Наиль Ахметшин - Врата Шамбалы
Столичный Лоян (совр. провинция Хэнань) и прилегавшие к нему территории полностью перешли тогда в руки ловкого царедворца, удачливого полководца и талантливого поэта Цао Цао, намеревавшегося возвести на престол своего сына Цао Пи. Одновременно на юге возникли группировки, способные эффективно противодействовать центру. В бассейне Янцзы крупные землевладельцы объединились вокруг Сунь Цзяна, а позднее его сына Сунь Цюаня. Район нынешней провинции Хубэй контролировал отважный, но излишне эмоциональный и импульсивный для политика такого уровня Лю Бэй. Битва на великой реке между армиями основных участников затянувшегося конфликта произошла в 208 г.
Ранее Лю Бэй, потерпев тяжелое поражение от Цао Цао, бежал на юг, где его поддержали местные правители и чиновники. Незадолго до сражения своим главным советникам он назначил Чжугэ Ляна, олицетворяющего в истории Китая безграничную мудрость. Тот, проанализировав слабые стороны Лю Бэя, предложил ему объединиться с Сунь Цюанем, у которого было многочисленное и хорошо обученное войско. Расчет полностью оправдался: союзники наголову разбили превосходящие силы северян.
Боевые корабли последних, плывшие с северо-запада, в результате хитроумных интриг генерала Чжоу Юя оказались скованными железными цепями и с помощью выпущенных противником стрел были подожжены, а Чжугэ Лян своими молитвами вызвал сильный юго-восточный ветер, и огонь полностью уничтожил флот Цао Цао. Янцзы "окрасилась в багровый цвет, по небу разлилось зарево".
Огонь применили они в сраженье у Красной скалы.
Расчет Чжоу Юя совпал с расчетами Чжугэ Ляна.
Без хитрого плана "цепи", который Пан Тун предложил,
Наверно бы герой Чжоу Юй не выполнил подвиг свой бранный.
(Пер. В. Панасюка)
Классик китайской литературы, средневековый поэт Су Дунпо (Су Ши) (1037–1101 гг.) в стихотворении "В Чиби размышляю о древних" писал:
Великая эта река Течет и течет на восток.
Героев, что жили в веках,
Их славных деяний следы —
Все смыл беспощадный поток.
Где тянется западный вал,
Стояла там крепость Чиби.
Там в пору Трех царствий держал
Осаду герой Чжоу Юй —
И был неприятель разбит.
Вгрызаются в облака
Уступы стены крепостной.
Валы — за раскатом раскат, —
Свиваясь и пенясь, ревут
И рушатся под стеной.
Горные кручи вдали,
Вознесшиеся над рекой.
Словно с картины сошли.
Созданной смелой рукой.
Как зачарован, стою.
Думая вновь и вновь —
Сколько отчизна в те дни
Взрастила отважных сынов!
(Пер. М. Басманова)
Сложные перипетии той эпохи стали сюжетной основой романа "Троецарствие" — одного из первых во всей китайской литературе и до сих пор чрезвычайно популярного в стране. Хронику событий в беллетризованной форме воссоздал во второй половине XIV в. Ло Гуаньчжун. В нашей стране этот роман в переводе В.А. Панасюка был опубликован в начале 50-х гг. прошлого века. "Период Троецарствия после падения Хань, — считает английский китаевед С. П. Фицджеральд, — на самом деле был эпохой предательства, вероломства и нищеты, однако под кистью Ло Гуаньчжуна он предстает романтическим временем рыцарского духа и благородного оружия, яркой картиной, под которой этот период и вошел в сознание китайского народа".
Железнодорожный вокзал в Чиби, как выяснилось, расположен в 12 километрах от города. Не могу сказать, что эта информация меня обрадовала, поскольку в течение одного дня предстояло посетить два пункта, которые находятся на приличном расстоянии друг от друга. В сложившейся ситуации решил прибегнуть к помощи такси, хотя лишние расходы были явно ни к чему. С водителем сторговался в итоге за 80 юаней съездить к месту сражения (порядка 50 км на северо-запад) и после осмотра достопримечательностей вернуться в город.
Музейный комплекс (входной билет 40 юаней) особого впечатления не произвел: никакой старины нет и в помине, большинство весьма примитивных экспонатов сделаны совсем недавно, обслуживающий персонал отнюдь не перегружает себя работой и т. д. В главном здании привлекают внимание композиции из глиняных фигур, запечатлевших активных участников битвы. На месте хижины, где Пая Тун нараспев читал трактат о военном искусстве, и алтаря Семизвездия, в котором Чжугэ Лян, облаченный в даосское одеяние, приносил жертвы ветру, возведены скромные павильоны. Там, где по преданию был наблюдательный пункт Чжоу Юя, стоит беседка в стиле минской и цинской эпох.
