Михаил Кречмар - Полосатая кошка, пятнистая кошка
Вспоминая биографию Р. Киплинга, я не перестаю удивляться, что этот человек — колониальный журналист и впоследствии городской писатель — обладал знаниями, которых хватило для того, чтобы написать лучшее произведение о мире живой природы, которое когда-либо видело человечество. «Книга джунглей» — это ведь не только серия новелл о Маугли, это ещё и два рассказа, относящихся к пустыням Крайнего Севера, — «Белый котик» и «Квикверн», а также истории, подсмотренные сыном погонщика слонов и просто посторонним наблюдателем: «Маленький Тумаи», «Могильщики» и «Рикки-Тикки-Тави». Но именно в рассказах о Маугли мы встречаемся с двумя сильными хищниками — тигром и чёрным леопардом (пантерой).
Багира и Маугли. Кадры из серии мультфильмов «Маугли» («СОЮЗМУЛЬТФИЛЬМ», 1967–1971 гг. Реж. Р. ДАВЫДОВ)
Тигр у Киплинга — довольно трусливый и не очень далёкий зверь, не чуждающийся падали и сопровождаемый противным и умным шакалом. Народ джунглей недолюбливает его и держит за чужака — и, в общем-то, заслуженно, потому что именно благодаря Первому Тигру, убившему человека, в джунгли пришёл страх. И погибает Шер-Хан в значительной степени в результате своей недальновидности — переел перед решающей схваткой да ещё и лёг отдохнуть там, где не надо…
Другое дело Багира, зверь, который практически не допускает ошибок, учившийся у людей, потому что молодость провёл в королевском зверинце. Собственно, Багира и есть один из основных носителей Закона Джунглей. Обратите внимание, как он грозен и беспощаден, если рассматривать его вне контекста взаимоотношений с «человеческим детёнышем»! Джунгли Киплинга полны хищников, они, в общем-то, и являются главными героями книги (и Маугли — не последний из них), но центральным носителем образа смерти предстаёт обучающий мальчика жизни чёрный леопард. Кстати, не могу не обратить вашего внимания на то, что голодный Багира «убивает на дороге всё, что может убить» — это к вопросу об «избыточном убийстве» гигантских кошек. Киплинг об этом знал, в отличие от многих современных натуралистов!.. Смерть в «Книге джунглей» — это элемент жизни, часть постоянного круговорота мира, который состоит из подобных перемен.
Чего стоят ремарки Киплинга, будто бы сделанные в сторону: «Икки (дикобраз. — М. К.) полон историй полурасслышанных и очень плохо рассказанных»: когда Бандар-Логи собираются вместе и слушают собственные восхваления самих себя, то хором кричат «Это правда, мы все говорим то же самое»: терпение Белого Котика «отправилось туда, куда уходят мёртвые крабы»: верхние клыки Багиры ударяются о нижние «с лязгом стальных затворов несгораемого шкафа». Перечитайте ещё раз описания того, как пьёт тигр из пересыхающего источника — он «опустил угловатую пушистую голову и начал лакать, ворча…» — или как зевает пантера «…самым изысканным образом, умышленно медленно; так он поступал всегда, желая оскорбить существо, равное себе». Бессмысленно перечислять все мелкие «вкусности», «Книга джунглей» полностью состоит из них.
А кроме того, она представляет собой свод самых разнообразных правил, похожих на нравоучения. Они являют собой замечательное собрание законов и нравственных императивов, изложенных простым, доступным как взрослому, так и ребёнку языком. Законы жадности для людей излагает для Маугли «Мать всех кобр», законы Стаи — Акела и Рыжий вожак Дхолей, кредо индивидуализма — Шер-Хан и удав Каа. Все обитатели джунглей наперебой повторяют «золотое правило» колымских лагерей «Умри ты сегодня, а я — завтра» и тут же перечисляют оговорки, благодаря которым становится возможным совместное существование многочисленных живых существ на ограниченном пространстве, ибо джунгли Маугли — это крохотный кусок леса площадью не более двадцати пяти квадратных миль.
Читая «Книгу», не устаёшь поражаться, как человек, далёкий от изучения природы, не натуралист и даже не охотник, мог сочинить эту затейливую паутину звериных нравов, черт характера, особенностей семейной жизни, которую не всегда могут понять даже опытные естествоиспытатели. Создаётся впечатление, что журналист из провинциальной газеты имел консультантом выдающегося исследователя природы уровнем не ниже Джима Корбетта. Но ларчик открывается гораздо проще: ребёнком Киплинг играл с мальчиками из туземных семей, и местом их забав был окружавший дом парк, в котором было куда больше от джунглей, чем от элемента городского пейзажа. Детские впечатления и глубокое любопытство к жизни во всех проявлениях — вот что объединило главы «Книги джунглей» в самый интересный учебник по природоведению, какой только попадается в руки детей в раннем школьном возрасте. И когда взрослые начинают рассказывать им о естественном отборе, эволюции, симбиозе и произносят множество странных слов и замысловатых определений, молодые вспоминают о том, что всё это они когда-то уже читали и поняли — в книге, написанной чудесным поэтом, который был лучшим в мире рассказчиком.
