Владимир Мавродин - Кто с мечом к нам войдет, от меча и погибнет
28 марта была освобождена Гдыня, а 30 марта — Гданьск; над этими городами, возвращенными их хозяину — польскому народу, взвился национальный бело-красный флаг.
Овладев Гдыней и Гданьском, войска 2-го Белорусского фронта завершили разгром восточнопомеранской группировки врага. Тем самым был надежно обеспечен фланг советских войск, действовавших на берлинском направлении.
В это же время советские воины настойчиво готовились к штурму Кенигсберга. 6 апреля после мощной артиллерийской и авиационной подготовки началось наступление наших частей. Гитлеровцы непрерывно контратаковали. Но кольцо вокруг вражеского гарнизона продолжало сжиматься. «Каждый коммунист при штурме Кенигсберга, — говорилось в постановлении партийного собрания 1-го штурмового отряда 17-го гвардейского стрелкового полка, — должен личным примером отваги увлекать за собой бойцов отряда».
Важную роль в этих боях сыграла авиация. Только в течение 8 апреля она совершила 6 тысяч самолето-вылетов. Крепостные форты, железобетонные огневые точки были обращены в груды развалин.
9 апреля советские войска завершили штурм Кенигсберга, вынудив его гарнизон капитулировать. Потери гитлеровцев составили 42 тысячи убитыми и 92 тысячи пленными.
Все участники штурма были награждены медалью «За взятие Кенигсберга».
К 25 апреля восточнопрусская группировка противника была полностью ликвидирована.
Победа советских войск в Восточной Пруссии привела к дальнейшему ослаблению военной мощи фашистской Германии: в ходе этой операции было уничтожено 37 и разгромлено 5 гитлеровских дивизий.
Фронт гитлеровцев рушился на всех направлениях. Фашистское командование перебрасывало войска с запада, тем самым открывая дорогу англо-американским армиям.
Боевые успехи советских войск на территории фашистской Германии радовали во всех странах патриотов-антифашистов и беспокоили империалистические круги. Черчилль в своем послании Рузвельту от 1 апреля с нескрываемым цинизмом писал, что если советские армии «захватят также Берлин, то не создастся ли у них слишком преувеличенное представление о том, будто они внесли решающий вклад в нашу общую победу… Поэтому я считаю, что с политической точки зрения нам следует продвигаться в Германии как можно дальше на восток и что в случае, если Берлин окажется в пределах нашей досягаемости, мы, несомненно, должны его взять». Но этим замыслам не суждено было сбыться: хотя на советско-германском фронте находилось около 70 процентов гитлеровских дивизий, советские войска продвигались вперед быстрее, чем англичане и американцы.
1 апреля в Москву в Ставку Верховного Главнокомандования были вызваны командующий 1-м Белорусским фронтом маршал Г. К. Жуков и командующий 1-м Украинским фронтом маршал И. С. Конев.
В своей книге «Сорок пятый» И. С. Конев рассказывает:
«Едва мы успели поздороваться, Сталин задал вопрос:
— Известно ли вам, как складывается обстановка?
Мы с Жуковым ответили, что по тем данным, которыми располагаем у себя на фронтах, обстановка нам известна. Сталин повернулся к Штеменко и сказал ему:
— Прочтите им телеграмму.
Штеменко прочел вслух телеграмму, существо которой вкратце сводилось к следующему: англо-американское командование готовит операцию по захвату Берлина, ставя задачу захватить его раньше Советской Армии.
…После того как Штеменко дочитал до конца телеграмму, Сталин обратился к Жукову и ко мне:
— Так кто же будет брать Берлин, мы или союзники?
Так вышло: первому на этот вопрос пришлось отвечать мне, и я ответил:
— Берлин будем брать мы и возьмем его раньше союзников».[205]
Штурм Берлина началсяВзятие Берлина представляло собой весьма сложную задачу. Для гитлеровского командования борьба за Берлин являлась борьбой за фашистский режим. Берлин был последней надеждой и опорой Гитлера и его клики. Решив погибнуть в обломках третьей империи, гитлеровцы лихорадочно готовились к отражению последнего удара советских войск. «Оборонять столицу до последнего человека и до последнего патрона», — говорилось в приказе о подготовке обороны Берлина. На многих улицах фашистской столицы на веревках болтались для устрашения трупы немецких солдат с такими надписями: «Я вишу здесь, потому что не верил в фюрера», «Я — дезертир» и др. К Берлину были стянуты 48 пехотных, 4 танковые, 10 моторизованных дивизий, 4 батальона эсэсовских солдат и офицеров, 10,5 тысячи орудий и минометов, 1,5 тысячи танков и самоходных орудий. Из стариков и подростков создавались отряды фольксштурма. Мальчишки из гитлерюгенда записывались в фаустники.
