Александр Никонов - Между Сциллой и Харибдой. Последний выбор Цивилизации
В Америке одним из пропагандистов возрожденной евгеники является профессор Мэрилендского университета Джон Глэд, которого «пугает мысль, что дисгеническая рождаемость, присущая современному обществу, создает популяцию с меньшими врожденными способностями, чем у предшествующей».
Профессор отмечает, что идиократия, над которой смеется Голливуд, уже наступает: женщины более умные получают образование и делают карьеру, соответственно рожают позже, и у них остается физически меньше времени на производство умного потомства. Тогда как глупые бабы из низов выскакивают замуж рано, на аборты у них денег нет, работы нет, пособия есть, вот они и плодят в изобилии низкоинтеллектуальный продукт. Который потом оседает на маргинальном дне и питается социальными пособиями, требуя хлеба и зрелищ.
Начался этот процесс не вчера: «В 1979 году средний процент абортов среди женщин двадцати лет и старше был: 44,3 для тех, кто окончил среднюю школу, и лишь 3,2 для тех, кто имел меньше восьми лет школьного образования». Иными словами, жертвуя первыми детьми ради образования, умные женщины сокращали поголовье умных людей. Впрочем, об абортах и их пользе для человечества мы еще поговорим, а пока дадим слово Глэду:
«…Согласно нью-йоркскому исследованию, женщины, относящиеся по умственному развитию к нижним пяти процентам, рожали первого ребенка на семь с лишним лет раньше, чем те, которые входят в высшие пять процентов. При этом у 20 % супружеских пар в США откладывание беременности оборачивается бездетностью».
Джон Глэд обращает внимание на самоубийственное поведение цивилизации:
«…Необходимо задуматься над последствиями вознаграждения женщин с малым IQ — по принципу, чем больше они рожают, тем больше денег они получают, а также над последствиями для генофонда отказа им в оплаченных абортах».
То есть социальные пособия стимулируют некачественную рождаемость, а платность абортов препятствует их доступности для маргиналок. Не в пример целесообразнее иная политика — пособия максимально сокращать, стимулируя самозанятость, а аборты, напротив, сделать для беднейших слоев бесплатными и поощряемыми.
С последним — проблема. Не только в пуританской Америке, но даже и у нас часто и довольно бездумно аборты называют социальным злом. Между тем реальность такова, что если вы желаете использовать понятийный аппарат, идущий от религии («добро», «зло»), то аборты логичнее было бы назвать социальным добром!
Это доказал в своей блестящей работе коллега Джона Глэда по науке Стивен Левитт — экономист и профессор Чикагского университета. Он занялся связью абортов с преступностью.
Преступность в США после Второй мировой войны неуклонно увеличивалась. И вскоре стала настоящим бедствием для страны. Причем, что самое печальное, быстрее всего росли тяжкие преступления. Обычно в числе правонарушений львиную долю составляет мелочевка, а в Штатах к 1990-м годам 80 % преступлений составляли тяжкие и особо тяжкие. Криминалисты, видя ужасающий тренд, строили прогнозы один другого страшнее. Однако в начале девяностых преступность вдруг перестала расти и начала снижаться. Для всех это стало приятной, но все же абсолютной неожиданностью. А преступность меж тем, поражая экспертов, все падала и падала, достигнув едва ли не послевоенного уровня. И, что характерно, продолжает падать по сию пору.
Что же случилось? Куда вдруг делись преступники? Почему их поголовье резко сократилось? Было выдвинуто около десятка разных версий, среди которых, правда, по идеологическим соображениям не значилась версия о росте вооруженности населения (для американских либералов это — табу), зато значилась выдвинутая левыми же либералами версия о том, что сыграли свою благостную роль законы о контроле над оружием.
Вообще-то оружие — не тема настоящей книги, но вкратце мне придется кое-что прояснить, раз уж речь зашла о падении преступности. Дело в том, что в первой половине девяностых годов президент Клинтон протащил через конгресс закон — Assault Weapons Ban, запрещающий торговлю так называемым «штурмовым оружием». Запрет был введен на волне истерии после нескольких массовых расстрелов. Запрету подлежали магазины емкостью более 10 патронов и полуавтоматическое оружие, го есть гражданские версии Калашниковых, штурмовых винтовок М-16, израильских пистолетов-пулеметов «Узи»… Гражданские версии отличаются от военных тем, что в них ликвидирована возможность ведения огня очередями, поскольку это всегда было запрещено.
