Борис Казанский - Приключения слов
Эти торжественные возгласы, произносимые на непонятном латинском языке, звучали для суеверных обывателей чудодейственными, магическими заклинаниями, силою которых и совершается знаменитое «таинство». Известно, как часто подобные молитвенные формулы, подхваченные из церковной обрядности, входят самым неожиданным и нелепым образом в народные заговоры от дурного глаза, против зубной боли, лихорадки и т. д. Здесь же естественно было подхватить выражение hoc est corpus и использовать его как сильнейшее заклинание или заговор.
Когда религиозный гипноз ослабел и колдовство потеряло доверие к себе, многие его приемы унаследовали фокусники. В составе этого наследства было и заклинание хок эст корпус, может быть, уже тогда искаженное в хокус-покус. Оно служило фокуснику формулой, посредством которой он разыгрывал из себя мага и чародея, производя неожиданное появление предмета. Сходство смысла с церковным возгласом при этом еще вполне очевидное. Фокусник брал у кого-нибудь из публики монету, и она исчезала на глазах у публики. Потом он восклицал хокус-покус, и монета вдруг оказывалась в кармане или даже в ухе у другого из присутствующих, по крайней мере фокусник сам доставал ее оттуда на глазах у публики.
По ошибке
Очень много слов возникло по ошибке. Эта не значит однако, что их надо за это презирать как слова низшего сорта. Ничего дурного или нелепого в этом нет. Напротив, «ошибка» в сущности является более творческим фактором в истории языка, чем соблюдение правильности. Переосмысление – несомненная ошибка, но в нем ведь проявляется похвальное стремление понять слово, не имеющее смысла, сделать его действительно своим по значению. Внешнее искажение тоже является в конце концов приспособлением чужого слова к своему произношению. Ведь если быть защитником правильности и чистоты речи во что бы то ни стало, то придется всякое изменение значения, всякое развитие слова признать ошибкой. Ошибочное слово служит не хуже правильного. Любопытный случай ошибочного словообразования представляют зонт и ферт. Эти иностранные слова созданы нами самими.
Заимствованное голландское слово зоннендек (буквально солнечное закрытие) усвоено было в русском языке в форме зонтик. Эта форма была воспринята впоследствии как уменьшительная, по аналогии с винтик, ножик. Но когда имели в виду большой зонтик, казалось неловким употреблять уменьшительное выражение, и таким образом произвели новое слово зонт, которое, следовательно, не является ни русским, ни иностранным.
Совершенно так же возникло слово ферт. Существовало фертик, заимствованное с немецкого фертиг (fertig), которое означает буквально готовый, а отсюда получило значение одетый с иголочки, и так немцы стали называть законченного кавалера. В русском языке фертик подразумевало щеголь, хлыщ. И в этом случае из-за окончания -ик слово осмыслили как уменьшительное, вследствие чего оно стало применяться преимущественно к молодым людям и имело сравнительно мягкий оттенок. Но было желательно в некоторых случаях оттенить самодовольный, вызывающий, «ухарский» характер человека более опытного, более пожилого. Уменьшительная форма фертик казалась здесь неподходящей. И вот создалось мнимо иностранное слово ферт.
Этому словообразованию способствовало еще и то обстоятельство, что в русском языке уже существовало слово ферт в качестве названия буквы ф в славянской азбуке. Самая форма этой буквы напоминала фигуру человека, подпершего руки в бока. Отсюда создалось выражение стоять фертом. Так пелось в солдатской песенке первой половины XIX века:
Царь немецкий, царь пшеничный,
Взгляд куриный, нос брусничный,
Руки фертом под бочок,
А душа вся – в пятачок.
Эта молодцеватая поза фертом способствовала укреплению значения ферта как хлыща. Так у Тургенева в «Дневнике лишнего человека» говорится: «Лиза порхала по зале с ухарским фертом».
Еще более любопытным примером мнимого слова, на этот раз во всех европейских языках, является зенит. Зенит – точка пересечения небесного свода вертикалью, проведенной от места, в котором находится наблюдатель, отсюда, в переносном смысле, высшая точка. Так говорят в зените славы, в зените счастья.