Но ничто уже не могло помочь нацистской клике, засевшей в подземелье имперской канцелярии.
16 апреля, в 3 часа ночи по берлинскому времени (в Москве в это время было 5 часов), в полной темноте мощный залп огромной массы орудий и минометов возвестил о начале наступления на Берлин войск 1-го Белорусского фронта. «Зрелище было поистине феерическое: десятки тысяч зарниц в районах огневых позиций на широком фронте и огни разрывов в стане врага. Особенно сильное впечатление производили залпы „катюш“»,[206] — вспоминал маршал артиллерии В. И. Казаков. Через 25 минут темноту ночи прорезали лучи прожекторов, направленных в сторону врага. Наши части пошли в атаку.
Одновременно, но после более длительной артиллерийской подготовки началось наступление войск 1-го Украинского фронта.
Спустя несколько дней перешли в финальное наступление и войска 2-го Белорусского фронта.
В битве за Берлин в составе трех наших фронтов участвовало 2 500 тысяч человек. Их наступление поддерживало 6250 танков и самоходно-артиллерийских установок, более 42 тысяч орудий и минометов, 7500 самолетов.[207] Огонь по противнику вели 3255 установок реактивной артиллерии — «катюш». Эти цифры — убедительное свидетельство того, как возросла в ту пору ударная мощь Советской Армии.
Непосредственно штурм Берлина осуществлялся силами 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов.
Соединения 1-го Белорусского фронта в первый день наступления прорвали оборону противника. Основной узел сопротивления гитлеровцев был на Зееловских высотах. 17 апреля на штурм высот двинулись части 8-й гвардейской армии (командующий генерал В. И. Чуйков), поддерживаемые танками. Герои Сталинградской битвы в упорном, кровопролитном бою овладели этим оборонительным рубежом на подступах к Берлину. Прогрызая вражескую оборону, воины фронта продвигались вперед. Наконец утром 20 апреля артиллеристы произвели первые залпы по Берлину. «За слезы и горе советских людей», «За раны и мучения Ленинграда» — эти и подобные им надписи появились на снарядах, предназначавшихся для фашистской столицы.
21 апреля части 1-го Белорусского фронта завязали бои на окраинах Берлина.
Успешно развивали наступательные действия и войска 1-го Украинского фронта. К 19 апреля были преодолены три полосы вражеской обороны и форсирована Шпрее. Бои были жестокие. Противник бросал в контратаки по 60–70 танков. Но это уже были последние отчаянные усилия.
«Боевой подъем в войсках был исключительно высок, — пишет И. С. Конев. — Солдатам и офицерам пришлось переносить неимоверные трудности. Но силы людей буквально удваивало сознание, что в результате этого, последнего, огромного физического и морального напряжения мы можем добиться наконец полной победы над врагом. У людей было твердое убеждение, что на этот раз мы поставим точку…»[208]
Танковые армии фронта повернули на Берлин с юга. Они наступали круглые сутки, преодолевая все заранее подготовленные противником рубежи, прорываясь сквозь труднопроходимые леса и болота, которых на подступах к Берлину имелось очень много. Танкисты все ближе подходили к Берлину.
К исходу 21 апреля танковые части 1-го Украинского фронта ворвались в пригороды гитлеровской столицы. «Советские танки в Берлине!» «Разве это не классический ответ на крик немецкого генерала Гудериана: „Внимание, танки!“?» — отмечал маршал бронетанковых войск П. С. Рыбалко.
22 апреля советские танкисты овладели Цоссеном — местом пребывания гитлеровской ставки верховного командования.
В эти дни американская газета «Нью-Йорк таймс» писала: «Пожар, зажженный в Берлине, пожар, который Германия раздула в Европе, повернулся туда, где он был организован».
В то время когда одни соединения 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов занимали пригородные районы Берлина, другие завершали операцию по окружению берлинской группировки врага. К 26 апреля гитлеровские войска, оборонявшие Берлин, были окружены двойным кольцом наших войск.
Гитлер предпринял попытку спасти положение. По его приказу с Западного фронта была снята армия генерала Венка, которая и начала 24 апреля атаки с целью прорваться в Берлин. Но, понеся тяжелые потери, армия Венка никакого успеха не добилась.