(Кстати, как только в прессе заговорили о введении закона, Америка кинулась в оружейные магазины и скупила огромное количество Калашниковых и штурмовых винтовок. Аналогично реагировали американцы и в конце 2012 года, когда случилась еще пара расстрелов и пресса вновь загомонила о необходимости оружейных запретов. Тогда американцы вновь бросились в магазины сметать оружие и патроны, скупив запасы стволов, магазинов и боеприпасов на годы вперед! Вот вам еще один пример, когда масса реагирует адекватнее интеллектуалов.)
Клинтоновский запрет был введен сроком всего на 10 лет, иначе конгресс не соглашался его пропустить. Но поскольку криминалистические данные не подтвердили положительного влияния данной меры на преступность, через десять лет его продлевать не стали, несмотря на то что противники оружия кричали, будто огнестрельное оружие убивает каждый день 13 детей и вообще оно страшное и некрасивое. Позже выяснилось, что статистика леваков дутая, и они включили в нее «детей» в возрасте до… 24 лет! Если же взять официальную статистику ФБР, то можно увидеть, что детей гибнет вдесятеро меньше.
Между прочим та же ФБР-овская статистика показала, что пик применения преступниками огнестрельного оружия тоже пришелся на 1993 год — то есть на то самое загадочное время, когда преступность вдруг перестала расти и начала падать.
(Чтобы вы, не дай бог, не связали по ошибке клинтоновский запрет на полуавтоматическое оружие с уменьшением числа «огнестрельных» преступлений, скажу, что падение преступности продолжалось и после отмены запрета. Да запрет на «штурмовое» оружие и не мог снизить его преступного применения, поскольку законодательные запреты всегда касаются только законопослушных граждан, которые преступлений не совершают по определению. А преступники на запреты плюют и продолжают пользоваться нелегальным оружием.)
Так что же случилось в начале девяностых? Почему вдруг кривая преступности поползла вниз, если это не было связано с оружием? Сыграло свою роль укрепление экономики? Изменение демографической картины? Рост численности полиции? Другие причины?
Самым тщательным образом изучая и отбрасывая версию за версией, Левитт в конце концов пришел к парадоксальному выводу: на столь резкое падение преступности повлияло… разрешение абортов в США в начале семидесятых! Смысл прост… Кого абортируют? Нежеланных детей. Тех, которые вырастают в нелюбви, нищете, в маргинальном слое, у матерей-одиночек, у пьющих, в неблагополучных семьях. Именно такие ненужные, недолюбленные дети и пополняли армию преступников. Но после разрешения абортов в разных штатах матери перестали «через силу рожать» этих ублюдков — будущих насильников, грабителей, убийц, членов молодежных банд, наркоманов. И примерно через двадцать лет — аккурат к девяностым годам — преступный мир постигла демографическая яма.
Самым приятным в падении преступности было резкое сокращение числа убийств. Так что если вы хотите добра нации, сделайте аборты простыми, доступными и бесплатными для маргиналов. И вовсю пропагандируйте их в «придонных» слоях общества как легкое и доступное средство контрацепции.
Кстати, еще одним фактором снижения преступности стал некоторый отход законодательной и судебной систем от политкорректности. Раньше, в эпоху бурного роста преступности и одновременного роста политкорректности, правоохранительная машина была чересчур гуманной к преступникам из опасения обвинений в расизме, поскольку огромное число преступлений совершалось черными и латиносами. Добрые белые люди их журили, давали маленькие сроки… В таких условиях чего ж не быть преступником?
И лишь ужесточение наказаний, в том числе увеличение сроков за рецидивные преступления, сыграло свою положительную роль. Поэтому когда я в 2000 году побывал в тюрьме на Аляске, то увидел там одних индейцев (алеутов), белых было всего пара человек. «Угнетенных» перестали стесняться сажать.
Считается, что треть общего спада преступности обеспечили именно эти меры. Небольшую роль сыграло также увеличение на руках у граждан легального оружия. А все остальное сделало разрешение абортов, которые — в контексте нашей книги — чрезвычайно полезны, ибо повышают средний интеллект нации, выбивая малоумных маргиналов.
