Ольга Орлик - «Гроза двенадцатого года...»
Защита народом Отечества от захватчиков началась с первых же дней вторжения французской армии в Россию и продолжалась до ее полного изгнания. Война 1812 г. подняла патриотические чувства широких народных масс. «Патриотизм — одно из наиболее глубоких чувств, закрепленных веками и тысячелетиями обособленных отечеств»,[48] — писал В. И. Ленин.
Чем дальше в глубь России шла армия Наполеона, тем сильнее становилось сопротивление народа. «Война 1812 г. пробудила народ русский к жизни и составляет важный период в его политическом существовании, — писал декабрист И. Д. Якушкин, участник Отечественной войны. — Все распоряжения и усилия правительства были бы недостаточны, чтобы изгнать вторгшихся в Россию галлов и с ними двунадесять языцы, если бы народ по-прежнему остался в оцепенении … Мне теперь еще помнятся слова шедшего около меня солдата: „Ну, слава богу, вся Россия в поход пошла!“ В рядах даже между солдатами не было уже бессмысленных орудий; каждый чувствовал, что он призван содействовать в великом деле».[49]
Участие народа в Отечественной войне проявлялось в разных формах и прежде всего в том, что армия России была по своему составу народной, ее пополнение составляли рекруты, как правило, из крестьян. Народ кормил, одевал и вооружал армию. Охваченные патриотическим порывом крепостные крестьяне и работные люди, несмотря на жестокую феодальную эксплуатацию, стремились всеми силами помочь армии: собрать больше провианта, изготовить больше оружия. Это ярко проявилось в работе военных заводов, в том числе Тульского оружейного завода, который производил в месяц в два с лишним раза больше ружей, чем в мирное время (18 тыс. вместо 8 тыс.). Когда потребовалось больше ружей, чем это могли дать тульские оружейники, им на помощь были направлены работные люди из Центрального промышленного района, Луганска и Брянска. Они изготовили дополнительно тысячи ружей. Накануне Бородинской битвы русская армия получила свыше 26 тыс. сабель из московских оружейных мастерских, в которых трудились работные люди из разных мест России.
После оставления Москвы большое значение наряду с тульскими заводами приобрели заводы северо-западной промышленной группы, Урала и Украины. Урал накануне и во время войны 1812 г. давал не только готовую продукцию, но и тысячи пудов чугуна, железа для металлургических предприятий Центра России, для нужд военной промышленности. Уральские заводы, осваивая производство, связанное с военными нуждами, уделяли внимание вопросам технологии. Частные заводы стали более интенсивно загружаться государственными заказами, что требовало их существенного расширения, перестройки, в том числе и технологии производства.[50] Несмотря на то что наполеоновским войскам удалось захватить значительную территорию и овладеть московским арсеналом, особых затруднений в производстве оружия и боеприпасов не возникло.
Значительно труднее было организовать доставку оружия, продовольствия и обмундирования армии, так как нельзя было рассчитывать на стационарные базы. Учрежденные по приказу М. И. Кутузова подвижные магазины требовали большого числа гужевого транспорта. И здесь на помощь армии приходили жители городов и деревень, прежде всего крестьянство. Так крестьяне только одной Орловской губернии дали для нужд армии 50 тыс. подвод, заготовили и отправили значительное количество продовольствия, собрали для русских воинов много теплых вещей.
М. И. Кутузов, став главнокомандующим, неоднократно обращался к населению страны с призывом оказывать всемирную помощь армии, полагая, что патриотический подъем, охвативший народные массы, заставит пойти на существенные материальные жертвы также дворянство и купечество. Но эта надежда в полной мере не оправдалась. Среди купцов оказалось немного охотников недорого продавать продовольствие и одежду для армии. Наоборот, в большинстве своем представители купечества стремились взвинчивать цены, сбывать втридорога залежавшиеся товары.
М. И. Кутузов в тарутинский период войны решительно требовал от губернаторов обеспечить армию теплой одеждой, его личное участие в решении этой проблемы было необходимо из-за плохой работы интендантской службы. Лишь огромная настойчивость главнокомандующего и его уполномоченных помогла в основном решить и этот вопрос.
