыше одиннадцати тысяч километров. Включение тормозной двигательной установки обеспечивается кнопкой, окрашенной в красный цвет. Выше ее располагается два ряда кнопок с цифрами. Нажав три из них в определенном порядке, космонавт получает возможность перехода на ручное управление тормозной системой корабля. Эти «секретные цифры» хранятся в специальном бортовом пакете и являются кодом для срабатывания «логического замка». Чтобы в экстремальных условиях осуществить такой переход, космонавт должен иметь «холодную голову», не терять выдержки и самообладания. В противном случае корабль продолжит полет в автоматическом режиме.