Леопард в сонниках
Неизбежная во всех постсоветских изданиях отсылка к сонникам гласит: если вам приснился нападающий на вас леопард, это означает, что в то время, как будущее представляется вам прекрасным, предполагаемый успех сопряжён со многими трудностями, чему виной доверие, оказанное нечестному человеку.
Убить леопарда — знак, предвещающий успех в делах (это, в общем-то, находится в полном соответствии с общим отношением человека к предмету его затаённых ночных страхов). Сон, в котором фигурирует леопард в клетке, означает, что окружающие вас враги потерпят неудачу в своём желании навредить. Вид леопарда в естественных условиях, причём пытающегося убежать, подразумевает затруднения в бизнесе и любви, которые благодаря упорным усилиям вам удастся преодолеть. А если вам доведётся увидеть во сне шкуру леопарда, то знайте — вашим интересам грозит опасность со стороны человека недостойного, но уважаемого.
«Военные» леопарды
Военно-символическая судьба леопарда не менее красочна, чем у тигра, и даже немного разнообразнее. Леопардовый мех считался признаком мужества и входил в униформу легендарных зулусских импи. Он украшал коней знаменитых «крылатых» гусар Речи Посполитой. На седле, покрытом леопардовой шкурой, ездил Иоахим Мюрат, которого Наполеон называл лучшим кавалерийским офицером мира. Как уже упоминалось выше, прославленный Витязь из поэмы Руставели в оригинале облачался в шкуру барса, которую потом переводчики переиначили в тигровую.
Атакующая подводная лодка «Леопард».
PzKpfw.V Ausf A «Пантера» из экспозиции музея Абердинского полигона, США. Фото Б. СЕДОВА с сайта http://serkoff.narod.ru
Всё, что носило имя пятнистой кошки, будь то корабли, танки, самолёты или полки и бригады, вело себя не в пример агрессивнее «тигриных», как, впрочем, и положено было обладателям этого славного названия. Так, например, немецкая канонерская лодка «Пантера» едва не спровоцировала Первую мировую войну на три года раньше, чем это случилось в реальности. Имя «Леопард» носили русская подводная лодка на Дальнем Востоке и недостроенный британский линейный крейсер. Сегодня на вооружении России состоит многоцелевая атомная подводная лодка «Леопард». «Пантерой» назывался самый мощный германский средний танк, выпускавшийся в 1943–1945 годах. А современные немецкие танки, переняв эстафету вермахта в присвоении своим бронемашинам «кошачьих» названий, известны как «Леопард I» и «Леопард II».
Бирманский полк «Чёрный леопард» и сегодня сражается с каренскими сепаратистами, теми самыми, на защиту которых встал четвёртый Рэмбо.
Мцыри (фрагмент)
<…>
…Была поляна. Вдруг по ней
Мелькнула тень, и двух огней
Промчались искры… и потом
Какой-то зверь одним прыжком
Из чащи выскочил и лёг,
Играя, навзничь на песок.
То был пустыни вечный гость —
Могучий барс. Сырую кость
Он грыз и весело визжал;
То взор кровавый устремлял,
Мотая ласково хвостом,
На полный месяц, — и на нём
Шерсть отливалась серебром.
Я ждал, схватив рогатый сук,
Минуту битвы; сердце вдруг
Зажглося жаждою борьбы
И крови… да, рука судьбы
Меня вела иным путём…
Но нынче я уверен в том,
Что быть бы мог в краю отцов
Не из последних удальцов.
Я ждал. И вот в тени ночной
Врага почуял он, и вой
Протяжный, жалобный как стон
Раздался вдруг… и начал он
Сердито лапой рыть песок,
Встал на дыбы, потом прилёг,
И первый бешеный скачок
Мне страшной смертию грозил…
Но я его предупредил.
Удар мой верен был и скор.
Надёжный сук мой, как топор,
Широкий лоб его рассёк…
Он застонал, как человек,
И опрокинулся. Но вновь,
Хотя лила из раны кровь
Густой, широкою волной,
Бой закипел, смертельный бой!
Ко мне он кинулся на грудь;
Но в горло я успел воткнуть
И там два раза повернуть
Моё оружье… Он завыл,
Рванулся из последних сил,
И мы, сплетясь, как пара змей,
Обнявшись крепче двух друзей,
Упали разом, и во мгле
Бой продолжался на земле.
И я был страшен в этот миг;
Как барс пустынный, зол и дик,
Я пламенел, визжал, как он;
Как будто сам я был рождён
В семействе барсов и волков
Под свежим пологом лесов.
Казалось, что слова людей
Забыл я — и в груди моей
Родился тот ужасный крик,
Как будто с детства мой язык
К иному звуку не привык…
Но враг мой стал изнемогать,
Метаться, медленней дышать,
Сдавил меня в последний раз…
Зрачки его недвижных глаз
Блеснули грозно — и потом
Закрылись тихо вечным сном;
Но с торжествующим врагом
Он встретил смерть лицом к лицу,
Как в битве следует бойцу!..
Глава 13
