Анатолий Вассерман - Самые интересные факты, люди и казусы современной истории, отобранные знатоками
«И-180» (даже в модификации «И-185») тоже в серию не пошёл. Помешали превратности испытаний: на первом экземляре, где ещё не были установлены шторки регулировки охлаждения мотора, разбился Валерий Павлович Чкалов. Сказались и внутриведомственные интриги: в ту пору Александр Сергеевич Яковлев совмещал конструкторскую работу и руководство опытным авиастроением.
Артём Иванович Микоян и Михаил Иосифович Гуревич, получившие сходный с Сильванским подарок, нарастили дальность поликарповского «И-200» грамотно: высотный МиГ-3 успешно воевал, пока весь выпуск двигателей Александра Александровича Микулина не поглотили штурмовики Ил-2 безупречно профессионального Сергея Владимировича Ильюшина…
Грамотный менеджер может организовать труд персонала любой квалификации. Со времён Генри Форда и Фредерика Уинслоу Тейлора работе на конвейере обучают кого угодно за считанные дни (а если это не удаётся, операцию делят на несколько, попроще). Но есть для менеджера не менее важное дело: выявить хороших профессионалов, найти им достойные задачи — и ни в коем случае не мешать им действовать по собственному разумению.
Окончательное обрезание
11 ноября 2002 года на пресс-конференции по случаю окончания встречи глав государств Европейского Союза и России один из журналистов заявил, что Россия подавляет свободу в Чечне. Президент Путин ответил эмоционально. Особое внимание пресса всего мира обратила ка слова: «Если же вы готовы стать самым радикальным исламистом и готовы сделать себе обрезание, приглашаю вас в Москву. Я порекомендую сделать операцию таким образом, чтобы у вас уже ничего не выросло».
Президентскую рекомендацию сочли угрозой хирургически изъять у журналиста мужское достоинство или, по меньшей мере, семенные железы. Жутко стало не только его коллегам, но и едва ли не каждому, кто видел или слышал сказанное нашим тогдашним руководителем.
Между тем грозный пассаж имеет и совершенно иную интерпретацию. Чтобы её вычислить, надо уйти в глубину истории Средиземноморья, откуда родом почти все основы нашей нынешней цивилизации.
Примерно с V века до нашей эры практически всё Средиземноморье попало под обаяние культуры эллинов (мы их чаще называем по-латыни греками). Даже когда царь Македонии Филипп II Аминтович покорил практически все эллинские государства, завоеватели усвоили культуру побеждённых. Затем Александр Филиппович Македонский создал державу, охватывающую не только весь средиземноморский восток, но и земли до самой Индии. После его смерти государство распалось, но едва ли не все его осколки оказались в значительной мере эллинизированы.
Сильнейшее эллинское влияние испытал в числе прочих и народ, живший в ту пору от Средиземного моря до Междуречья — евреи. Многие из них даже отказывались от изрядной части древних обычаев, строго регламентированных в каноне своей исконной — иудейской — религии.
Из этих обычаев заметнее всего со стороны обрезание. Обряд издавна популярен в Африке. И ради важной в тех краях гигиены, и как одно из звеньев инициации — испытания юноши на стойкость и выносливость, необходимые во взрослой жизни. Почему иудейская религия, сформировавшаяся ещё в Египте, перенесла процедуру на восьмой день после рождения — отдельная тема.
Результат операции очевиден невооружённому глазу. Особенно во время спортивных состязаний, весьма популярных у эллинов и полюбившихся практически всем эллинизированным народам. Эллины обычно для занятий физкультурой и спортом раздевались донага: в тамошней жаре при тогдашних тканях трудно было избежать опасного перегрева при физической нагрузке.
Вообще в большинстве эллинских государств нагота не вызывала чрезмерных эмоций. Да и почти во всём древнем мире она считалась естественной. Даже многие весьма развитые и утончённые народы — например, японцы — относятся к ней куда спокойнее нас.
Наша нынешняя боязнь наготы идёт как раз от иудейской традиции. Насколько я могу судить, иудеи позаимствовали её от народов Междуречья. Откуда там возникла эта культурная аномалия, даже гадать не берусь. Скажу только по личному опыту пребывания на нудистских пляжах: массированная нагота не вызывает сексуального напряжения.