Война обострила присущие феодальному строю классовые противоречия, усилила тяготы народных масс. В 1812 г. продолжались вспышки народных выступлений. Как показали советские исследователи, особенность классовой борьбы во время войны проявилась в переплетении в ней социальной и патриотической тенденций. Причем патриотическая тенденция выступала сильнее.[51] Это нашло отражение в классовой борьбе против крепостнического гнета помещиков, особенно же тех, которые утаивали сельскохозяйственные продукты от русских войск, а на захваченной врагом территории или не помогали партизанам или даже сотрудничали с французами.[52] Против феодально-крепостнического гнета, обостренного войной, выступали крестьяне и рабочие люди весьма отдаленных от военных действий мест: в Архангельской, Тобольской, Пермской, Казанской и других губерниях. И в этих же губерниях, на которые не распространялись манифесты о создании ополчений, крестьяне и рабочие люди искали пути вступления в ополчение, стремились на борьбу с врагом за свое Отечество. Надежда на освобождение от крепостной неволи после победы над захватчиком была широко распространена в народе и накладывала свой отпечаток на классовую борьбу.[53] Еще К. Маркс подчеркивал, что русские крестьяне надеялись заслужить свою свободу кровью.[54] Правящие круги России очень опасались вооруженного народа, особенно к концу войны. Об этом, в частности, свидетельствует письмо московского военного губернатора Ф. В. Ростопчина управляющему министерством полиции С. К. Вязмитинову. В нем он писал: «Многие из крестьян Московской губернии при вторжении неприятеля в ее пределы вооружились ружьями, пистолетами и саблями, частию отбитыми у французов, а во множестве приобретенными на полях сражения… По настоящему расположению сих крестьян, не совсем еще успокоившихся, оставить в руках их таковые орудия было бы подать им повод в случае какого-либо волнения к дальнейшим излишествам».[55] Ростопчин предлагал любым способом оружие у крестьян отобрать.
Стремление оказать всемерную помощь армии в разгроме врага охватило районы страны, населенные представителями разных национальностей. На Украине, на Дону, на Кубани, в Оренбургской, Кавказской губерниях были собраны для армии значительные денежные суммы, передано много подвод с лошадьми, пожертвованы теплые вещи. Например, на Украине было собрано свыше 9 млн. руб., в Башкирии к 15 августа 1812 г. — более 500 тыс. руб., грузины, армяне, осетины, черкесы, проживавшие в г. Моздоке, собрали летом 1812 г. около 10 тыс. руб., жители Нахичевани — 25 тыс. рублей.[56]
С первого же дня вторжения в Россию наполеоновская армия стала грабить население, отбирать у крестьян продукты, скот, одежду, разорять их жилища. Мародерство вызывало возмущение и стихийный протест народа. Оно быстро развеяло появившиеся у некоторых крестьян иллюзии, что Наполеон намеревается повсеместно в России освободить их от крепостной неволи. Каждый день приносил все новые доказательства того, что он и не собирался этого делать. Первыми стали покидать свои селения литовские крестьяне. Они угоняли скот, уходили вслед за русской армией или прятались в лесах. Литовские, а за ними и белорусские крестьяне начали партизанскую борьбу против захватчиков. В этой форме народной войны ярко раскрылись патриотизм народов, их непримиримость к иноземным захватчикам.
Повсюду, где появлялся неприятель, крестьяне организовывали отряды самообороны и вели с ним настоящую войну. «Каждая деревня, — признавали потом французы, — превращалась при нашем приближении в костер или крепость». Стремясь привлечь на свою сторону литовских, белорусских, русских помещиков, наполеоновские власти на местах опубликовали ряд указов, в которых крестьянам, ушедшим от помещиков, рекомендовалось вернуться к ним и работать на французскую армию.[57] В ответ на это крестьяне усилили борьбу не только против захватчиков, но и против помещиков, которые в глазах народа выступали как угнетатели и изменники. Могилевские помещики даже обращались к французам за помощью для удержания крестьян в повиновении. Для усмирения крестьян маршал Даву оставил в Могилеве часть своего корпуса. Поскольку волнения крестьян и горожан стали расширяться, Наполеон создавал подвижные отряды и при них полевые суды для расправы с непокорными и был вынужден оставлять практически в каждом завоеванном городе сильные гарнизоны, особенно там, где находились базы для снабжения французской армии. Однако жестокость вражеских войск только усиливала сопротивление народа.