Это слово возникло вследствие простой ошибки. Старинный средневековый ученый, потому ли, что глаза его ослабели от напряженного разглядывания рукописей при недостаточном свете масляной лампы, или потому, что эта латинская рукопись была очень неразборчива, не разобрал хорошенько одного слова и прочел латинские буквы n и i там, где стояла одна m. Эту ошибку очень легко было сделать, читая старинную рукопись: сравните ni и m.
В основе ошибочно созданного слова зенит лежит арабское земт, или замт, которое значит буквально путь, направление и употреблялось в выражении замт-ар-рус – буквально направление головы: ар – определительная частица, рус – голова. Это замт-ар-рус, сокращенно замт и земт, означало у арабских ученых линию, идущую прямо вверх от головы наблюдателя, а затем и точку на небесном своде, находящуюся над самой головой наблюдателя. Это же слово с определительной частицей аль, которая произносилась в этом случае аз для приспособления к следующему земт, и с окончанием множественного числа давала аз-зу-мут, или аззимут, что буквально направление. Азимут стало означать линии и плоскости, соединяющие наблюдателя с точкой неба, в которой находится светило. В европейской астрономии азимут означает теперь угол между небесным меридианом и вертикальной плоскостью, проходящей через точку, в которой находится светило.
Адамово яблоко
Адамовым яблоком называют кадык, хрящ гортани, выступающий у мужчин спереди шеи. Выражение Адамово яблоко имеется во всех европейских языках. Но оно возникло вследствие ошибки.
«Змей был хитрее всех зверей полевых, которых создал Господь Бог. И сказал змей женщине:
– Подлинно ли сказал Бог: не ешьте ни от какого дерева в раю?
И сказала женщина змею:
– Плоды с дерев мы можем есть, только плодов дерева, которое среди рая, Бог запретил нам есть и касаться, чтобы нам не умереть.
И сказал змей женщине:
– Нет, не умрете. Но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло.
И увидела женщина, что дерево хорошо для пищи, и что оно приятно для глаз и вожделенно, потому что дает знание; и взяла плодов его, и ела; и дала также мужу своему, и он ел».
Так рассказывает Книга бытия (гл. 3:1-6) о грехопадении Адама и Евы, и рассказ этот знали в средние века решительно все, анатомию же знали очень плохо даже ученые: античная наука считалась ложной и греховной как языческая, а библия почиталась энциклопедией знания, полученного непосредственно от Бога. Но читать эту энциклопедию было не так просто, как нам современный справочник, потому что текст был на латыни, да и небезопасно: можно было не так понять что-нибудь и оказаться в застенке инквизиции, а то и на костре в качестве еретика.
Поэтому, несмотря на предубеждение против евреев, средневековая наука считалась с мнением еврейских ученых – за их причастность к народу, давшему миру библейские тексты.
Поэтому, когда средневековый ученый встретил в еврейском медицинском трактате выражение тапуах ха адам как термин, означающий хрящ под подбородком, кадык, выступающий вперед у мужчин, то он, естественно, понял это выражение в смысле яблока Адама. И разумеется, он связывал это выражение со злополучным плодом с древа познания добра и зла, на котором «срезался» библейский Адам. О каком другом «адамовом» яблоке могла еще идти речь?
Но почему же мужской кадык получил такое название?
Объяснение давалось простое и остроумное: потому что кусок райского яблока застрял у Адама в горле, и вот, в ознаменование этого случая и в назидание потомству, все мальчики рождаются с таким хрящом, который выпирает наружу, как шишка. Толкование казалось настолько убедительным, что решительно во всех европейских языках выражение адамово яблоко для обозначения кадыка привилось; сравним английское Adam's apple.
Между тем, еврейское адам значит мужчина, человек, и тапуах ха адам означает просто яблоко, или шишка, мужчины. Это выражение, по всей вероятности, и послужило к созданию легенды о грехопадении Адама и Евы, которую включили в Книгу бытия. В еврейском народном представлении этот древний анатомический термин был понят в его обывательском смысле, как яблоко, и даже способствовал, может быть, превращению слова адам в имя первого человека. Таким образом, не столько «грех Адама», сколько погрешность старинного истолкователя была причиной возникновения этого выражения.