Единственное, что греческие спортсмены оставляли закрытым, — как раз то место, которое при обрезании открывается раз и навсегда. У них даже были специальные зажимы, фиксирующие крайнюю плоть. Соображения тут скорее всего гигиенические: соревновались в основном на песчаных площадках (эта традиция сохранилась и позже: латинское «арена» означает «песок»).
Значительная часть евреев сочла эллинскую культуру куда более привлекательной, нежели обычаи отцов и дедов, привычные и потому не соблазнительные. Некоторые евреи вовсе отреклись не только от бытовых норм, но и от иудаизма, полностью ассимилировались: с тех пор одно из жутчайших еврейских ругательств — апикойрес, то есть эпикуреец. Но чаще всего люди соблюдали собственно религиозную часть обрядов и отказывались от бытовой их части.
В частности, чтобы эллинские атлеты не смеялись над еврейскими, была разработана пластическая операция. Довольно сложная технически. А в те времена — без анестезии — ещё и весьма мучительная. Но позволяющая хотя бы частично восстановить обрезанное.
Иудейские священноучители, конечно, не радовались уменьшению своей паствы. Они выработали обширную систему антиэллинистической пропаганды. В обоих народах едва ли не каждый взрослый мужчина был привычен к спору. Несколько веков острых дискуссий двух народов сформировали противопоставление, отразившееся в словах апостола Павла: «Нет ни эллина, ни иудея».
Вошли в антиэллинский комплекс не только слова. В частности, удалось выработать новую технику обрезания. При ней не только материала для пластической операции не остаётся, но и место, где её можно было бы провести, заживает в виде столь грубого рубца, что кожный лоскут туда не приживётся.
С тех пор и по сей день в медицинской практике бытуют два метода обрезания: гигиенический, весьма популярный сейчас в Америке, и религиозный, гарантирующий необратимость результата.
Не знаю, преподают ли сотрудникам внешней разведки подобные тонкости. Владимир Владимирович был резидентом в Дрездене, а не Хайфе. Но он вполне мог узнать всё это по собственной инициативе. И посоветовать журналисту обратиться не к обычным хирургам, а именно к религиозным резникам. Нельзя недооценивать профессиональную любознательность разведчика.
Двуликая фантастика
Мифологический взгляд на науку Несколько слов о науке и магии.
История искусств в значительной степени представляет собой смену художественных методов постижения действительности. Классицизм построен на сверке реальных событий с явно выраженным устами особого персонажа — резонёра — идеалом автора, опирающимся на его представление о древней истории. Романтизм выделяет крайности поведения: от предельной гнусности до возвышенного самопожертвования. Реализм — отбор типичнейших событий…
По мере исчерпания художественных открытий метод забывается. Классицизм ныне бытует разве что в виде нравоучений для младших школьников. От романтизма отпочковались два жанра — детектив и дамский роман, остальное забыто. Уже просматриваются пределы возможностей реализма.
На смену исчерпанному методу творческое сознание создаёт новый. Добрых полтора века назад из традиций мифа и потребностей обучения сложилась фантастика — мысленное создание заведомо невозможных в данный момент обстоятельств с последующим исследованием поведения людей в таких обстоятельствах.
В фантастике выделены две технологии создания невозможных обстоятельств. Они названы английскими терминами fantasy (фантазия) — где нужный эффект создаётся обращением к неким сверхъестественным силам — и science fiction (научная фантазия) — создание предлагаемых обстоятельств средствами развитой науки и техники.
Но так ли важно, творится невозможное силой заковыристых слов на неведомом языке или столь же непонятных формул на языке математики, изученном ещё в детстве и с тех пор прочно забытом?
Даже самый могущественный маг редко действует в одиночку. Куда чаще главный чудотворец окружён подручными, исполняющими рутинную работу и — ради художественного контраста — оттеняющими своей неуклюжестью искусство героя. Порою основное содержание — развитие и совершенствование подручных: читать о внутренних изменениях зачастую увлекательнее, нежели о внешних событиях, ибо почти каждый читатель располагает немалым опытом собственных изменений, а потому может соотнести прочитанное с пережитым.