Интересно побывать на берегу реки. День был ветреный, поэтому невольно вспомнился описанный в романе эпизод.
"Небо было чистое, не чувствовалось ни малейшего дуновения ветерка.
— Наверное, Чжугэ Лян солгал! — воскликнул Чжоу Юй. — Может ли в самый разгар зимы быть юго-восточный ветер?
— Чжугэ Лян лгать не станет! — уверенно сказал Лу Су.
Вдруг во время третьей стражи воины заметили, как легкий ветер зашевелил полотнища знамен. Когда Чжоу Юй вышел из шатра, знамена уже развевались по ветру; вытянувшись в северо-западном направлении. Дул сильный юго-восточный ветер".
На Красной скале, буквально вонзившейся в реку, вырезаны иероглифы "Чиби", каждый из которых высотой 1,5 метра и шириной немногим более 1 метра. Говорят, что после сражения их изобразил сам Чжоу Юй. Неподалеку видны указатели, зафиксировавшие уровни подъема воды в Янцзы в разные годы; максимальная высота — 33,73 м — во время катастрофического наводнения 1998 г. Указанные иероглифы в тот год, похоже, ушли под воду на три с лишним метра.
Добравшись наконец до города, быстро поселился в небольшой уютной гостинице, огляделся вокруг и уже через полчаса за 5 юаней ехал на рейсовом микроавтобусе мимо чайных плантаций в Чжаолицяо (около 30 км к юго-западу от Чиби). По дороге познакомился с молодым человеком по имени Ли Цинган (28 лет) — работником местной фабрики, который показал дорогу к административному корпусу. Все складывалось как нельзя лучше, поэтому в беседе с представителями руководства предприятия решил ничего не придумывать, а рассказать правду: пишу книгу, в том числе и о плиточном чае, который везли в Россию.
Дело в том, что о чае "известной старой марки" (кит. лаоц-зыхао) "Чуань" — продукции фабрики "Чжаолицяо" — узнал относительно недавно, когда в одном из чайных магазинов в Пекине увидел в плотной бумажной упаковке своеобразные доски весом 1 кг 700 г по цене 18 юаней и небольшие плитки по 450 г за 4,8 юаня. История нынешней фабрики началась в 1861 г., хотя еще в летописи XI в. приводятся любопытные сведения, согласно которым чай из провинций Хубэй и Хунань поставляли в Монголию в обмен на лошадей. Первоначально она находилась в поселке Янлоудун и производила плиточный чай широко известной торговой марки "Дунча", а в апреле 1953 г. ее перевели в Чжаолицяо. Интересно, что именно в этих местах побывала упоминавшаяся русская экспедиция 1895 г. Ее участники осмотрели чайные плантации на предмет использования китайского опыта в разведении чая на Кавказе.
Марка "Чуань" формально зарегистрирована только в 1983 г., однако знали о ней давно. В XVIII в. некий купец из провинции Шаньси торговал в этих местах чаями, в названиях которых последним был иероглиф "чуань", представляющий собой три почти вертикальные линии. Особым спросом чайные плитки пользовались у приезжавших издалека кочевников. Китайского языка они не знали и при покупке нужного им товара всегда поднимали вверх три пальца. Поэтому возвращение старого названия чая в виде новой торговой марки выглядит вполне логичным.
Господин Ли Пэнчэн средних лет внимательно выслушал иностранца из России, несколько раз проконсультировался по телефону со своим начальством и в итоге согласился показать действующее предприятие, но фотографировать, к сожалению, не разрешил. В цехах, где мы побывали, работали по 15–20 человек. Условия труда непростые: грохот конвейера, в помещении стоит весьма специфический запах, постоянно вырываются клубы пара. Между тем зарплата у рабочих невысока — 600–700 юаней (75–87 долларов) в месяц.
Что касается технологии изготовления и производственного процесса, то в первые минуты пребывания в цеху, где чай прессовали в хорошо знакомые мне большие плитки, стало ясно, почему действовал запрет на съемку. В настоящее время этот чай продают во внутренние районы Китая, в страны Центральной Азии и Ближнего Востока, Монголию, Англию, США, и рядовому потребителю, давно к нему привыкшему, совершенно необязательно, по мнению администрации, знать и видеть все нюансы производства. Каждая доска состоит как бы из трех частей, две из которых — облицовочные (сверху и снизу) — более или менее качественный высушенный лист, а середину — внутренний чайный материал — заполняют обработанными высевками, старыми листьями и тонкими ветками чайных кустов, придающими плиточному чаю характерный вкус.
